Некоторым это казалось чудом. Весной 1968 года, в разгар холодной войны, в социалистической Чехословакии неожиданно начались захватывающие реформы. Глава Коммунистической партии сталинист Антонин Новотный (Antonín Novotný), был свергнут. Его сменил реформатор Александр Дубчек (Alexander Dubček). Одной из первых и имевших самые серьезные последствия реформ стала отмена цензуры с 4 мая 1968 года.
Началось «взрывоподобное развитие общества», как пишет мюнхенский историк Мартин Шульце Вессель (Martin Schulze Wessel) в своей недавно вышедшей в свет монографии («Пражская весна»). Буквально наутро в Праге не было больше никаких запретных тем: ни преступлений сталинизма, ни руководящей роли Коммунистической партии. Студенты могли безнаказанно требовать отставки правительства. Общество «плыло на волне массового опьянения демократией», писал, оглядываясь на то время, реформатор Честмир Цисарж (Čestmír Císař). «Социализм с человеческим лицом », как звучал лозунг, казался возможным.
Кафка казался слишком «буржуазным» и «индивидуалистическим»
5 апреля 1968 года Центральный комитет Коммунистической партии принял свою программу реформ. Это была прежде всего программа по обновлению разваливавшейся социалистической экономики. Государственные предприятия получили больше свободы для предпринимательской деятельности. Товары теперь не должны были распределяться, ими надо было торговать на рынках. На предприятиях были созданы советы рабочих. И снова появилась частная собственность.
Никто не знает, могли ли эти реформы действительно улучшить материальное положение чехов и словаков, так как 21 августа 1968 года войска Советского Союза и его союзников оккупировали страну, отменив на 21 год свободу и рынок. Лишь в декабре 1989 года Чехословакия освободилась от коммунистической диктатуры в результате «бархатной революции».
Участники этой революции, среди которых было несколько ветеранов Пражской весны, не пытались создать комбинацию из социализма и капитализма, а ввели «рыночную экономику» в чистом виде — экономически очень успешно, однако в политическом плане с некоторыми проблематичными сопутствующими явлениями. В Чехии, как и в большинстве стран Восточной Европы, распространяется правый популизм. Тем важнее сегодня, спустя 50 лет, вспомнить о событиях Пражской весны свободы 1968 года.
У экономических реформ было две основы, одна — чисто экономическая, а другая — интеллектуальная. Последняя была тесно связана с именем Франца Кафки (1883-1924), что с сегодняшней точки зрения кажется неожиданным. Коммунисты гротескным образом запретили книги самого известного писателя Богемии. Слишком «буржуазным» и «индивидуалистическим» казался им Кафка, который в своих романах «Процесс» и «Замок» как никто другой описал отчуждение современного человека.
Так, например, был один экономист по имени Ота Шик (Ota Šik). Во время войны Шик был в коммунистическом сопротивлении против немцев и выжил в концлагере Маутхаузен. В 1960-е годы он был членом ЦК Коммунистической партии и членом государственной плановой комиссии. Шик писал: «Анализ произведений Кафки, в которых бесподобно изображены презирающая человека самоцель и растущая бессмысленность бюрократической машины, предоставил уникальную возможность для того, чтобы косвенно осудить бюрократизацию „социалистического“ общества и отчуждение человека». Даже самые тупоголовые поняли взрывную силу Кафки. С конференции в Либице началась «контрреволюционная буря» в Праге, писал писатель из ГДР Альфред Курелла (Alfred Kurella).
Росло отставание от западных развитых стран
Второй толчок реформам дала сама экономика. В 1960-е годы провал плановой экономики советского типа был ясен каждому. Еще в 1962 году двенадцатый съезд Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) заявил своей целью перейти до 1980 года к коммунизму, царству свободы в духе Карла Маркса. Однако в действительности после этого съезда партии произошел сильный экономический спад.
Партия была вынуждена позорным образом пересмотреть свои планы. «Направляющая власть КПЧ разваливалась в эти годы с захватывающей скоростью», — пишет историк Шульце Вессель. Кроме того, плановые экономисты констатировали, что производительность труда и капитала растут все медленнее. Отставание от западных развитых стран становилось все значительнее. Аппарат вокруг главы партии Новотного хотел решить этот кризис обычными методами: пропагандой и мобилизацией работников. А Шик, напротив, требовал еще в 1963 году введения «товарно-денежных отношений» и «противоположности интересов», что представляет собой почти неприкрытое переписывание «рыночной экономики».
И все же модель Шика не была капиталистической
В борьбе с Новотным за власть Шик в конечном счете победил. Теперь он мог записать свои идеи в программе действий партии от 5 апреля 1968 года. Эта программа объявляла борьбу с «уравниловкой», повышать производительность труда следовало также за счет дифференцированной оплаты труда и, в случае необходимости, закрытия предприятий. Одновременно надо было улучшить социальную защищенность рабочих, они должны был получить право голоса на крупных предприятиях и в кооперативах. Управляться экономика должна была уже не планом, а, за несколькими исключениями, рынком. Для рабочих это означало бы жесткую необходимость приспосабливаться, к чему они, пожалуй, не были готовы.
И все же модель Шика не была капиталистической. Крупные заводы должны были оставаться в собственности государства. «Мы как гуманисты верили, что не имеем права допустить рынок труда и капитала», — обобщил в одном интервью идеи реформатора Вальтр Комарек (Valtr Komárek), один из ближайших сотрудников Оты Шика. Проще говоря, рынок — для товаров и услуг, планирование — для заработной платы и инвестиций.
Когда 21 августа по Праге ехали советские танки, Ота Шик, к счастью, находился как раз в Белграде и таким образом избежал угрожавшего ему ареста. Позже он эмигрировал в Швейцарию и стал там в 1970 году профессором в Высшей школе Санкт-Галлена. Там он из своего пражского опыта развил концепцию, которую назвал «третий путь».
Пражская весна происходила на фоне восстаний 1968 года на Западе. Однако реакция западных участников событий 1968 года на события в Праге была, осторожно выражаясь, противоречивой. С одной стороны, осуждали советское вторжение, с другой стороны, не хотелось разрушать социалистические мечты. Очень показателен такой эпизод: в конце марта 1968 года западногерманский лидер студенчества Руди Дучке (Rudi Dutschke) отправился в Прагу только для того, чтобы изумленно констатировать, что студенты там хотели вовсе не социалистическую революцию, а как раз наоборот.
В это время во Франкфурте собралась конференция делегаций Социалистического союза немецких студентов, на которой обсуждалось предложение исключить Дучке из союза за его поездку к чешским контрреволюционерам. Для большинства западногерманских левых обсуждать Прагу и опыт с политической экономикой экономической реформы при социализме было неудобно, поэтому для них это не было темой для дискуссий.
