На страницах немецких газет активно обсуждается идейный и кадровый кризис старейшей политической партии страны — СДПГ. На выборах в Бундестаг 2017 года социал-демократы получили 20,5% голосов — это худший результат за всю послевоенную историю партии. По мнению большинства обозревателей, Социал-демократическая партия Германии утратила свой народный характер, стала неотличима от демохристианских партий. На ее место в качестве защитника интересов рядовых немцев претендуют теперь правопопулистская «Альтернатива для Германии» и неокоммунистическая «Левая партия» (Die Linke). Вхождение в очередную «большую коалицию» с ХДС/ХСС может означать окончательную маргинализацию СДПГ. Есть даже опасения, что она сойдет с политической сцены, подобно Социалистической партии Франции.
Эту опасность осознают многие социал-демократы. На прошедшем съезде в Бонне руководству СДПГ лишь с небольшим перевесом голосов (56%) удалось добиться согласия делегатов на создание очередной «большой коалиции» с ХДС/ХСС. Против выступили рядовые социал-демократы, особенно представители молодежного крыла «Юсос» (Jusos). Они считают, что СДПГ в результате такого альянса окончательно потеряет поддержку избирателей. Мало кто в СДПГ хочет очередной «большой коалиции», однако у руководства партии попросту нет другого выбора. В случае отказа председатель партии Мартин Шульц и другие партийные бонзы теряют возможность влиять на политику страны, оказываются без работы. А в случае согласия тот же Шульц может занять почетную должность вице-канцлера и министра иностранных дел, еще четыре года пользоваться всеми благами высшей политноменклатуры.
Вместе с тем, вынужденное согласие СДПГ на формирование «большой коалиции» стало хорошей новостью для канцлера Ангелы Меркель, которая как огня боится новых выборов, а также для лидеров Евросоюза, которому жизненно важна предсказуемая Германия. Однако для самой СДПГ эта коалиция не сулит ничего хорошего, популярность партии катастрофически падает. Она не выдвигает никаких инициатив, которые бы отвечали интересам рядового избирателя. В прошлом году СДПГ предлагала ввести всеобщую медицинскую страховку, отменив дискриминационное деление на «частную» и «государственную», но в нынешней коалиционной программе это требование отсутствует. Отсутствует также пункт об ускоренном воссоединении беженских семей. Ведь около полутора миллионов женщин и детей ждут разрешения на въезд в Германию к родственникам, которые нелегально прибыли туда в ходе беженской волны 2015-2016 годов. Всем этим популистским предложениям категорически воспротивился баварский консервативный блок ХСС, также входящий в коалицию.
СДПГ — старейшая политическая партия Германии и Европы, основанная при жизни Маркса в 1863 году. Партия смогла провести в жизнь современное социальное законодательство еще в бисмарковской Германии, она была запрещена Гитлером и активно участвовала в построении демократического государства после Второй мировой войны. Именно социал-демократический канцлер Герхард Шредер провел в 2003-2005 годах радикальную реформу «Агенда-2010» (Agenda 2010), которая обеспечила немецкой экономике лидерство на континенте. Однако в последние 10 лет наметился спад популярности СДПГ, особенно в результате участия в «большой коалиции» с христианскими демократами начиная с 2013 года. Как говорят критики слева, партия «потеряла лицо» и уже ничем не отличается от консервативных партнеров по коалиции, она больше не выражает интересов «простого человека». А еще в 1998 году за социал-демократов голосовало свыше 40% избирателей, СДПГ была ведущей партией Германии. Спад налицо: если так пойдет и дальше, то в скором времени СДПГ уступит второе место «Альтернативе для Германии», которая уже стала третьей партией (12,6%).
Эту позицию разделяют многие наблюдатели. Якоб Аугштайн на страницах «Шпигель» (Der Spiegel) пишет: «Согласие на вхождение в «большую коалицию» означает близкий конец СДПГ как «народной партии». Это — исторический момент. Социал-демократы сдали свои позиции, от этого выигрывает «Альтернатива для Германии». Она займет место СДПГ в качестве партии «маленького человека».
Действительно, СДПГ изменила своим историческим принципам, потеряла ориентиры. А ведь она могла бы многое сделать для рядового избирателя — бороться за минимальную зарплату, занятость, снижение налогов. Немцев волнует тема безопасности, нелегальной иммиграции, социального неравенства, и на все эти жгучие вопросы социал-демократы не в состоянии дать четкого ответа. Кроме того, в руководстве партии идет борьба за власть, популярные лидеры отодвигаются на второй план. Бывший социал-демократический канцлер Герхард Шредер назвал эту ситуацию неприемлемой. По его словам, «пара аппаратчиков борется за власть, разбазаривая оставленное предшественниками политическое наследство. Им просто не хватает экономической компетенции». Еще резче высказался бывший лидер социал-демократов Оскар Лафонтен: «СДПГ изменила нашим принципам, за последние 20 лет она превратилась в неолиберальную партию». Именно поэтому Лафонтен вошел в неокоммунистическую «Левую партию» (Die Linke), которая набрала 9,2% на выборах 2017 года. Этот тренд подтвердила лидер «Альтернативы для Германии (АдГ) Алиса Вайдель: «Нашу партию отделяют от СДПГ лишь несколько процентов, и мы их наберем, поскольку мы являемся народной партией, защищающей интересы людей и страны».
Немецкие социал-демократы хотели бы избежать печальной участи большинства социалистических партий Европы. Так, практически утратили свои позиции некогда влиятельная греческая социалистическая партия ПАСОК, Социалистическая партия Франции, Партия труда Нидерландов, Социал-демократическая партия Финляндии. В самой Германии СДПГ скатилась до 26% в своей «коренной» земле Северный Рейн-Вестфалия, а в Баден-Вюртемберге социал-демократы давно уступили первое место «зеленым». Это — печальная тенденция, ведь социал-демократы сформировали облик послевоенной Европы. Они были инициаторами прогрессивных социальных законов, заложили принципы «государства всеобщего благоденствия», гуманизировали законодательство в целом. В не столь далеком 2000 году социал-демократы и социалисты входили в правительства 10 из 15 стран, составлявших тогда Европейский союз. Сегодня они входят в правительства шести стран из 28, входящих в ЕС: это Германия, Мальта, Португалия, Румыния, Швеция и Словакия.
Кризис европейской социал-демократии ставит принципиальный вопрос: применимы ли к современному постиндустриальному обществу марксистские принципы, которым на словах остаются верны социалисты? Конечно, на практике они давно превратились в буржуазную левоцентристскую партию, но и на этом политическом поле они утратили связь с реальностью, с рядовым избирателем.
Необходимо отметить, что в кризисе находятся и партии правого центра. Так, консервативный блок ХДС/ХСС также показал на последних выборах наихудший с 1949 года результат — 33,0% (на 8,5% меньше, чем в 2013 году). Одновременно в Европе отмечен рост правопопулистских партий. В Германии они получили 12,6% голосов, Австрии — 25,96%, Франции —13,2%.
С чем это связано? Прежде всего с тем, что традиционные партии правого и левого центра не могут дать адекватного ответа на новые вызовы. Это: глобализация, размывание среднего класса, миграционное нашествие, вопиющее социальное неравенство, засилье либеральной идеологии (политкорректности, ЛГБТ, мультикультурализма). Основная масса европейских граждан требует защиты своих экономических и социальных завоеваний, а также традиционных ценностей (семьи, религии, национальной идентичности), против которых неолиберальная элита ведет целенаправленное наступление. Граждане требуют более жесткого государственного регулирования, обуздания финансового капитала, противодействия транснациональным корпорациям и олигархам. И если на эти вызовы не будет найдено ответа, Европе грозит ломка действующих политических систем и в конечном счете приход к власти радикальных сил, как левого, так и правого толка.
