Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Русской Октябрьской революции исполняется сто лет. Знаток России профессор Ульрих Шмид подводит в газете Neue Zürcher Zeitung итоги и заглядывает в будущее. В Россия Путина, которая опирается сегодня на советские структуры и одновременно реабилитирует царизм, не хотят говорить о победителях и побежденных в этой революции, а утверждают, что все они были патриотами, считает Шмид.
Хотя Кремль и не будет игнорировать столетие Октябрьской революции, но попытается отодвинуть роль вождя революции Ленина на второй план. Кремль опасается, что история может повториться. Однако если послушать Путина, то времена борьбы за власть в России прошли, говорит Ульрих Шмид (Ulrich Schmid), профессор общества и культуры России в университете Санкт-Галлена.
Октябрьская революция была одним из самых значительных политических событий ХХ века. Государственный переворот, совершенный небольшим левым авангардом, развился в мощную систему власти, которая грозилась распространиться на весь мир.
Однако собственно сама важная буржуазная революция произошла еще в феврале 1917 года, говорит Шмид. Успех большевиков в октябре был связан, по его мнению, с непременным стремлением Ленина к власти. Ленин модифицировал марксизм на самом решающем этапе. Так как он считал, что наступил подходящий момент для революции, то не пожелал дожидаться необходимой развитой буржуазной революции, как это следовало по марксистской теории, а нанес удар сразу. При этом Ленин пользовался решительной поддержкой солдатских и рабочих советов.
Последовавший за этим террор следует отнести по большей части на счет ленинизма. Прежде всего европейские левые 1968 года разделяли «святых революционеров» при Ленине, с одной стороны, и Сталиным, с другой стороны, который украл революцию, говорит Ульрих Шмид. Но было бы, по его мнению, неверным утверждать, что только при Сталине наступил этот ужас. Еще летом 1918 года Ленин распространил «красный террор», советскую систему штрафных лагерей придумал не Сталин, она строилась на идеях Ленина и Троцкого. В пятилетней гражданской войне белые ни в чем не уступали красным в жестокости. Сегодня, когда в России Путина опираются на советские властные структуры и одновременно реабилитировали царизм, не хотят говорить о победителях и побежденных, а утверждают, что, мол, все они были патриотами.
Революционные захваты власти
Страх перед большевизмом сыграл в Европе большую роль в успехе фашистских движений, говорит Ульрих Шмид. Не стоит рассматривать Ленина, Муссолини и Гитлера только как противоположности. Между этими мужчинами существуют общие корни: все они хотели быть революционерами. Что касается Гитлера, то до сих пор часто говорят о его «захвате власти» в 1933 году, при этом он пришел к власти нормальным демократическим путем.
Сегодня есть много историков, которые утверждают, что в Октябрьской революции речь шла вовсе не о революции, а о путче. «Когда мы сегодня оглядываемся на события 1917 года, не стоит соглашаться с тем, как собственную историю представляли сами большевики», — предупреждает Шмид.
Советский Союз просуществовал 73 года пока не развалился в 1991 году. «Можно сказать, что сила Горбачева была в его слабости», — анализирует Шмид. Горбачев сделал возможными исторические перемены. Эта система, по словам Шмида, уже заканчивалась. И элита уже не верила в нее. У Горбачева, вероятно, были такие же иллюзии, как и у европейских левых после 1968 года. Он не хотел радикально реформировать эту систему и отменять государственную экономику, а хотел создать новые собственные статьи расходов для отраслей производства в Советском Союзе. Эта система в конечном счете провалилась из-за требований граждан и элит в плане потребления.
Дикие девяностые
После провала этой системы наспех был введен капитализм. Девяностые годы стали временем дикого обогащения. Хотя и предпринимались попытки не просто так распродать народное имущество государственных предприятий, а распределить его среди населения с помощью ваучеров, однако будущие олигархи по дешевке скупали эти ваучеры.
Таким образом возникло большое неравенство, которое отличают Россию и сегодня. «Мы не должны забывать: и сегодня Россия является самой неравноправной страной мира», — считает Шмид. Один процент населения владеет 70% богатства страны. Сегодня только один оппозиционер Алексей Навальный обвиняет с помощью своих заявлений и фильмов правящую элиту в ее богатстве.
В Европе надеялись, что после советской диктатуры последует демократический порядок западного образца. «Возможно, что мы слишком многого ожидали от России в 90-е годы ». По мнению Шмида, демократии не возникают из ничего. Самой важной предпосылкой является сфера свободной публичной дискуссии в духе Хабермаса, но ее, по словам Шмида, в России никогда не было. Сегодня важнейшие СМИ страны находятся под государственным контролем. Неугодным журналистам затыкают рты. За прошедшие два года были также сформулированы новые законы об экстремизме.
Путинская Россия — это «диктатура с помощью закона», считает Ульрих Шмид. У политологов есть различные термины для обозначения власти в России: один из них — Политбюро 2.0 Это понятие относится к возне вокруг компетенций между партией и госструктурами. В руководстве сегодняшней Российской Федерации люди на государственных постах имеют равные права с людьми с неформальными позициями во власти. Глава Роснефти Игорь Сечин является хорошим пример для этого. Он главный исполнительный директор одной важной государственной нефтяной фирмы, однако оказывает значительное влияние на государственные и политические дела Российской Федерации.
Репрессии как ресурс власти
Для режима Путина главная задача состоит в сохранении власти, для этого годятся разные тактики. «Путину удалось с помощью аннексии Крыма использовать патриотизм как ресурс власти». Это было, по мнению Шмида, необходимо, потому что прежние ресурсы истощились, такие, как, например, экономический подъем, который был не столько заслугой Кремля, сколько следствием растущих цен на нефть. Сегодня Путин рассчитывает прежде всего на репрессии.
Претензия России на власть напоминают советские времена. Бывшие советские республики использовались бы как российские зоны влияния, почему Россия и отреагировала так на революцию майдана в Киеве. Некоторые наблюдатели говорят при этом про доктрину Путина.
Шмид рассматривает Россию как старую европейскую культурную нацию, которой необходимо время на развитие. Прошедшие после развала Советского Союза 25 лет ни в коем случае не были потерянным временем. У многих молодых россиян сегодня хорошее образование, и они знают, как работают политические процессы на Западе, считает Шмид. Это обостряет их взгляд на дисфункциональные политические процессы как на Западе, так и у себя дома. Последние молодежные протесты показали, что система Путина все ближе подходит к своим границам. Поэтому Шмид уверен, что в России рано или поздно начнутся демократические процессы.
