После событий в Шарлоттсвилле голоса антирасистов раздаются все громче как в США, так и во Франции. Жиль-Уильям Голднадель считает, что извращенный и раздутый в СМИ антирасизм привел к возрождению «расовой войны».
Самым очевидным и значимым следствием свирепствующего на протяжение вот уже 50-ти лет фальшивого антирасизма является расовая война. Напомню, что использование самого понятия «раса» уже давно было запрещено под страхом анафемы. Говорить о различиях между людьми считается совершенно недопустимым.
На самом деле с течением времени одержимость расизмом привела к одержимости расой. Один цвет кожи систематически становился синонимом страданий, тогда как другой — синонимом расизма. Любая критика этой системы в свою очередь автоматом влекла за собой подозрение в хроническом расизме.
Другая черта фальшивого антирасизма проявляется в истерической одержимости его представления в СМИ. США, как всегда, задали культурную моду этого антирасизма и оставили на нем отпечаток своего электронного и буйного подхода.
Недели, прошедшие после событий в Шарлоттсвилле, дали нам несколько прекрасных примеров: снос памятников генералам-южанам, запрет «Унесенных ветром» в Мемфисе, недовольство Колумбом, критика режиссера фильма «Детройт» Кэтрин Бигелоу (Kathryn Bigelow), которая, раз она белая, не в состоянии понять страдания черных (Libération 11 августа), демарш американских чернокожих футболистов, которые, демонстративно опустившись на одно колено, отказались стоя приветствовать национальный флаг.
Предлогом для последней из упомянутых акций стало насилие со стороны белых полицейских. Хотя никто не оспаривает его существование и тем более не оправдывает его, давайте открыто и честно признаем, что белые тоже становятся жертвами черных.
Хочу напомнить об одной из моих статей, в которой я выразил удивление по поводу того, что никто даже не подумал упрекнуть Обаму, начисто забывшему слово «расизм» после произошедшего в Далласе, когда чернокожий убил четырех ни в чем не повинных белых полицейских, чтобы поквитаться за гибель другого черного. Там свирепствует настоящая расовая война.
Одно из самых страшных последствий одержимости односторонним антирасизмом заключается в том, что у многих белых американцев (самые бедные из них — единственные, чья ожидаемая продолжительность жизни пошла вниз за последние годы) вновь возникло обостренное чувство расы.
Кроме того, нужно честно и с грустью в душе признать, что избрание в США черного президента (мы сейчас не говорим о его интеллектуальных качествах), которое приветствовалось всеми с почти экстатической быстротой (это всегда казалось мне слегка расистским), ничего не изменило в том, что касается одержимости расовым вопросом. Как раз наоборот.
Как ни странно, но президент, который так блестяще начал работу и с великолепным презрением относился к собственному отличию, восемь лет спустя подошел к заигрыванию с радикальным расовым движением Black Lives Matter.
Из одной крайности — в другую: новый президент США явно не успокоит нынешнюю нервозную ситуацию. Дональд Трамп был с самого начала отвергнут СМИ и принял глупое и опасное решение о повышении ставок.
Еще один американский пример гипертрофированности ситуации в СМИ: граффити на двери казармы чернокожих солдат послужили основанием для антирасистской речи белого офицера, которая облетела весь мир. Она была совершенно необходима в этой казарме, однако ее глобальное тиражирование совершенно не соответствует масштабам инцидента.
Человеческая глупость не заслуживает столь нездоровой демонстрации, так как все это лишь позволяет любому извращенному расисту взять СМИ в заложники, написав слова ненависти на дверях мечети, церкви, синагоги, казармы или туалета. И если бы вся эта растиражированная антирасистская болтовня продемонстрировала хоть какую-то эффективность после того, как ее навязала всем фальшивая и искусственная мораль, я бы не писал сейчас эти строки.
Во Франции ситуация — едва ли лучше. Не прошло и месяца, как зловонные ветры Шарлоттсвилля пересекли океан. Липовые антирасисты и показушные антифашисты не заставили себя долго ждать. Представительный совет ассоциаций чернокожих требует убрать из общественных мест упоминания о Кольбере и Дюгомье, тогда как Меланшон утверждает, что нацистов победили уличные антифа.
Селин Пина (Cécile Pina) писала, что Университет Лион-2 позволил радикальным исламистам провести конференцию в своих стенах. Что еще хуже, президент Центра светского общества Жан-Луи Бьянко (Jean-Louis Bianco) согласился направить приветственное послание участникам, дав тем самым свое благословление на мероприятие. Хорошим примером оскорбительности такого шага служит участие в веселом собрании печально известной Партии коренных жителей республики.
Напомню о причастности официального представителя партии к расовой войне: «Мохаммед Мера — это я. Что хуже всего — это действительно так. Как и я, он — алжирец, он вырос в неблагополучном районе, он — мусульманин. Как и я, он знает, что его назовут антисемитом, если он поддержит колонизируемых палестинцев, и фундаменталистом, если он выступит за ношение платка. Мохаммед Мера — это я, а я — это он… Мы — коренные жители республики. Этим вечером я говорю, что я — мусульманка-фундаменталистка».
Или еще: «Нужно денационализировать историю Франции. Думаю, нужно уничтожить эту французскую идентичность…» Эти слова Хурии Бутельджа (Houria Bouteldja) процитировал Пьер-Андре Тагиефф (Pierre-André Taguieff) в своей работе «Исламизм и мы».
Депутат от «Непокоренной Франции» Даниэль Обоно (Danielle Obono) симпатизирует этому движению. В ходе обсуждения антитеррористических законов в эфире BFM TV она не захотела рассматривать как признак подъема радикальных настроений поведение водителя автобуса, который, как это бывает, отказался ехать за женщиной. Разумеется, при этом депутат Обоно называет себя феминисткой.
Прекрасное достижение ультралевых: партия Меланшона добавляет расовую войну к классовой.
