США усиливают свое присутствие: они привезли танки и снаряжение на континент, здесь свыше 30 тысяч солдат. Цель — стратегия сдерживания России и укрепление НАТО. Командует действиями генерал-лейтенант Бен Ходжес (Ben Hodges), самый высокопоставленный американский военный в Европе. Мы встретились с Ходжесом в Мюнхене и взяли у него интервью. В конце года 59-летний военный выйдет на пенсию. И тогда кое-кто в Вашингтоне, в администрации Трампа, сможет вздохнуть с облегчением: Ходжес хорошо известен тем, что иногда очень четко и критически высказывается.
Ostbayerisches Volksblatt: Сейчас 30 тысяч американских солдат поддерживают стабильность в Европе. Что делать, если ваш президент потеряет к этому интерес?
Бен Ходжес: Президент Трамп реализует именно то, о чем заявлял Обама. На протяжении длительного времени количество солдат будет составлять 30 тысяч, возможно, несколько больше — я на это надеюсь. Я не могу представить себе причину, по которой Трамп потеряет интерес к Европе. Наше экономическое будущее тесно связано со стабильностью в Европе, это наш самый важный торговый партнер. И конгресс, каждая из партий поддерживают этот курс на 100%.
— Считает ли еще президент Трамп, что он обязан следовать принципу коллективной безопасности НАТО? Или он очень недоволен тем, что европейцы слишком мало тратят на безопасность.
— Но ведь одно не исключает другого. Президент не раз заявлял публично: мы подтверждаем приверженность принципу, закрепленному в статье 5 устава НАТО. Но мы также напоминаем нашим партнерам о статье 3: каждый член альянса должен делать все для того, чтобы оптимально обеспечить собственную защиту. Большинство стран-членов предпринимают правильные шаги по увеличению оборонных расходов, некоторые, по крайней мере, перестали их сокращать.
— Путин провел крупные учения «Запад», за которыми [на Западе] подозрительно наблюдали. Россия остается опасным соседом?
— Да, конечно. Непосредственной угрозы кризиса или нападения не существует. Однако опасность усилится, если НАТО не будет производить впечатление альянса, способного выступить единым фронтом. Россия уважает только силу. Иначе всюду, где есть возможность, Россия будет пытаться расколоть НАТО и ЕС.
— Недавно появились доклады о крупных логистических проблемах НАТО, неприятностях, связанных с границами, маршрутами подвоза, шириной железнодорожной колеи. Не является ли бюрократия крупнейшим врагом в Европе?
— Три с половиной года назад последний американский танк покинул Европу. Мы отправили домой тяжелую технику. Мы думали, что она нам больше не понадобится — это была ошибка, как мы поняли после аннексии Крыма Россией. Теперь мы возвращаемся, и нам приходится вновь приспосабливаться к инфраструктуре. Впрочем, и такие инвестиции являются частью оборонных расходов.
— В Берлине идут переговоры по проекту «Ямайка» (речь идет о формировании нового правительства — прим. ред.). Дайте совет участникам переговоров: что особенно важно в деле оборонной политики?
— Тут уж я им доверяю. Меня ободряет то, что все больше немцев готовы взять на себя международную ответственность. К настоящему моменту бундестаг 16 раз предоставлял [бундесверу] право на зарубежные операции по всему миру. Люди знают, что экономический рост — не подарок, свобода — не подарок, наоборот, их необходимо защищать, а иногда завоевывать. Это не философские дебаты, а очень конкретные понятия, если подумать об угрозе нападений, террора, дезинформационных кампаний.
— Цель НАТО состоит в том, чтобы вкладывать в оборону 2% ВВП. Германия далека от этого. Вы отнеслись бы с пониманием к тому, что мы будем просто суммировать расходы на военное дело и помощь странам третьего мира?
— То, что напрямую связано с военными, — инфраструктура для крупной переброски войск, обучение иностранных армий — может быть включено в [оборонные расходы]. Но я не могу себе представить, что мы действительно можем просто засчитать классическую помощь странам третьего мира, когда речь идет об оборонных расходах.
— Вы приехали в Германию в 1981 году — в разгар холодной войны — в звании лейтенанта. В конце 2018 года вы выйдете на пенсию в звании генерала. Стабильности в мире сегодня больше?
— Хороший вопрос. В 1981 году, когда я приехал, тоже существовал терроризм. Огромная российская армия с ядерным оружием находилась в трех часах езды от Восточной Германии. И все же у нас тогда была своего рода стабильность ввиду наличия крупных армий. Сегодня мы найдем великое множество очагов кризиса во всех уголках мира — в Иране, Корее, Сирии. Вдобавок к этому — наплыв беженцев, который в ближайшие годы очень сильно увеличится. Может быть, мы сегодня уже не сталкиваемся с прямой угрозой, как тогда, но имеем дело с еще большей нестабильностью.
