Они выехали из Брюгге после двух и направились в сторону Кале. Груз, находившийся в рефрижераторе, нужно было доставить в Англию. Спустя час добрались до Дюнкерка. Начинало смеркаться. Понятное дело: декабрь, дни короткие. Адам, именинник, сидел за рулем, Янек, его сменщик, начал чистить картошку для ужина. Нужно было поспешить: на подъезде к Евротоннелю придется следить за дорогой, чтобы к дну грузовика не прицепились беженцы.
Первая звезда появилась на небе уже во Франции, но рождественский ужин они начали на стоянке «Стоп24 Фолстон» у автострады М20. Водители больших фур любят эту шикарную безопасную парковку. «Она отлично расположена, всего в 10 минутах от выезда из тоннеля, и там есть все, что нужно дальнобойщику, — рассказывает водитель с десятилетним стажем Адам Иванчук (Adam Iwanczuk). — Там удобные диваны, бесплатный wi-fi. Можно посмотреть телевизор, воспользоваться интернетом и не сидеть при этом в железной коробке. В цену входит пользование чистым душем. На стоянке есть магазин и бар с умеренными, по английским меркам, ценами».
В тот вечер баром они не воспользовались. «Мы сварили в кабине картошку, почищенную под Дюнкерком, — вспоминает Адам. — Жена дала мне с собой селедку, вареники с капустой и грибами. Мы поделились друг с другом облаткой и съели наш рождественский ужин. Это было первое Рождество, которое я провел не дома. После ужина я позвонил жене и родителям. Мы поздравили друг друга, а потом я лег спать. На следующий день нужно было ехать дальше.
Второе Рождество вдали от дома Адам встретил на «Сковороде», как называют стоянку под Франкфуртом-на-Майне. «Было тоже грустно и странно», — вспоминает он. Детей у Адама тогда не было. Подарок для жены он оставил у родителей. Они долго разговаривали по телефону, хотя роуминг тогда еще не отменили. Было еще третье Рождество в пути. «В тот момент я сказал себе: хватит, бог троицу любит. Потом родилась Виктория. Это было такое счастье, провести Рождество вместе с близкими людьми в родном доме. Мы понимали это, потому что знали, как это — быть порознь, — улыбается Адам. — Сейчас у нас уже двое детей, Кацперу скоро исполнится год. А я уже езжу только по Польше, чтобы проводить с семьей как можно больше времени».
Россия начинается за Москвой
До этого Павел работал на складе и получал не больше 1 500 злотых (примерно 365 евро, — прим. перев.). «За баранкой выходит как минимум 6 000 (1500 евро, — прим. перев.), есть разница», — рассказывает он. По России ему ездилось спокойно. «Со мной ни разу не случалось никаких неприятных историй, а в Германии и Франции у меня пару раз ночью сливали из бака бензин. Другое дело, что в России ночью ездить не принято. Лучше всего остановиться и выбрать стоянку, которая принадлежит какой-нибудь организации. Некоторые говорят, что это мафия. Платишь и можешь спать спокойно. До Москвы пейзажи не очень интересные, сама Москва — это тоже не Россия, а самостоятельный организм. Гораздо любопытнее дальше, только водители сумасшедшие. Чтобы не угодить в аварию, нужно придерживаться правила «трех Д»: дай дураку дорогу».
В рассказе Павла появляются бескрайние поля кукурузы под Ростовом: огромные, ровно засеянные пространства, каких не встретишь во Франции или Германии. Еще была бесконечная дорога за Урал, которая вела мимо опустевших деревень. «В некоторых деревнях осталось всего несколько стариков, молодежь уехала, — вспоминает Павел. — Хорошие люди, радушные, интересующиеся миром. Остановится человек спросить дорогу, они все объяснят, угостят чем-нибудь. Меня расспрашивали, как живется в Польше, как выглядит Европа.
По дороге за Урал мы остановились на стоянке. У нас было несколько фур. Подъехали российские коллеги на КамАЗе. Они спрашивали, как мы работаем, сколько получаем, какой ассортимент у нас в магазинах. Отличные ребята, пригласили нас в баню и на дискотеку. Другой мир! — улыбается Павел. — Еще они хотели знать, много ли у нас еще в Польше таких хороших яблок. Наши яблоки пользовались в России огромным спросом».
Следующие два года Павел возил яблоки на рынок под Петербургом. «Красивый ли это город? Понятия не имею. На фуре туда не въедешь, а из магазина не видно», — говорит он. В Москве он изучил только окружную дорогу. «Очень удобно, не приходится заезжать в город, хотя, конечно, ничего с нее не увидишь, — добавляет он, рассказывая, что дважды встречал там Рождество. — Каждый раз я брал с собой облатку, звонил с поздравлениями, но старался не думать слишком много о доме. Работа — это работа, расклеиваться нельзя».
Подарков Павел из рейсов не привозит. Есть только два исключения: специальные российские конфеты для дочери и завернутый в перевязанную бечевкой бумагу белорусский шоколад, который очень любит его жена. Война на Украине и российское эмбарго на польские яблоки положили конец поездкам в Россию. У компании начались проблемы, Павлу пришлось сменить место работы. Теперь он ездит в основном в Германию или в Северную Норвегию. Та нравится ему больше всего. «Красивые пейзажи, отличные стоянки, приветливые люди, — кратко объясняет он. — Полицейские, если спросишь у них дорогу, могут сопроводить тебя в нужную точку на своей машине». Сейчас Павел две недели проводит в рейсе, одну дома. «Сыну уже 12, дочери три. На фоне своего отца идеальным родителем я не выгляжу, но с новым графиком, надеюсь, все еще удастся наверстать», — говорит он.
С востока на запад
Си-Би радиосвязь — это вторые глаза и уши водителя. Благодаря радио дорога оживает. В эфире звучат и важные, и пустячные сообщения: кто-то рассказывает о ДТП, кто-то советует, где стоит остановиться и пообедать, кто-то видит пробку, кто-то встретил «мишек с фенами» (полицейских с радаром) или «крокодилов» (сотрудников автотранспортной инспекции). Иногда кому-нибудь попадаются «мишки на самокатах» (полицейские на мотоциклах).
«Как там дорога на Вроцлав?» — по-восточнославянски нараспев спрашивает кто-то. «До заправки все чисто, коллега, а дальше спрашивай», — звучит ответ с тем же акцентом. Человек, интересовавшийся обстановкой на шоссе, въезжает на стоянку, чтобы сделать себе в кабине бульон. Это Сергей Корнаковский — украинец из Хмельницкой области. В польской компании он работает уже несколько лет. «У вас дефицит водителей. Многие уехали на Запад: в Германию, Англию, Голландию. Таков ход вещей. Все движутся в том направлении, где лучше: с востока на запад. Я нашел работу в большой надежной компании под Вроцлавом. У нас 300 автомобилей, а каждый десятый водитель — украинец. Шесть недель мы работаем, а потом нас отвозят к украинской границе. Я провожу две недели дома и снова возвращаюсь на работу», — рассказывает Сергей.
Его жена работает врачом и лечит наркоманов. «Она получает в месяц чуть больше 2 000 гривен (примерно 4 000 рублей, — прим. перев.), выжить на эти деньги очень сложно. Я получаю в месяц примерно 50 тысяч гривен (100 тысяч рублей, — прим. перев.). Это большая сумма, можно вести достойную жизнь. Одна проблема — слишком мало времени на то, чтобы побыть с семьей. Жена это понимает, а восьмилетней дочери Насте объяснить, почему папа так редко бывает дома, сложно. Сын уже взрослый, он думает о том, чтобы оформить бумаги и ездить как отец. Украинские водители — это в праздничные дни просто подарок для работодателей», — рассказывает Сергей. С тех пор, как он начал работать в Польше, он проводит на трассе каждое Рождество.
«Православные празднуют Рождество позже, чем католики, так что работа в эти дни для нас не проблема. У польских коллег иначе. Если на стоянке оказывается несколько машин, мы делаем небольшую остановку, обмениваемся пожеланиями, поляки делятся с нами облаткой. Из польских традиционных блюд мне больше всего нравится рождественская селедка. Коллеги звонят домой или разговаривают с ними через Skype. Интернет — это для нас спасение, я сам использую Skype для разговоров с женой и даже делаю вместе с дочкой уроки».
Подарки на зеркалах
Они стараются быть крепкими парнями, считая, что показывать эмоции стыдно, поэтому праздничные церемонии сводятся к минимуму. После облатки и ужина они, если позволяет тахограф, заводят моторы и трогаются в путь. Если приходится остаться на стоянке, все стараются быстрее заснуть, чтобы не думать о елке, доме, семье. «Но однажды был случай, который нас всех растрогал, — вспоминает Адам. — Это было утром 25 декабря на стоянке под Ганновером. Мы остановились там на ночлег в рождественскую ночь. Выходим утром из кабин, смотрим, на зеркалах висят пакеты, а в них — конфеты, пряники и поздравительные открытки: Святое семейство ясли… Один коллега знал немецкий и перевел нам: "Сочувствуем, что вам приходится проводить радостное время рождественских праздников в пути вдали от своих семей. Мы молимся за вас и желаем благополучного возвращения домой". Не знаю, кто устроил нам такой сюрприз, но мы еще долго рассказывали об этой истории. Нас очень тронул это жест».
