Россия возглавила медальный зачет зимних Олимпийских игр в Сочи 2014 года после манипуляций с антидопинговым контролем. Но сможет ли она попасть в Пхенчхан четыре года спустя? Международный олимпийский комитет примет решение на заседании с 5 по 7 декабря. В свою очередь 16 ноября Всемирное антидопинговое агентство должно определиться с тем, сохранит ли оно в силе исключение российского антидопингового ведомства или же вновь примет его в свои ряды. В этой связи оно может озвучить рекомендации по поводу присутствия российской сборной в Пхенчхане.
За четыре года работы бывший главный следователь ВАДА (до января 2016 года) Джек Робертсон (Jack Robertson) неоднократно указывал как на реалии российского допинга, так и на сопротивление спортивного сообщества. В августе 2016 года он раскрыл всю подноготную своего расследования и рассказал о противодействии занимающемуся расследованиями сайту ProPublica. С тех пор он больше не поднимал эту тему.
Джек Робертсон страдает от рака горла, из-за которого ему тяжело говорить, в связи с чем интервью проводилось по электронной почте.
Le Monde: 17 из числа крупнейших национальных антидопинговых организаций призвали МОК не допустить Россию к участию в зимней Олимпиаде. Вы подписали бы этот призыв?
Джек Робертсон: Да, да и еще раз да. Речь идет о поистине беспрецедентных масштабах организованного мошенничества и полного презрения к правилам. Не допустить Россию к Олимпиаде не просто оправданно, а необходимо, если мы хотим показать, что добропорядочность и честность еще что-то значат в спорте. В любом случае, решения МОК и ВАДА станут мощным сигналом для нынешних и будущих поколений спортсменов.
— Разве недопуск к Олимпиаде — справедливое решение по отношению к россиянам, которые не пользовались сформированной четыре года назад системой допинга?
— В прошлом уже были дисквалификации целых команд за применение допинга лишь некоторыми их членами, причем эти проступки были куда менее серьезными, чем в случае России. Если Россию не пропустят, как это и должно быть, она сможет винить лишь саму себя за то, что пошла по пути коррупции.
— МОК внес в свой устав возможность штрафа для спортсмена или олимпийского комитета. Такое наказание могло бы ждать и Россию. Что вы об этом думаете?
— Все это выглядит как предоставление определенным спортсменам, организациям и странам возможности купить иммунитет после нарушения всемирного антидопингового кодекса. Думаю, с помощью такого решения МОК хочет позволить России принять участие в Играх 2018 года. Я слышал о том, что руководство ВАДА поддерживает такой курс. Если это действительно так, я буду сильно разочарован. На ВАДА лежит ответственность по защите всемирного кодекса и честных спортсменов. Возможность заменить дисквалификацию штрафом — плохой вариант, который лишь навредит «чистому» спорту.
— Считается, что МОК внимательно относится к интересам России. Ощутили ли вы это во время расследования, и с чем это связано?
— Объяснить этого я не могу. Я считаю, что процесс принятия решений в МОК сомнителен и не застрахован от ошибок. Я не понимаю принятых в отношении России решений. Располагая теми же самыми фактами, Международный паралимпийский комитет поставил на первое место в своем решении олимпийские идеалы и ценности (Россию не пустили на Паралимпийские игры в Рио — прим.ред.). У МОК была точно такая же возможность защитить эти идеалы, но он ей не воспользовался. Хотя, наверное, это не должно было меня удивить.
— Удивило ли вас, что на последнем собрании МОК президент и генеральный директор ВАДА Крейг Риди (Craig Reedie) и Оливье Ниггли (Olivier Niggli) осудили инициативу национальных антидопинговых ведомств?
— Учитывая, что мне довелось увидеть за два последних года, к сожалению, я не был удивлен. Многие, как и я, считают это предательством миссии ВАДА. ВАДА может сколько угодно пытаться оправдать свои действия по этому вопросу, но у него ничего не выйдет. Они хотят, чтобы мы приняли желаемое за действительное. ВАДА колеблется в вопросе, который, как мне кажется, определенно является черно-белым, как добро и зло. Антидопинговое движение ощущает себя брошенным ВАДА в угоду МОК.
Мне известно, что спортивное руководство и национальные антидопинговые агентства больше не уважают ВАДА и не рассчитывают, что оно сделает то, что должно с точки зрения мирового антидопингового кодекса. В ВАДА есть много талантливых и активных людей, которые вызывают у меня восхищение, однако проблема исходит со стороны руководства после ухода Дэвида Хоумена (David Howman) в июне 2016 года. Как и другие, я думаю, что правительствам нужно собраться, чтобы защитить права честных спортсменов и спортивную нравственность. Мне кажется, что все должно начаться со смены руководства МОК и ВАДА.
— Тот факт, что Россия официально признала наличие у нее проблемы с допингом, не означает, что она изменит свое поведение?
— Все это нужно рассматривать с точки зрения опыта и истории. Поэтому моим ответом будет «нет». С публикации первых обвинений в декабре 2014 года и до сегодняшнего дня Россия неизменно прибегала к обману, в некоторых случаях противореча самой себе. Она даже не смогла придерживаться одной, пусть даже лживой позиции. В официальных заявлениях чередовались не слишком искреннее покаяние и ревностные опровержения. Я не видел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало полное признание или же раскаяние за нарушение олимпийского устава. Пока Россия не предоставит антидопинговым инспекторам полный доступ к спортсменам и не продемонстрирует новые доказательства изменений в системе, я в это не поверю.
— Что вы думаете насчет предложенной ВАДА дорожной карты для восстановления аккредитации российского антидопингового ведомства?
— Любой план должен в первую очередь предусматривать наказания за прошлые нарушения. Жесткую и длительную дисквалификацию, а не просто штраф.
