Когда-то в каждом русском городе были десятки церквей и монастырей, и в жизни русских все определяла церковь и ее правила. Потом случилась революция, и монастыри закрыли, их обитателей убили, а церковь унизили. Но сегодня она возвращает себе прежние позиции. Русская православная церковь переживает возрождение.
Самым большим и прославленным монастырем в России является Троице-Сергиева Лавра под Москвой. Это древний духовный центр, который не отважились разрушить даже большевики. Перед монастырем меня встречает памятник основателю монастыря святому Сергию Радонежскому, а чуть поодаль от него — бюст Ленина с лукавой улыбкой. Я набираю воды из святых источников и вхожу на обширную территорию Лавры. Несколько лет назад я случайно встретил тут брата Иоакима, единственного чешского монаха, который служит в России. «Яхим, тебя здесь ищет какой-то черт с запада», — сказал тогда сотрудник внутренней службы по телефону, когда я попросил позвать монаха. Меня очаровала его открытость и оптимизм.
— Reflex: Чем Православная церковь принципиально отличается от Римско-католической?
— Иоаким: Вплоть до 11 века у нас была одна общая церковь. Но в середине 11 века произошел раскол. Основной проблемой стало возникшее на Западе и неприемлемое для православных христиан учение о безгрешности и исключительности римского епископа — папы. Для западных теологов папа стал главой общемировой церкви, наместником Христа на земле.
Православные местные церкви никак не могли принять подобное новшество. С первых столетий христианства во главе Иерусалимского патриархата стоял иерусалимский патриарх, во главе Александрийского патриархата — папа Александрии, в Антиохии был свой антиохский патриарх, в Риме — римский, а в Константинополе — константинопольский. Все местные православные церкви до сих пор самостоятельны: греческая, иерусалимская, русская, грузинская, американская, польская и наша чехословацкая и так далее. Их единство — в любви и в верности исконному христианскому учению. Наиболее авторитетным органом является церковный собор, а не один человек. Православное вероучение до сих пор основывается на раннехристианских общецерковных соборах, на которых отцы церкви ясно сформулировали христианское вероучение.
— Вы в качестве паломника побывали и в других русских монастырях. Чем Троице-Сергиева Лавра отличается?
— В прошлом веке в России было убито 80 миллионов человек: как коммунистов, так и фашистов. Было уничтожено более 500 монастырей и 30 тысяч храмов. К примеру, во время репрессий 1937 года были убиты тысячи представителей православного духовенства. Монашество в России было, скорее, сродни мученичеству. Перед Второй мировой войной действующими оставались всего два монастыря: под Псковом и в Почаеве на Украине. Все остальные были полностью разрушены или превращены в колхозы, концентрационные лагеря или музеи атеизма.
Красивая, представляющая историческую и культурную ценность Троице-Сергиева Лавра частично превратилась в музей. В храмах была больница, а также кинотеатр, танцевальный зал и даже тир. Для верующих Лавру вновь открыли только после войны. Обители тогда пришлось пойти навстречу простым людям, отказаться от своей традиционной строгой монастырской жизни и стать, скорее, большим приходом, куда приезжали верующие со всей России, чтобы исповедаться или просто получить духовный совет и утешение.
— Как проходит обычный день монастырского монаха?
— Если в супружеской жизни человек учится жертвовать ради супруга и детей, то в монастыре монахи живут в самоотречении, слушают духовного отца и стараются исполнять Божьи заповеди. В этом им помогает и постоянная молитва, то есть диалог с Богом. По возможности монахи рано ложатся спать, чтобы вставать как можно раньше. В некоторых монастырях для молитвы встают вскоре после полуночи. Сначала монахи молятся в одиночку в своей келье, а потом они собираются для совместной молитвы в храме. Эта утренняя молитва завершается в храме святой литургией и причащением.
Затем следует отдых и труд. Некоторые работают в мастерских, как, например, резчики или иконописцы, а другие — в поле, третьи готовят обед, убирают в храме, заботятся о паломниках, издают книги… Каждый делает то, что ему скажет настоятель монастыря. Затем следует обед и снова работа. Вечером проводится богослужение. Затем — личное время и сон. Когда в 1999 году в Лавре я был поставлен в священники, я каждый день проводил службы с литургией, исповедовал, а также ездил в командировки в приходы или в небольшие женские монастыри, где не хватало священников.
Также я посещал колонии для малолетних. Несколько лет я занимался приемом гостей в так называемой епархиальной гостинице. Потом мне поручили все, что касается богослужений, то есть одеяния, утварь, свечи, иконы, алтарные пространства всех храмов.
— Простые российские граждане воспринимают Россию как страну несвободы и тоталитаризма. Как Вы видите Россию с точки зрения православного монаха?
— Я должен сказать, что русские отнеслись ко мне очень дружелюбно. Они очень гостеприимны и приветливы. Я никогда не чувствовал себя здесь чужаком или нежеланным гостем. За время своего пребывания здесь я иногда касался острых тем, к примеру, восприятия русскими 1968 года, когда в нашу республику вторглись войска. И каждый раз русские с трудом это обсуждали. Они не понимают, почему мы вообще их упрекаем в чем-то подобном, и утверждают: «Ведь те, кто к вам вторгся, были в первую очередь нашими врагами. Они погубили десятки миллионов».
Вообще нет сомнений, что те жуткие 70 лет оставили глубокий отпечаток на этой стране. У меня сложилось впечатление, что люди здесь так и не хотят отказываться от того, что унаследовали из прошлого. В первой половине 20 века многие не хотели отказаться от православной веры или монархии, поэтому большевикам пришлось совершить страшный геноцид, в котором погибли миллионы безвинных людей. А теперь многие русские не хотят отказываться от определенных социалистических принципов и атеизма.
— Видите ли Вы какую-то принципиальную разницу между чешским и русским менталитетом?
— Думаю, что менталитет русских очень близок к нашему. Мы славяне, и среди русских не чувствуешь себя иностранцем. Но, вероятно, есть одно важное различие. Мне кажется, что их восприятие жизни (и любви, и веры, и желания спастись) в каком-то смысле более настоящее, чем наше. Но если у них отбирают веру, то это их восприятие трансформируется в негативное и безбожное. Когда большевики пытались отобрать у русских веру и заменить ее безбожным коммунизмом, то все равно сохраняли многие церковные ритуалы: изваяниями и портретами Ленина они заменили изображения Христа, шествиями по Красной площади — богослужебную процессию, а вместо святых мощей большевики дали людям мумию Ленина. И только теперь, почти через сто лет, все возвращается на круги своя, и Россия обращается к основам, на которых была построена. Россия возвращается к православию.
