Перед апостольским визитом в Чили и Перу папа Франциск по обыкновению записал обращение. В видеопослании он тепло поприветствовал верующих и сказал, что отправится к ним как «паломник евангельской радости, дабы поделиться со всеми людьми миром Господа и укрепить их в надежде». Кроме того, он отметил, что очень хорошо знает обе страны. В Чили он жил в молодости, будучи иезуитом-новицием, там он узнал о благотворительной деятельности Святого Альберто Уртадо и общался с представителями духовенства, которые могли похвастаться таким образованием и общественными связями, какие нечасто можно было встретить среди членов Общества Иисуса в Аргентине. Нам пришлось бы перенестись в далекое прошлое, чтобы понять, что чувствовал молодой Хорхе Бергольо в обществе с таким классовым расслоением, каким было и отчасти остается чилийское общество, и в котором любое проявление сочувствия к перонистам не вызывало и не вызывает никакого понимания.
Франциск с особым вниманием относится к бедным, обездоленным, отверженным и страдающим от несправедливости. Эта фундаментальная идея лежит в основе его понтификата, и он стремится ее утвердить на всех уровнях церкви. Поэтому чилийцы очень ждут, что же он скажет. Особенно в связи с тем, что он поедет на юг страны, где до сих пор не утихает конфликт вокруг индейцев мапуче, и на север¸ где, как опасаются некоторые, он может коснуться острых боливийских вопросов.
С другой стороны, в том или ином смысле, его поездки в страны Латинской Америки, помимо религиозного характера, всегда имели и политический. В некоторых случаях даже складывается ощущение, что мнение понтифика в определенных аспектах разнится с мнением епископатов. Так было в Бразилии, Боливии и Венесуэле. И кажется, Чили не исключение.
Кроме того, чилийская церковь переживает сейчас не самый благополучный период. Скандалы, связанные с сексуальным насилием со стороны духовенства, нанесли серьезный ущерб репутации католических иерархов. К этому добавляется отсутствие образцовых фигур среди епископов, против одного из которых открыто выступили верующие. Прочитайте о том, что произошло в епархии Осорно.
Как бы то ни было, сила этого папы в его необыкновенной способности собирать толпы и налаживать связи с людьми из самых разных слоев общества и разной степени восприимчивости, и она выходит далеко за рамки информации в СМИ или мнения интеллектуалов. Когда он был архиепископом Буэнос-Айреса, это не было заметно, по крайней мере, так явно. Впечатляет и взгляд этого человека: он задерживается на каждом лице (именно так он обещает сделать во время своего визита), он касается рук людей, слушает, хотя бы мгновение, всех, кого может, оставляя в каждом собеседнике глубокий след от встречи. Бергольо умеет смотреть и видеть. При встрече никто не чувствует себя чужим ему, напротив, каждому может показаться, что он глубоко понят, хотя многие замечают, что сам папа при этом остается личностью сосредоточенной и непроницаемой, словно окутанной тайной.
Это человек, который не только совершает богослужения, но и занимается делом, и в этом смысле он иезуит до глубины души. Он скромен в привычках, искусен в человеческих отношениях и непредсказуем в своих решениях. К тому же, он умеет направлять и руководить. Может показаться, что его поразительная память и пристальный ум — это лабиринт идей и стратегий, движимых ясным пониманием выбранных приоритетов. Бергольо осознает, чего хочет и что может сделать. Остальным это, как правило, остается неизвестным, даже его ближайшему окружению или некоторым представителям Римской курии.
Какими будут его слова и жесты, обращенные к двум латиноамериканским народам? Мы узнаем это скоро, по окончании поездки. Пока нам известны лишь домыслы и прогнозы, которые часто оказываются ошибочными. Без всякого сомнения, ему нравится «устраивать беспорядок» — это его собственное выражение. Он не любит протокол и не доверяет тем, кто наделен властью, — это не раз получало подтверждение. Он собирается посетить две страны, находящиеся в сложной политической ситуации. В Чили происходит смена одного правительства другим, с противоположным знаком. Избранный президент будет внимательно следить за выражением лица папы, когда будет его приветствовать. В Перу наблюдается ослабление позиций президента, особенно после помилования диктатора Фухимори, которого, что любопытно, связывали хорошие отношения с архиепископом Лимы, ультраконсервативным кардиналом Хуаном Луисом Сиприани. Перуанский прелат никогда не пользовался расположением нынешнего понтифика, как бы они оба ни старались соблюсти приличия. Неприязнь Сиприани к его соотечественникам-иезуитам уже вошла в пословицу. Бергольо, несмотря на внутреннее напряжение в Обществе Иисуса, в курсе этой проблемы.
Будучи иезуитом, он одинаково хорошо себя чувствует в любом окружении, насколько бы критически настроенным или равнодушными оно ни было. Он знает, что ему есть что сказать, и обладает личным опытом. Он уважает свободу совести людей, даже когда его критикуют. Кажется, будто его ничего не задевает, что он многое повидал. Он не теряет ни покой, ни сон.
Изо дня в день он так или иначе дает понять, чего хочет или какова его цель. Но двусмысленность, кажется, его любимое поле битвы. Он почти никогда не берет отпуск. Он отдыхает в ежедневной молитве, которая для него является высшим проявлением личной жизни. Будучи последователем Игнатия Лойолы, он полагает, что, в соответствии с учением Святого Павла, нужно стремиться к тому, чтобы проникнуть в душу каждого человека. Конечно, для него это еще и стратегия, которая помогает выигрывать.
Как вселенский пастырь, он понимает, что надо покровительствовать перифериям. Его не особенно интересует ни центр власти, ни модные интеллектуальные теории развитого мира, ни смертоносная логика, которая ведет к войнам. Заветы не забывать «отверженных», не закрывать глаза на страждущих, призывать к радикальным изменениям в политических отношениях и заботе об окружающей среде, нашем «общем доме» — вот его посыл или, возможно, даже пророчество.
Историкам известно, что никакой государственный деятель или религиозный лидер сами по себе мир не меняют, но иногда они могут способствовать созданию общности и вновь придавать силы самым обширным общественным группам и вселять веру в будущее сложного и загадочного исторического процесса.
