Западные санкции не смогли пока пошатнуть стабильность российской экономики настолько, чтобы Кремль отказался от своих агрессивных действий на Украине. Они стали, скорее, ударом по амбициозным планам на будущее, а не по функционированию всей добывающей отрасли. Санкции ограничили возможности технологически отсталых российских компаний в сфере разработки сложных нефтяных и газовых месторождений, в особенности на шельфах. Одновременно и в энергетике, и в других отраслях появляется все больше примеров непоследовательного и избирательного применения ограничительных мер.
С одной стороны, они могут быть относительно эффективными. В июле 2017 года министерство финансов США оштрафовало концерн Exxon Mobil на два миллиона долларов за подписанные весной 2014 года соглашения с попавшей в санкционный список компанией «Роснефть». Договоры касались проектов «Дальневосточный СПГ» и «Сахалин-1». Кроме того, весной 2014 года концерны совместно вели разведочные работы в Карском море и открыли там крупное месторождение «Победа». В 2015 году Exxon Mobil отказался от участия в дальнейших работах на Восточно-Приновоземельских участках в связи с тем, что против «Роснефти» были введены санкции. Ограничительные меры также перечеркнули смелые планы Газпрома, который собирался увеличить объем добычи газа. Вместе с тем текущая деятельность российского монополиста не пострадала.
С другой стороны, как показывает следующий пример, для приведения в исполнение ограничительных мер недостает политической воли. Речь идет об эпопее с газопроводом OPAL и одном из ее последних эпизодов: решении суда в Дюссельдорфе и суда ЕС, которые позволили Газпрому вновь использовать все его мощности. Хотя правовые основания для такого шага выглядят вполне допустимо, он демонстрирует, что Запад не готов решительно проводить санкционную политику и отказываться от потенциальных доходов, которые приносит сотрудничество с расшатывающей международный уклад Россией. Ярким примером стал здесь скандал с турбинами компании Siemens, но о нем — в следующей части статьи.
На противоположном полюсе находится нашумевшее дело с франко-российским договором на поставку кораблей типа «Мистраль». Формально Париж имел право продать их России, но под давлением международной общественности и СМИ он решил отказаться от этой сделки. Одновременно нельзя исключить, что продажей «Мистралей» Египту история не закончится. Если корабли перепродадут Москве, Кремль одержит важный дипломатический и пропагандистский успех.
Гораздо меньше говорится о том, что торговать с РФ продолжает Будапешт, который, несмотря на санкции, не отказался от военно-технического сотрудничества с россиянами. Речь идет о модернизации четырех венгерских вертолетов Ми-17 на территории России. В мае этого года машины вернулись в Венгрию, и та решила продолжать сотрудничество в этой сфере: в июне там объявили тендер на модернизацию шести Ми-24П и шести Ми-24ВМ. Как говорят эксперты, его условия сформулированы таким образом, что самым вероятным кандидатом на победу выглядит компания «Вертолеты России». Этот эпизод демонстрирует, что Будапешт нарушает санкционный режим, но остается при этом безнаказанным.
Продолжается также российско-итальянское военное сотрудничество. В прошлом году Италия поставила в Россию бронеавтомобили Iveco LMV, точнее, их российско-итальянскую модификацию «Рысь». Позднее эти машины были использованы в Сирии, где они прошли официальные испытания. Рим на этот факт не отреагировал. Формально сделка не противоречила санкциям, поскольку контракты заключались до их введения, но ситуация отчетливо показала, что некоторые страны Запада не стремятся отказываться от углубления сотрудничества с Москвой, хотя та ведет агрессивную политику.
Еще более ярким примером служат контакты России с французской компанией ECA Group, которая продала россиянам противоминные комплексы, состоящие из безэкипажных катеров Inspector Mk2 и подводных аппаратов Seascan Mk2. Это современное оборудование поступит на вооружение российского флота. Более того, представители французского концерна заявляют о том, что они планируют начать в России массовое производство военно-морских беспилотных аппаратов.
В целом эффект западных санкций в отношении России нельзя назвать однозначным. Во-первых, можно говорить о том, что они используются избирательно, в зависимости от текущих потребностей заинтересованных сторон. Мы наблюдаем как примеры рвения в соблюдении санкционного режима, с одной стороны, так и активные попытки его обойти, с другой.
Во-вторых, хотя санкции в сфере энергетики и других областях стали болезненным ударом по планам Москвы, на реализации текущих целей российских энергетических гигантов они отразились незначительно. В связи с этим Кремль не спешил идти на уступки. Изменилась ли эта ситуация после введения США новых ограничительных мер?
Луч надежды в борьбе с «Северным потоком — 2»
Согласно принятому документу президент США обязан наложить штраф на иностранные (не только американские) фирмы за их участие в российских нефтяных проектах, если одна из пяти ведущих российских добывающих компаний владеет в тех долей, превышающей 33%. Это касается проектов, осуществляемых не только на российской территории, но и за ее пределами. Ограничения затронут также компании, которые инвестируют в энергетический сектор России: они смогут кредитовать его на срок не более 60 дней (а не 90, как было ранее). Кроме того, президента лишили возможности самостоятельно (без согласия Конгресса) отменить предыдущие санкции. Сейчас перспектива их отмены выглядит малореальной.
Хотя все эти решения не окажут непосредственного влияния на положение российского энергетического сектора, ослабление финансовых возможностей России остудит ее агрессивные намерения. Важен сам факт ужесточения санкций. Потенциальные инвесторы получили сигнал, что санкционное давление на Россию не ослабнет, а риск, связанный с участием в российских проектах и сотрудничеством с российскими компаниями, возрастет.
Новые санкции США, которые затрагивают энергетический сектор, с большим воодушевлением приветствовали на Днепре. Сразу же возобновилась дискуссия о перспективе блокирования «Северного потока — 2» (СП2) — основного международного энергетического проекта, который противоречит украинским интересам. Пищу для надежд дали новые меры, которые ограничивают деятельность иностранных компаний, инвестирующих в российские проекты экспортных газопроводов, в том числе в «Северный поток — 2».
Следует, однако, обратить внимание на несколько аспектов. Во-первых, важным и безусловно положительным сигналом для Киева служит следующее из нового санкционного закона четкое заявление Вашингтона о том, что он предпримет попытку заблокировать проект СП2. Это открывает новые возможности для дипломатических и информационных операций Киева и его союзников. Битва за будущее СП2 в Европейском союзе входит в решающую стадию, об этом свидетельствует начало консультаций по поводу предоставления Еврокомиссии мандата для ведения переговоров с Газпромом на тему спорного газопровода. Пока эти усилия ни к чему не привели.
Во-вторых, санкционный закон фиксирует и упорядочивает список принимаемых в отношении России мер. Некоторые из них носят обязательный, а некоторые факультативный характер, а от части американцы могут еще отказаться. В случае возникновения предпосылок для применения «новых» санкций в отношении проектов российских экспортных газопроводов американское руководство не обязано, а лишь имеет право их ввести. Станут ли санкции в итоге эффективными, будет зависеть от наличия политической воли. В-третьих, ограничительные меры, касающиеся экспортных газопроводов, США придется согласовывать с союзниками, и это остужает оптимизм сторонников жестких санкций в отношении Москвы. Решительная реакция глав дипломатии Австрии и Германии, а также лоббистские усилия концернов, заинтересованных в проекте СП2 — это достаточно сильный аргумент, который может помешать реальному применению санкций.
В-пятых, санкции Вашингтона лишь открывают возможности для усиления давления на Россию. Как они будут применяться на практике, зависит от наличия политической воли и информационного климата, который служит формой воздействия или склоняет к принятию политических решений. Настоящая битва за то, станут ли санкции эффективным инструментом давления на Россию, начинается только сейчас, и ее важным аспектом станут противостояние дипломатов и информационная война.
В-шестых, в санкционном законе идет речь об энергетической независимости Украины и поддержке, которую готов оказать ей Вашингтон в этой сфере. Документ призывает помочь Киеву в процессе сокращения импорта энергоресурсов из России, увеличения объема производства собственного сырья, а также повышения энергетической эффективности. Там появляется также тема либерализации энергетических рынков и усиления роли регуляторов. Увязывание антироссийских санкций с реформами на Украине — это сигнал, свидетельствующий, что украинцам предстоит сыграть важную роль. В этой ситуации Киев не сможет позволить себе затормозить или тем более провалить процесс реформирования энергетики.
Казус компании Siemens
Игра вокруг западных санкций, непосредственно связанных с Украиной, разворачивается также в связи с темой турбин немецкой компании Siemens, которые недавно незаконно попали в оккупированный Крым, хотя изначально их планировалось установить на Таманской электростанции.
Реакция Siemens на скандал выглядит удивительно, особенно на фоне неуклюжих и вызывающих действий России. Сначала россияне долго отрицали, что такая ситуация вообще имела место, а из уст представителей истеблишмента и бизнеса звучали противоречащие друг другу заявления. В конце июля российский «Технокомэкспорт» сообщил, что турбины действительно доставили в Крым, однако перед этим они прошли модернизацию. Все это было похоже на попытку Кремля проверить, насколько далеко он может зайти в своем византийском стиле ведения бизнеса и политики в отношении Запада, а также в игнорировании санкций.
При этом компания Siemens вела активную компанию в информационном пространстве: ее представители общались со СМИ и выпускали пресс-релизы, выражая в них возмущение по поводу сложившейся обстановки и рассказывая о своих финансовых потерях. Это вызвало подозрения, что российская и немецкая компании разыгрывают представление перед зрителями. Немцы «временно» приостановили сотрудничество с россиянами и даже решили судиться, но иск они подали в Арбитражный суд Москвы, не воспользовавшись возможностями, существующими в Европе.
Версию о «наивности» или «небрежности» Siemens следует, по всей видимости, отмести: компания со 170-летней историей и идеальной репутацией просто не может совершить подобную ошибку. Немецкий концерн наверняка знал, что проект Таманской электростанции, куда официально поставлялись турбины — это фикция. Проблема появилась не вчера: российская пресса начала писать о ней в середине 2015 года, а украинские эксперты и журналисты били тревогу все последние два года, однако на их предупреждения немцы не реагировали.
Российский аналитик Михаил Крутихин полагает, что Кремль и Siemens, возможно, заключили неформальное соглашение, касающееся участия немецкого концерна в проектах «Северный поток — 2» или «Турецкий поток». Взамен за сдержанную реакцию на скандал Siemens может получить контракт на поставку оборудования для компрессорных станций трубопроводов. Следует отметить, что продажа турбин была для немецкого гиганта не настолько выгодной сделкой, чтобы рисковать ради нее репутацией. Кроме того, свою роль в действиях немецкой компании могли сыграть политические высказывания ее руководителей, которые уже в 2015 году призывали отменить санкции в отношении России.
В этой истории есть один важный нюанс: у компании Siemens будет техническая возможность корректировать работу электростанций на расстоянии, что может повлиять на стабильность их работы. Это касается объектов в Крыму и по всей России: в построенных за последнее десятилетие электростанциях 60% электричества вырабатывается благодаря технологиям немецкой компании. Москва зависит от Siemens в области технического обслуживания и ремонта турбин, а также других элементов энергетической инфраструктуры. Значит, немецкий концерн обладает мощным инструментом давления на Кремль, однако, судя по всему, он не хочет пускать его в дело. После разразившегося скандала самым логичным шагом был бы отзыв лицензии у российского партнера, но на это немцы не пошли.
Кроме того, можно предположить, что публичная активность компании Siemens была связана исключительно с опасениями попасть под ограничительные меры Вашингтона. Обратим внимание, что последняя фаза скандала вокруг турбин совпала с заключительным этапом подготовки санкционного закона. Это еще один факт, подтверждающий тезис, что российско-европейский флирт удастся остановить лишь при помощи реального применения санкций, а оно станет возможным только в соответствующем информационном климате и при наличии дипломатического давления.
Что будет дальше с санкциями?
Эксперты Польского Института международных дел (PISM) уже в 2015 году предупреждали, что Кремль может отреагировать на западные санкции трояко: развернуться в направлении Китая, заняться созданием «осажденной крепости» или сделать вид, что он стремится наладить отношения с Западом. Сегодня можно констатировать, что Россия старается использовать все три концепции попеременно в зависимости от развития ситуации. Москва рассчитывает на конфликты между Конгрессом и президентом США, ослабление трансатлантических связей, а также эскалацию противоречий внутри ЕС. Добиться этих целей в ближайшее время ей вряд ли удастся.
Санкции, действовавшие до сих пор, имели избирательный характер, что заметно снижало их эффективность. Новый санкционный закон не принесет перелома в процессе давления на Кремль, а лишь даст шанс приблизиться к такому перелому. В первую очередь это касается тем, имеющих ключевое значение для Украины: проекта «Северный поток — 2» и турбин компании Siemens. При этом даже частичный успех одного из этих проектов будет означать, что санкции остаются лишь видимостью.
Игра вокруг санкций вступает в решающую фазу, а основные баталии разразятся вокруг вопроса, насколько широк будет их охват. Основная задача Киева состоит в создании благоприятного информационного климата вокруг темы давления на Кремль. До сих пор Украина и другие страны, заинтересованные в эффективности санкций и провале проекта «Северный поток — 2», использовали в этой сфере не все доступные им инструменты. В числе таких инструментов можно назвать:
1. Освещение казуса Герхарда Шредера, история которого показала, что «европейские ценности заканчиваются там, где начинаются деньги Газпрома» (а в последнее время «Роснефти»). Следя за действиями других политиков ЕС, можно сделать вывод, что процесс «шредеризации» европейской политики распространяется все шире. Дискуссия на эту тему должна сопровождаться шагами, нацеленными на блокирование проекта «Северный поток — 2».
2. Освещение скандала с компанией Siemens. Это настолько показательный пример самонадеянных действий Москвы и ее союзников в Германии, что Киеву следует использовать его в своих интересах.
3. Демонстрация абсурдности итога антимонопольного расследования в отношении Газпрома: хотя российский гигант де-факто признался, что злоупотреблял своим положением, он продолжает диктовать Еврокомиссии свои условия.
4. Освещение планов Газпрома и британо-голландской компании Shell, связанных со строительством завода «Балтийский СПГ», как очередного примера обхода санкций.
5. Подключение украинского истеблишмента к систематическим шагам в этой сфере. Пока их предпринимает только руководство «Нафтогаза», отдельные депутаты и эксперты, но эти действия выглядят беспорядочными. Министерство энергетики, президент или премьер-министр обращаются к этой теме крайне редко.
6. Успешная реформа энергетики. Она должна стать главной задачей Киева и примером, который он сможет продемонстрировать на международной арене.
7. Освещение случаев сотрудничества западных стран с Россией в сфере вооружений.
8. Сотрудничество и координация действий Украины с Польшей и другими государствами-союзниками.
