Ни Женевская декларация весны 2014 года, ни Минские соглашения лета 2014 и зимы 2015 года, ни параллельно выдвинутое Украиной предложение о крупной миротворческой миссии ООН для Донбасса не смогли заставить Москву изменить свою политику.
Недавнее предложение Путина о небольшой миротворческой миссии ООН с ограниченным мандатом по охране уже находящихся там наблюдателей ОБСЕ было очевидно или тактическим ходом, или даже отвлекающим маневром, или вообще пропагандистским трюком.
Силовой расчет Кремля
По мнению российского руководства, если экономические затраты, то есть расходы на оккупацию и последствия санкций, не будут превышать политические потери от возвращения оккупированных областей и прекращения боевых действий, то нынешняя ситуация в Восточной Украине может сохраниться на годы.
Кремль выигрывает от вялотекущей войны в Восточной Украине прежде всего во внутриполитическом плане. Ведь таким образом он затрудняет европеизацию Украины как потенциальной постсоветской антимодели к путинской системе и тем самым укрепляет стабильность российской клептократии.
Циничным правителям в Москве этот выигрыш может казаться и в будущем достаточно высоким для продолжения своей нынешней игры в Донбассе, не считаясь с украинскими и собственными потерями.
Минские соглашения остаются невыполненными
Поэтому переговоры в рамках Минского процесса и нормандского формата напоминали пока трагедию До сих пор не выполнен ни одни пункт Минских соглашений от 2014 и 2015 годов. То, будет ли достигнут на постоянно идущих переговорах в Минске существенный прогресс — и если да, то когда — в значительной мере будет зависеть от решительности и сплоченности ЕС при продолжении режима санкций.
Единство Запада в его отношениях с Россией, а также общая расстановка сил в мировой политике, будут определять интересы Кремля и его готовность искать решения этого конфликта в Донбассе — или же нет.
Кремль не хочет стабилизации Украины
Сегодня не предвидится даже прекращение боевых действий и замораживание конфликта, как это произошло в похожих постсоветских конфликтах в Грузии (Абхазия/Южная Осетия) или Молдавии (Приднестровье). Основная причина состоит в том, что урегулирование конфликта в Донбассе повлекло бы за собой нежелательную для Кремля стабилизацию украинского государства.
Тогда отошли бы на задний план внутренние конфликты на Украине, зарубежные инвесторы пришли бы в Восточную Украину, а люди, живущие в охваченных сегодня войной районах, стали бы надеяться на улучшение ситуации и так далее. Украинское общество смогло бы тогда развиваться свободнее, более сконцентрированно и динамично.
Во всем этом не может быть заинтересована российская клептократия, потому что в таком случае некоторые русские захотели бы последовать украинскому примеру демократизации и сближения с ЕС, как этого хочет Запад. К сожалению, культурная и родственная близость между украинцами и русскими является при этом фактором, который не предотвращает конфликты, а усиливает эскалацию.
Спор о статусе особой автономии
Разумеется, Минские соглашения, особенно в их политической части, и с украинской стороны выполняются только под давлением Запада, причем с перерывами и лишь частично.
Так, например, Украина до сих пор не включила в Конституцию пункт о местной особой автономии «определенных областей Луганск и Донецк» — то есть фактически оккупированных сегодня Россией территорий в Луганской и Донецкой областях — и не провела конституционную реформу по децентрализации.На это есть веские причины.
Украина подписала Минские соглашения как в сентябре 2014, так и феврале 2015 годов, правда с револьвером у виска, то есть на фоне кровавых сражений с регулярными российскими войсками под Иловайском и Дебальцево. Тогда существовала угроза расширения территорий в Донбассе, которые непосредственно контролировала Москва, а возможно даже попытки Кремля продвинуться еще дальше вглубь страны.
Умышленное противодействие реформе по децентрализации
Только на этом фоне можно понять эти, собственно говоря, абсурдные соглашения. Ведь зафиксированный в документах «особый статус» тех территорий, которые сейчас оккупированы войсками, был бы официальным поощрением российской агрессии.
Поэтому придание «особого статуса» в соответствии с Конституцией возможно лишь в том случае, если это затронет только юридически, но ни в коем случае не фактически соответствующие права областей, которые сейчас оккупированы Россией и ее восточноукраинскими коллаборационистами.
Вся масштабная, до сих пор не осуществленная конституционная реформа по децентрализации представляет собой проект, который не зависит ни от Минских соглашений, ни от соглашения об ассоциации с ЕС — о чем часто забывают на Западе. К сожалению, в 2015 году эта реформа была увязана с пресловутым «особым статусом» в подробном документе по изменению Конституции.
Децентрализация как кошмарный сценарий для России
Это была неправильная комбинация, совершенная в результате западного давления или российского «обратного контроля». Так как введение «особого статуса» политически невозможно из-за продолжающихся российских боевых действий на Украине, то тем самым саботируется и украинская децентрализация.
Изменение Конституции Украины остается заблокированным
Несмотря на еще отсутствующую конституционную реформу, децентрализация Украины за прошедшие три с половиной года продвинулась вперед. Так, многочисленные мелкие коммуны, как это и было рекомендовано реформой, объединились в более крупные и эффективные территориальные общины. Примечательно то, что до сих пор это объединение коммун происходило добровольно и все же в ускоренном темпе.
Также и по другим пунктам масштабной программы по децентрализации существует прогресс, что можно считать относительным успехом административной реформы, начавшейся в апреле 2014 года. Однако для успешного завершения обновления локального самоуправления на Украине требуется более глубокое изменение Конституции, которое с 2015 года блокируется тем, что в Минских соглашениях для оккупированных областей требуется «особый статус».
Кремль, так называемые сепаратисты и украинское национальное государство
Запад нередко упрекает украинское правительство в том, что его последовательный отказ от прямых переговоров с пророссийскими сепаратистами негативно влияет на поиск возможного решения конфликта. В действительности же Киев заинтересован в реальном прекращении конфронтации и хочет лишь предотвратить очевидную манипуляцию переговорного процесса.
Кремль хочет — и это очевидно для политических обозревателей, следящих за постсоветским развитием — повторить на Украине то, что он делал еще во времена Советского Союза в аннексированных областях или также в постсоветской Чечне. Россия хочет перенести дискуссию вокруг решения того или иного конфликта на фактически контролируемую ею территорию и стать на обочине в качестве третьей, якобы непричастной стороны.
Эта «чеченизация» или также «украинизация» решения конфликта для путинской системы важна не в последнюю очередь по внутриполитическим соображениям. Таким образом, Кремль может поддерживать в районах конфликта сказку о «гражданской войне», а также подавлять внутрироссийскую дискуссию о национальной ответственности за военные, военизированные и репрессивные меры со стороны российского государства и его пособников на Украине.
Вопрос затрат и политической выгоды
Существенный компромисс между конфликтующими партиями будет зависеть не от отношения Киева к сепаратистам, а от того, как и когда у Кремля появится заинтересованность в действительном решении проблемы Донбасса — если появится вообще. Этот интерес появится в Москве опять же тогда, когда затраты на продолжительную оккупацию превысят политическую выгоду от ее продолжения для Путина & Co.
Как только это произойдет, то быстро будет достигнуто и соглашение. Наиболее вероятным видится вариант с временной администрацией и вооруженной миротворческой миссией ООН (возможно, в сотрудничестве с ОБСЕ и/или с ЕС) в оккупированных районах.
Эта переходная администрация могла бы сделать возможными демилитаризацию и стабилизацию этого региона, а также провести коммунальные выборы. После переходного периода в оккупированные сейчас районы могло бы тогда вернуться и украинское государство со своими институтами.
Плохие сигналы из Киева
Конечно, этот процесс не будет легким. Происходящее сейчас становление национального государства Украины, то, что другие современные европейские нации пережили с XVIII по XX век, во многих отношениях ускоряется из-за войны Путина против украинцев. К сожалению, эта война повлекла за собой также растущее число патологических тенденций, например, в украинской политике образования, в отношении языка и восприятия истории.
Здесь ЕС, Совет Европы, ОБСЕ и Запад должны сообща воспользоваться своим влиянием для того, чтобы насколько возможно сгладить эти вызванные напряженным военным положением перегибы. Некоторые плохие сигналы из Киева помогли в 2014 году Кремлю оправдать в глазах местного населения, а частично и перед международной общественностью аннексию Крыма и скрытый захват Донбасса.
Московская интервенция с агентами, не относящимися к регулярной армии
Отчасти освободительно-националистическая направленность Евромайдана стала фактором, который только помог скрытой интервенции Москвы в Крыму и в Донбассе. Тем не менее в Донбассе можно лишь условно говорить об украинской гражданской войне в исконном смысле этого слова.
Ведь российское государство со своими не относящимися к регулярной армии агентами на территории Украины с конца февраля 2014 года приняло решающее участие в подстрекательстве, финансировании, расширении и вооружении якобы народных восстаний так называемой «российской весны» в Крыму и в Донбассе.
И все же многие россияне, а также некоторые западные наблюдатели поддерживают пропагандистские высказывания кремлевских СМИ о «братской войне», вызванной существенными внутриукраинскими разногласиями.
Русскоговорящие против русскоговорящих
Трагикомедия этой терминологии состоит в том, что это гораздо более «братская» война, чем многие в России подозревают или хотят думать. Язык общения в большей части украинских войск, включая националистические добровольческие подчиняющиеся Киеву соединения, не украинский, а русский. Поэтому в Восточной Украине часто воюют русскоговорящие против русскоговорящих.
На стороне Киева среди воюющих существует немало этнических русских граждан Украины, которые борются за украинскую политическую нацию, а не за «украинский фашизм», как это часто подается в российской пропаганде, а также некоторыми пророссийскими западными наблюдателями.
И все же примирение возможно
Возможно, широкое участие русскоязычных жителей Украины в обороне страны против России и есть ключ к будущему примирению между обоими восточно-славянскими православными народами.
Как только в России станет известно о том, что многие украинские бойцы и жертвы российских военных операций в Восточной Украине — это русскоговорящие или даже вообще русские, то у российского населения может понизиться одобрение московской «помощи» сепаратистам и действий Кремля на украинской территории.
В результате растущей информированности российского населения, раскаяния и стыда россиян за украинские авантюры своего руководства откроются и возможности пошагового примирения с Украиной.
