Старые судебные акты знакомят нас с жалкими буднями прежней супружеской жизни. Часто домашнее насилие расцветало пышным цветом.
Весь день достопочтенный священник Джон Пигхиллз (John Pighills) проводил в англиканской церкви 15 столетия. Вечером этот священник превращался в отвратительного домашнего тирана. Иногда он заявлял своей жене Элизабет, что хочет выпить ее кровь, а иногда настолько жестоко избивал свою жену стулом, что ей грозила слепота.
Когда 8 августа 1725 года Пигхиллз умирал, ему, конечно же, не надо было каяться в своих домашних преступлениях. Этот священник так же, как и все другие семейные деспоты, имел на своей стороне поддержку судебной практики, которая функционировала скорее как лотерея, считает историк Джеймс Шарпе (James Sharpe).
Несколько десятилетий этот исследователь насилия изучает, с каким восторгом британцы на протяжении своей долгой истории вцеплялись друг другу в глотку. Островное государство особенно хорошо подходит для подобных исследований, Шарпе говорит, что здесь историки могут копаться в дошедших до нас архивах судебных актов и документов, начиная с 13 столетия.
В своей последней работе Шарпе посвящает особую главу самому насильственному союзу в истории человечества — браку.
Ученого в первую очередь привлекают мрачные столетия средних веков и начало новой истории, потому что у него пока еще мало данных о буднях супружеской жизни того времени.
Как историк Шарпе установил, что женщины того времени оплачивали своей смертью этот союз, который заключался на всю жизнь. Обычный человек, по словам Шарпе, придерживался одного грубого правила, которое ошибочно даже считал законом. Согласно этому правилу, разрешалось задавать жене хорошую взбучку, если палка, используемая в этих целях, была не толще его большого пальца.
Неясные положения закона еще больше способствовали страшным формам домашнего насилия. В архиве архиепископа Йорка Шарпе натолкнулся на пожелтевшие судебные и церковные акты, рассказывавшие об особенно страшном случае.
Почти романическое позднее счастье выпало на долю пятидесятилетнего вдовца Роберта Уорбертона (Robert Warburton), когда он в 1792 году привел к алтарю сорокалетнюю состоятельную, но в любовных делах неискушенную Катерину. После некоторого времени благополучной совместной жизни у Роберта возникли денежные затруднения. Его супруга великодушно помогла ему, однако тут Роберт проявил себя с неожиданно грубой стороны. Он потребовал, чтобы жена передала ему свое состояние. «Когда она отказалась это сделать, он в буквальном смысле бросил ее в тюрьму», — сообщает Шарпе.
Катерина была вынуждена томиться на чердаке одного из ее собственных домов. Лишь с большим трудом ей удалось привлечь внимание одного слуги к своему положению. В конце концов команда друзей освободила несчастную из мансарды.
«Было приятно узнать, что в деле Катерины после этого травмирующего события восторжествовала справедливость, — сообщает Шарпе. — К сожалению, записки обрываются как раз на месте рассказа о ее освобождении».
Похожее страшное событие историк описал, рассказывая о том, что случилось с леди Грейс Чэтсворт (Grace Chatsworth) в 1670 году. Когда эта знатная дама на последних месяцах беременности и с высокой температурой лежала в постели, ее супруг повел себя достойным сожаления образом. В сопровождении группы музыкантов он ввалился в комнату рядом с ее спальней и, согласно документу, заставил свих приятелей «бренчать и громко играть, подвергая опасности ее здоровье», супруг до полуночи мучил свою жену оглушительным шумом.
Существовал ли вообще какой-нибудь путь, ведущий из ада таких брачных союзов? О разводе, как правило, не могло быть и речи, поскольку он нарушал принципы церкви.
«Смерть после в среднем десяти лет совместной жизни была вероятной причиной окончания супружества», — говорит Шарпе.
При совершенно разрушенных отношениях клерикалы позволяли тем не менее разделение «стола и кровати» (a mensa et toro), однако даже при такой договоренности муж и жена оставались как цепями прикованными друг к другу после распада их брака. Они не могли повторно жениться или выйти замуж, если партнер еще жил, и должны были воздерживаться от половых связей, в противном случае их могли обвинить в неверности.
В таких условиях церковных репрессий последним выходом, по словам Шарпе, являлась странная торговая сделка. Историк пишет: «Продажа жены другому человеку была обычным, хотя и незаконным решением».
Одно особенно смелое создание взяло свою судьбу в собственные руки. Марджори Добинз (Marjorie Dobins) из Херефордшира слыла в городе неверной женой. Однако постоянные жалобы мужа Хью на ее измены переполнили чашу ее терпения. В 1207 году она наняла киллеров, которые убили этого нытика, нарушавшего ее покой. Это самое старое уголовное дело, которое Шарпе смог найти.
«Когда отношения заканчивались смертельным нападением, женщины, как мужчины, были способны на такие же жестокие поступки», — заключает исследователь.
