Когда вы входите в лифт в Европарламенте, то сразу словно попадаете на экспресс-курсы по разным культурам. Вот решительно говорит какой-то немец. Два британца шутят. Итальянцы беседуют так экспрессивно, что такое ощущение, будто попал в телесериал.
Европарламент кишит иностранцами. Мы вообще-то все тут иностранцы.
Одна из разновидностей удовольствия, которое получаешь в такой среде, — тут одновременно подтверждаются и разрушаются множество стереотипов обо всех. И если британцы расслаблены, французы элегантны на пару со стильными итальянцами, а эстонцы задумчивы, то каковы же мы, шведы? В представлениях о других мы находим вопросы и ответы о самих себе.
У нас, шведов, есть иллюзия, что мы-то как раз нормальные. Мы забываем, что все остальные тоже считают себя нормальными.
Я никогда не прекращу удивляться, насколько часто я прихожу ко времени на собрание и сразу начинаю терзаться сомнениями, не перепутал ли я комнату, пока, наконец, не заходят какой-нибудь финн и немец.
Ответ — в том, что все мы — результат культуры, традиций и истории.
Как индивиды мы все разные, но на каждом из нас есть отпечаток общего наследия. И это более глубокий вопрос, чем просто ранние или поздние приходы.
Мы, те, кто жил в мире и свободе, по-другому смотрим на войны, чем те, у кого с детства остались воспоминания о погибших и депортированных.
Для тех, кто пожил в условиях политической нестабильности, потребность в сильных совместных институтах больше, чем для тех, у кого они уже есть. Во многих странах церковь — это единственное пространство за пределами контроля «реального социализма», что, в свою очередь, придало религии новый смысл.
Мы все прибыли из разных мест. У одних за плечами — глубокие исторически раны и конфликты, но они осознает, что мир, в котором мы живем, требует, чтобы мы превращали различия в силу. А десять минут ожидания на морозе на площади в Швеции — это, возможно, просто нечто совершенно иное, чем те же десять минут на площади во Флоренции.
Гуннар Хёкмарк — член Европейского парламента от Швеции.
