Первая половина европейского года была отмечена паникой, которую своей демагогией и популизмом спровоцировали крайне правые, главным образом ввиду неопределенности результатов выборов в Голландии и Франции. Вдобавок ко всему — с собственными нюансами и градациями стиля и содержания — в Белом доме обосновался Трамп, Путин продолжал гнуть свою линию «государственника», снискавшую популярность даже среди заслуживающих доверия людей по всей Европе, а Эрдоган в схожей управленческой манере жестко отреагировал на государственный переворот и вышел главным победителем в той стране, которая географически является наиболее влиятельным соседом Евросоюза.
Хотя Голландия и Франция в итоге облегченно вздохнули и атмосфера в преддверии выборов в Германии сегодня уже не столь напряженная, авторитарный треугольник по-прежнему не имеет себе равных. Иными словами, это кольцо держав продолжит оказывать влияние на политику ЕС, беря за образец собственную модель культа личности и внутреннюю повестку дня. Учитывая широкий круг интересов, который связывает их с различными европейскими странами, ничего здорового либеральной демократии ЕС это не сулит. Вот почему каждая европейская столица, ценящая свою политическую модель, сегодня сталкивается с чрезвычайно высокими требованиями: поддерживать общие интересы с крупными державами, такими как США, Китай, Россия или Турция, и при этом проявлять абсолютную непримиримость в деле защиты принципов, определяющих пространство сообщества, где, к счастью, объединились многие демократические системы. Таков случай Португалии.
В общем, создалось впечатление, что европейский политический год стабилизировался, даже несмотря на итальянские перипетии и еще предстоящие реформы в структуре евро, однако на самом деле это не так. Пусть партийный национализм и потерпел поражение на значимых выборах, национализм на государственном уровне продолжает делать свое дело. Во второй половине года в СМИ разжигались страсти по поводу концентрации власти, авторитарных методов правления, нарушения принципа разделения властей и паранойи, которая завладела обществом. Правда надо отметить, что в Венгрии и в Польше все это наблюдается уже давно: с 2010 и с 2015 года соответственно, не говоря уже о чешских и словацких заносах и хронически коррумпированной олигархии в Болгарии и Румынии, которые, несмотря на различия, остаются в плену соблазнов в духе старого режима.
На этой неделе в Софии и Бухаресте сразу несколько людей, с которыми я беседовал, ругали первое десятилетие после присоединения к ЕС и выражали симпатии политике Орбана. Даже учитывая исторические, социальные и экономические ограничения, свойственные каждой из стран — отсутствие Имре Надя или Леха Валесы; подчинение Москве без попыток разрыва; эндемическая нищета — я готов с уверенностью сказать, что ближайшее будущее стран Вышеградской группы и двух, омываемых Черным морем, в гораздо большей степени связано со стратегической линией Орбана, нежели Макрона или Меркель.
А это значит, что не достаточно с беспокойством следить за нарушениями демократии в Польше, когда тысячи людей выходят на улицы в знак протеста против уже давно начавшейся политизации судебной системы. То же самое происходит и в средствах массовой информации. И нет смысла кричать, «что мы идем к фашизму», только в 2017 году, когда в Будапеште тысячи людей вышли на улицы, чтобы остановить закон, который привел бы к закрытию одного из крупнейших венгерских университетов и стал следствием гонений, устроенных Орбаном с его политической параноей. Авторитаризм вернулся в Венгрию задолго до этого случая, подавая весьма тревожные симптомы, между тем европейские институты (с Еврокомиссией во главе) и политические группы (в первую очередь Европейская народная партия) отнеслись к нему с большой долей пренебрежения. Вот почему нет смысла обесценивать авторитарные тенденции — от них нужно избавляться, как только они дадут о себе знать.
Жажда не либерализма — как сам Орбан любит описывать свою модель — не связана с фактором Путина, как это происходит с сетью популистских партий в ряде государств-членов. Как мы знаем, этот фактор не наводит мосты между ситуациями в Польше и Венгерии. Трамп — другое дело, это объект восхищения для обеих стран: Орбан единственный в ЕС с восторгом следил за американской кампанией, а на днях американский президент облагодетельствовал своим визитом всю иерархию польского государства — они получили благословение и дальше следовать по пути злоупотребления властью, национализма, евроскептицизма и нетерпимости.
Вот почему эти явления должны вызывать еще большую тревогу, нежели сети выступающих против ЕС партий: ведь коренятся они в самой системе и разъедают ее изнутри. Есть ли у этих обществ желание выйти из ЕС, чтобы оправдать нынешние авторитарные наклонности? Нет. Риторика, направленная против Брюсселя, является лишь инструментом для проведения в жизнь националистической повестки дня, ни один из политиков не решится на полный разрыв, когда его собственное пребывание у власти зависит от фондов Евросоюза.
Именно потому, что в настоящий момент мы вступаем в фазу переговоров по поводу следующего бюджета ЕС — по всей видимости, уже не рассчитывая на британскую долю — и потому, что укрепление оси Париж-Берлин не встречает сочувствия в Варшаве, Будапеште или Бухаресте, велика вероятность того, что в случае усиления авторитарных тенденций распределение бюджета окажется обусловлено практиками управления. И хорошо. Хорошо, что наконец перестанут прятать под ковер аферы с демократией, тихо подрывающие ЕС. В конце концов, одно мы знаем точно: на молчание одних отзываются тысячи тех, кто не желает возвращаться в прошлое. В Варшаве, Будапеште, Бухаресте и Софии — они еще могут стать для нас предметом гордости.
