Похоже, Турция, приняв решение в пользу сближения с Россией и Ираном, осознала, каковы на самом деле ее национальные интересы. Турецкая политика в регионе, в целом, и война против Сирии, в частности, противоречили политике упомянутых двух стран. Особенно в том, что касалось поддержки иностранных боевиков, приехавших в Сирию со всего мира, чтобы участвовать в терроре против этого государства. Теперь же Турция вовлечена в противостояние с американцами и большинством европейских стран. На практике Турция сегодня находится в другом лагере, чья политика по форме и содержанию далека от политики американцев, а также европейцев (как минимум, по содержанию). Да, Анкара по-прежнему является членом НАТО и претендует на то, чтобы играть роль ключевого игрока в данной организации, однако в глазах Москвы она заняла нейтральную позицию по отношению к альянсу, который был создан для того, чтобы противостоять Советскому Союзу в период «холодной войны». К тому же сегодня Турция является важным импортером российского оружия, в особенности зенитно-ракетного комплекса С-400, который Россия разработала и позже усовершенствовала в ответ на угрозы со стороны Североатлантического блока. Кроме того, учитывая экономическое, дипломатическое и военное сближение Турции с Ираном и Россией, которые являются ключевыми сторонами и гарантами соглашения о создании зон деэскалации в Сирии, можно предположить, что эти три страны создали широкий альянс для противодействия политике США на Ближнем Востоке.
Что же на практике получила Турция в результате своего поворота в сторону России и Ирана?
1. Из страны, которую обвиняют во вмешательстве в конфликт изначально на стороне террористов, Турция предстала в виде игрока, который вносит вклад в урегулирование, представляя интересы широкой группы вооруженных группировок, как террористических, так и умеренных. Так, Анкара является одной из ведущих стран, которые участвуют в переговорных процессах в Астане и Женеве, в отличие от стран Персидского залива. Несмотря на огромные средства, которые они потратили в ходе конфликта, они, по всей видимости, не смогут обогнать Турцию с точки зрения влияния последней.
2. На сирийской арене Турция воспользовалась своим влиянием на боевиков группировки «Хейат Тахрир аш-Шам», базирующейся в Идлибе, чтобы заставить ее присоединиться к соглашениям без каких-либо возражений (после целенаправленной ликвидации руководителей и членов этой группировки). Несмотря на то, что она публично высказывается против зон деэскалации в Идлибе и сельской местности к северу и западу от Алеппо. В настоящее время Турция развертывает военные подразделения в ключевых районах в Идлибе, создавая наблюдательные пункты между населенными пунктами Атма и Дар Эзза, а также в городе Идлиб, лагере «Аль-Мастума», на аэродроме в Тафтаназе и вблизи аэропорта «Абу аз-Зухур». Также Турция планирует закрепиться в городе Джиср эш-Шухур и на международной дороге Латакия-Алеппо.
3. Курдский вопрос был главным фактором дистанцирования Анкары от американской политики. Турки считают, что США оказали слишком большую поддержку курдам в борьбе с «Исламским государством» (запрещена в РФ — прим. ред.) и тем самым наделили их оружием и влиянием, чтобы противостоять Турции. Кроме того, большую часть курдов, которых поддерживают американцы, Анкара считает террористами. Как следствие, национальный интерес Турции заключается в отступлении от американской политики на Ближнем Востоке и в Сирии, в частности. В результате, в сближении с Россией и Ираном и особенно в идее создания зоны деэскалации в Идлибе турки видят возможность достижения двух целей в рамках курдского вопроса. Во-первых, это реализация турецкой стратегии до момента завершения сирийского урегулирования. Ее цель в том, чтобы отделить Африн от Айн аль-Араб, отрезав курдские пути сообщения на южной границе с Сирией, и тем самым блокировать любой американский проект, предполагающий создание курдского кантона, простирающегося от севера Ирака до северной части Сирии и, возможно, Средиземного моря.
Во-вторых, речь идёт об осуществлении очень важного манёвра по созданию наблюдательных пунктов на юге Африна, чтобы с их помощью предотвратить расширение курдского присутствия в Идлибе после отступления, как ожидается, большинства протурецких группировок из Идлиба в соответствии с соглашением о создании зоны деэскалации. По этой же причине, Турция подозрительно относится к российским отношениям с курдами. Так или иначе турецкое руководство рассматривает своё военное присутствие в Идлибе в качестве гарантии против расширения курдского движения в будущем. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что Турция извлекла огромную выгоду из сближения с Россией и Ираном и поэтому предпочла дистанцироваться от американской политики, несмотря на то, что вплоть до недавнего времени она считалась стратегическим союзником Соединенных Штатов. С другой стороны, разумеется, мы не можем сказать, что политика России и Ирана достаточна с точки зрения понимания турецких интересов, поскольку национальные интересы государств по-прежнему играют ключевую роль в формировании их политики и стратегий.
