В начале июля 2016 года Киевский городской совет принял решение переименовать Московский проспект в проспект имени украинского националиста Степана Бандеры. «Герой» борьбы с Советской властью, он одно время был узником нацистов, а затем и их пособником в июне 1941 года, а затем в конце 1944 года. Это решение является частью «законов о декоммунизации», принятых в 2015 году и направленных на то, чтобы дистанцироваться от наследия Советского Союза и угрожающей тени Кремля. Это решение вызвало негативную реакцию в Польше.
22 июля депутаты нижней палаты польского парламента (Сейма) признали подавляющим большинством голосов массовое уничтожение поляков в 1943 году, называемое Волынской резней, «геноцидом». В постановлении Сейма говорится, что во время Второй мировой войны в этом регионе, расположенном на северо-западе Украины, погибло от 40 до 100 тысяч поляков, «зверски убитых украинскими националистами». Ответственная за эту резню была Украинская повстанческая армия — УПА (экстремистская организация запрещена в РФ — прим.ред.), основанная Степаном Бандерой. Сегодня УПА прославляет в Украине борьбу за национальную независимость. Тем не менее, именно УПА была виновна в убийстве евреев и поляков и сотрудничала какое-то время с нацистской Германией.
Несмотря на совпадающие стратегические интересы Киева и Варшавы, нацеленные против могущественного российского соседа, постановление Сейма, по мнению историка Василия Расевича из Львовского католического университета, знаменует собой «конец украинско-польского медового месяца». На самом деле споры между двумя странами не новы, но последние законодательные инициативы демонстрируют неспособность прийти к общему видению прошлого. «Следует оставить историю историкам и не дать политическим лидерам навязывать свое толкование», — заявил Владимир Вятрович, директор Украинского института национальной памяти. Василий Расевич уверяет, в свою очередь, что именно этот институт нацелен на «разработку официальной версии истории».
Владимир Вятрович является одним из главных инициаторов четырех «законов памяти», принятых в мае 2015 года Верховной Радой. Один из них направлен против пропаганды «тоталитарных коммунистических и нацистских идеологий»; второй — призывает к демонтажу памятников и смене названий городов связанных с советским прошлым; третий — полностью открывает советские архивы, а четвертый — прославляет память о «борцах за национальную независимость Украины в ХХ веке».
Запущенное правительством «революции достоинства» 2014 года переписывание истории основано на национальном нарративе, сначала разработанном на западе страны в 1991 году, а затем популяризированном Виктором Ющенко в период с 2005 по 2010 годы. По указу последнего Степан Бандера стал «героем Украины», что вызвало глубокое возмущение в Центре Симона Визенталя (Centre Simon-Wiesenthal),который напомнил о его ответственности за убийство тысяч евреев. Этот факт вызвал горячую полемику, как в Украине, так и за рубежом. Эксперты по правовым вопросам Венецианской комиссии (Совета Европы) также выразили сожаление относительно «наполовину разработанного» законодательства, которое вводит чрезмерные уголовные наказания.
Однако, похоже, что для Владимира Вятровича цель оправдывает средства. «Самое главное — это стереть следы советской оккупации», — с уверенностью заявляет он. «Нужно принять радикальные меры. Советское наследие не исчезнет само по себе. Если ничего не делать, чтобы стереть его следы, оно снова обретет силу».
Уже больше года памятники Ленину сносятся один за другим. В Украине это называют «Ленинапад». Выступая 15 мая 2016 года, президент Петр Порошенко радостно сообщил, что с декабря 2013 года снесено около тысячи памятников бывшему лидеру большевиков и изменены названия более 700 населенных пунктов. В мае 2016 года Днепропетровск был переименован в Днепр, чтобы исключить любое упоминание украинского коммуниста Григория Петровского, обвиненного в причастности к большому террору 30-х годов.
Однако этот иконоборческий экстаз вряд ли поможет примирить страну со своей собственной историей. «Ленин стал своего рода божеством, олицетворяющим зло, символизирующее что-то другое, неизвестное», — говорит научный сотрудник Департамента политических наук Оксфордского университета Мирослава Хартмонд (Myroslava Hartmond). На самом деле, никому больше не кажется нужным в киевском правительстве рассматривать коммунистический период (который длился семьдесят четыре года) как страницу своей национальной истории.
«Украине трудно придумать новый нарратив, поскольку эта страна всегда определяла себя по отношению к «другому», в противостоянии с врагом, колонизатором или угнетателем», — добавляет Мирослава Хартмонд. Закон «О правовом статусе и чествовании памяти борцов за независимость Украины в ХХ веке» призван заполнить этот пробел и очертить то, что должно носить позитивный характер в украинской истории. Только вот это ставит оппозиционеров, которые боролись за права человека в 1970-х годах, на один уровень с сотрудничавшими с нацистами бойцами УПА.
«Бандера был против Сталина, но это не означает, что он так уж сильно от него отличался», — отмечает историк Тимоти Снайдер (Timothy Snyder). Он напоминает, что в 1930-х годах первыми жертвами людей Бандеры были украинцы. Как бы то ни было, все эти нюансы не волнуют Владимира Вятровича. В ходе недавнего спора он назвал участие УПА в бесчинствах в Волыни «вопросом точки зрения». Все это вызывает опасения по поводу небеспристрастного анализа советских архивов, которые были переданы Украинскому институту национальной памяти. «Эти документы нужно использовать не для дискредитации советской эпохи, а для формирования сбалансированной истории Украины», — предупреждает преподаватель Университета Западный Париж-Нантер Юлия Шукан.
После волнений на Майдане в начале 2014 года и свержения бывшего президента Виктора Януковича (его называли ставленником Москвы) «Бандера стал символом сопротивления коррупционерам и поддерживаемому Россией режиму, символом, который выходит за рамки роли борца за этническую и национальную исключительность», — объясняет историк Сергей Екельчик. Этот нарратив подмял под себя предыдущие и может осложнить урегулирование старых споров, если не станет объектом серьезного анализа.
В ходе праздничных церемоний по случаю окончания Второй мировой войны 9 мая 2015 года президент Порошенко говорил, что бойцы УПА открывали «второй фронт против нацистов» (на самом деле, лишь на время). Он не сказал ни слова о преступлениях этих людей, их дальнейшем коллаборационизме, роли Красной армии и партизанской борьбе с нацистами. Все это служит прекрасной иллюстрацией слов Тимоти Снайдера о том, что мир вошел в «эру памяти, а не истории», в которой анализ становится инструментом политики.
