Продолжение истории с «созданием» единой поместной церкви в Украине воспоследовало даже быстрее, чем думалось. Резолюция Синода — образчик изощренной греческой дипломатии. Если настоящий дипломат никогда не говорит «нет», а настоящая леди — «да», то церковная дипломатия хотя бы немного — леди.
Уже на прошедших выходных состоялось заседание Синода, на котором было рассмотрено обращение украинских властей к Вселенскому патриарху с просьбой о предоставлении украинской православной церкви автокефального статуса. Никаких намеков на существенный прорыв в документе, принятом Синодом, нет — ни программы действий, ни условий, ни сроков и намека на способы и механизмы. Но есть несколько обнадеживающих пассажей.
В общем, резолюция Синода — образчик изощренной греческой дипломатии. Если настоящий дипломат никогда не говорит "нет", а настоящая леди — "да", то церковная дипломатия хотя бы немного — леди. Зато эффект, произведенный этим документом в Украине, просто чудесный — все довольны. Или, о всяком случае, все так говорят.
Так говорит президент Порошенко — он уверен (по крайне мере, пытается уверить избирателя), что это решение " в нашу пользу", что "процесс пошел" и так далее. Даже само то, что не успел он обратиться к патриарху, а реакция — какая-никакая — в мгновение ока воспоследовала — это уже кое-что. Довольны в УПЦ КП — там уверены, что в документе совершенно не напрасно указана "особая забота" Вселенского патриарха об украинской церкви, а также то, что украинский вопрос — полностью в компетенции Константинопольской церкви-матери, да и прямо сказано — "будем решать". Довольны и в УПЦ МП — там уверены, что ключевая позиция Вселенского патриарха отражена в пассаже о "единстве вселенского православия" да еще в намерении решать украинский вопрос в тесном диалоге с сестринскими церквями. Кроме того, в документе есть ремарка "как и раньше". Не в первый раз, мол, вопрос поднимают — и снова на место кладут…
Доволен, надо думать, и Вселенский патриарх, который вот так просто — несколькими фразами — всех довел до полного удовлетворения и, возможно, его теперь какое-то время трогать не будут. Что именно имел в виду патриарх и Синод, какие пассажи для них ключевые и какие планы они имеют в реальности, нам неизвестно. Возможно, это еще до конца не известно и им самим — решение о том, в какую сторону повернуть, будут приниматься по ходу пьесы.
Тем не менее, та широта маневра, какую патриарх оставил для себя, некоторых "удовлетворенных" заставляет нервничать. УПЦ МП сопроводила свое "официальное удовлетворение" предупреждением: Вселенский патриарх должен помнить, что вопрос об автокефалии следует решать консенсусом, то есть с согласия всех поместных церквей. И предупредила, что вскоре могут начаться визиты делегаций Вселенского патриарха к руководителям других поместных церквей — так вот, чтобы все помнили, кто тут, в Украине, неканоничный, и не поддавались на провокации.
Можно не сомневаться, что консенсуса на сей счет не будет — хотя бы одна поместная церковь обязательно выскажется против, и мы с вами знаем, какая именно. Вселенский патриарх знает это не хуже нас с вами. Но консенсуса с Москвой у него нет и по другим — может, даже более важным для него — проектам. Которые он, тем не менее, как-то претворяет в жизнь. Консенсус — слишком очевидный способ связать Вселенского патриарха по рукам и ногам, чтобы он так легко его принял и смирился.
Визиты делегаций по православным городам и весям, скорее всего, будут. И если нам повезет, и намерения патриарха на сей раз серьезны, то на этих встречах вряд ли все будет упираться именно в вопрос "давать или не давать". Основной темой обсуждения должно стать — как именно это сделать. Так, чтобы не навредить еще больше — и Украине, и мировому православию.
До сих пор, казалось, ключевой позицией — и условием — Вселенского патриарха было единство. Сначала единство — потом автокефалия. Это снимало хотя бы одну проблему — какой именно из существующих церковных структур адресовать эту автокефалию. УПЦ МП, разумеется, не рассматривалась как кандидат — она находится в юрисдикции другого патриархата, да и не просила никогда ни о чем таком. Оставались УАПЦ и УПЦ КП, которым еще до того, как получить автокефалию, следовало предоставить канонический статус. Таким образом процедура вырисовывалась такая: объединение посильное (на неискушенный взгляд) двух непризнанных православных церквей, каноническое признание, автокефалия. Эта позиция была озвучена патриархом в 2001 году, но все сорвалось, потому что объединить "автокефалов" оказалось не так-то просто.
Смысл очевиден — с аутсайдером проще договориться. Попытки договориться напрямую с патриархом Филаретом не приводили ни к чему — патриарх твердо гнет свою линию, прекрасно зная, что имеет для этого возможности и ресурсы. За ним тысячи верных, государственный интерес, поддержка власти, обширная материальная база. Не говоря уже об авторитете создателя самостоятельной украинской церкви и бескомпромиссного борца с Москвой. Его позиция слишком хорошо известна — ни Москвы, ни Константинополя. Только полная и безоговорочная автокефалия.
Открытым остается вопрос, зачем тогда это нужно Вселенскому патриарху — ведь одни проблемы и ничего взамен. Но у Украины свои резоны — по канонам независимое государство имеет полное право при желании и политической воле иметь "свою" церковь. Все прочие обстоятельства — количество церквей, как признанных, так и непризнанных — частности. Тот факт, что независимое государство с превалирующим православием и одной из самых крупных по численности церквей не имеет автокефалии — прямое нарушение канонических принципов и свидетельство несостоятельности структур, которые действуют в мировом православии.
В общем, хотите узнать, как спасти репутацию мирового православия — спросите нас. Но наша сила — наша проблема. И то, что наши требования оправданы, и то, что мы едва ли не самая крупная по численности церковь (возможно, уступаем Румынской ПЦ) и даже то, что наш статус — лакмус для состояния мирового православия, все это вместе делает наше положение почти безнадежным.
Начать хоть с численности. Украинская церковь, буде она получит канонический статус, сразу получит слишком большой вес в межправославном диалоге — слишком много новых и довольно непредсказуемых игроков на очень старых подмостках. А учитывая нашу постсоветскую натуру, эти игроки могут оказаться весьма неизбирательны в методах и весьма ненадежны в союзах.
Продолжим законностью наших притязаний. Поскольку обеспечить законность в данном случае довольно сложно, игроки могут прийти к консенсусу в том смысле, что ничего менять не нужно. Проблема слишком велика. Поэтому подождем-посмотрим. Может, во благовремение Бог сам все управит…
Но ситуация может резко измениться, если украинский церковный вопрос станет ставкой в большой политической игре. Собственно, он давно является такой ставкой, но есть шанс, что ею воспользуется еще кто-то, кроме Москвы. Например, это мог бы быть изящный поворот со стороны президента Эрдогана. У которого трудно складываются отношения с кремлевским коллегой и в Сирии, и в Крыму. Путин отхватил Крым? Что ж, Эрдоган может вот таким неожиданным образом обрезать Кремлю последние ниточки контроля над Украиной. Вернее, не обрезать, а просто забрать в свои руки.
Подобные мысли могут возникнуть не только в Анкаре, но и — даже с большей вероятностью — в Вашингтоне. Если у кого-то действительно есть желание вывести Украину из орбиты России и расширить нейтральную территорию между Азией и Европой, то церковная автокефалия для Украины была бы необходимым шагом.
Но кто бы ни был заинтересован, кто бы ни подтолкнул процесс предоставления автокефалии, боюсь, патриарху Варфоломею придется отказаться от своего первоначального плана. "Сначала — единство" не будет. Будет "сначала — автокефалия". А потом все сами прибегут. Возможно. Начать хоть с УАПЦ, хоть с УПЦ КП, хоть сразу с "единого собора" двух церквей, который закроют снаружи, как конклав на выборах папы, и не выпустят из зала никого, пока они там не придут к единому мнению о личности патриарха, составе Синода и прочих жизненно важных проблемах. Пускай ругаются, кричат, да хоть дерутся — но выйдут оттуда только с готовыми решениями.
Следующая проблема — УПЦ МП. Которая вовсе не так насквозь пропитана Москвой, как кажется телезрителю, привыкшему к простым посылам вроде "московских попов" и "агентов в рясах". В УПЦ МП есть всякое и всякие — даже среди епископов, не говоря уже о священниках и прихожанах. Они не спешат переходить в УПЦ КП по разным причинам — кто-то искренне верит в безблагодатность раскольников, кто-то боится, что будет плохо принят, но большинство просто не видит в этом необходимости, потому что жизнь на приходе идет своим духовным чередом, а больше священнику ничего и не нужно. Зона комфорта очерчена четко, и выходить из нее особого смысла нет. Да и куда? В УПЦ КП? Что там есть такого, чего нет в УПЦ МП? И хорошего, и плохого? Да и русское православие имеет свой шарм — и духовный, и интеллектуальный. В точности как свой шарм имеет (и продолжает иметь) русская культура для многих постсоветских людей — какое кино снимали! а балет! а Лев Толстой! И ведь не отнимешь — и снимали, и балет, и Толстой, да не один, а целых три.
УПЦ МП чем-то напоминает СССР. В котором тоже было много разного — диссидентства, соглашательства, искреннего восхищения русской культурой, кухонного фрондерства, недоверия к условным "революционерам", страха перед переменами, опасений в отношении новых национальных элит и экономических потрясений. Но когда власть сама провозгласила независимость, да еще и на фоне путча ГКЧП, широкие массы немедленно подтянулись и поддержали на референдуме.
Похожая ситуация сейчас в церкви. До войны "разная" УПЦ МП могла, как в СССР, возделывать свой сад, не делая решительных шагов к переменам. Но ситуацию круто поменяла война. И если предложение церковной независимости обретет реальные очертания, если священники получат что-то более существенное и убедительное, чем победные реляции президента, от которых за версту разит выборами, или обтекаемые, без единой заусеницы формулировки греческого Синода, если это предложение будет четким и недвусмысленным — как в бюллетене референдума с сакраментальным "да/нет" в конце — тогда выбор многих и многих в УПЦ МП, и среди священников, и среди мирян, удивительным образом окажется в пользу независимости.
Впрочем, и последствия будут схожими. Объединенное украинское православие — продолжая аналогию с СССР — будет таким же постсоветским-эклектичным, как и общество в целом. Которое ходит на Майданы и продолжает восхищаться российскими фигуристами, читать толстоевского и тусить вконтактике (хоть бы и через VPN). Оказалось, что, проголосовав за независимость ради политического и экономического отделения от неугомонной Москвы, это все можно потащить за собой. Не то что "можно" — само выходит. От себя не убежишь — да и надо ли? И поэтому мне вот что интересно: на двадцать пятом году существования Украинской поместной автокефальной церкви (даже писать боюсь слово "единая") не будут ли вестись горячие дебаты о Бердяеве, скажем, или Флоренском, или даже о Сергии Радонежском — это "щупальца русского православия" или "всеправославное наследие"?
