Плавучая атомная станция «Академик Ломоносов», которую сейчас буксируют в Мурманск вдоль норвежского побережья, означает начало масштабного использования атомной энергии в русской Арктике.
Новые подводные лодки, наземные военные суда, ледоколы, мини-реакторы на морском дне и на суше вводятся в эксплуатацию с рекордной скоростью. То же можно сказать и об атомных военных судах.
«627 NOR» написано на белых ярлыках на стояках, которые удерживают на месте массивные цистерны на бетонной подушке. Ярлыки — напоминание о норвежской финансовой помощи объемом во много миллионов, которая должна была помочь безопасной утилизации старой подводной лодки класса «Ноябрь».
Когда-то ее сконструировали и построили как часть советской военной машины — чтобы нанести ответный удар, если НАТО нападет первой. Сегодня «627 NOR» — лишь один из многих объектов для хранения, рассчитанных на долговременное использование. На всех цистернах есть отметка о радиационной опасности.
Атомный успех
То, что 25 лет международного сотрудничества, направленного на то, чтобы обезопасить ядерные отходы на Кольском полуострове, были успешными, не подлежит сомнению. К концу холодной войны вдоль российского побережья Баренцева моря и в Северодвинске у Белого моря на военно-морских базах и судостроительных верфях были пришвартованы и ржавели около 120 старых атомных подводных лодок. Большинство из них по-прежнему имели на борту опасное для жизни отработанное ядерное топливо в реакторах.
Сегодня топливо удалено со всех лодок, подлодки утилизируют, а большинство реакторов надежно складированы на суше.
Хотя другие страны оказывали материальное содействие общей работе, направленной на утилизацию большого количества атомных подлодок, оставшихся после холодной войны, основные расходы взяла на себя сама Россия. Когда все будет заполнено, комплекс долговременного складирования здесь, в Сайда-губе, будет вмещать 150 реакторов вдобавок к 25 реакторам с атомных вспомогательных судов, таких, как «Лепсе», которое было пришвартовано к северу от Мурманска до того, как несколько лет тому назад его отбуксировали с места стоянки для утилизации. Защитники окружающей среды называли «Лепсе» потенциальным «тонущим радиоактивным кошмаром».
Ничего странного, что люди были обеспокоены. Что будет, если радиация начнет просачиваться в Баренцево море, важное для рыболовства как в Норвегии, так и в России, а также для ЕС, который именно оттуда получает большую часть сушеной рыбы? Чистота и здоровье — вот аргументы при продаже рыбы и морепродуктов, которые приобретают все большее значение. В 2017 году только одна Норвегия экспортировала морепродукты на сумму в 94,5 миллиардов крон. Качество переработки морепродуктов тоже имеет исключительное значение, о чем говорилось во время визита премьер-министра Дмитрия Медведева в Мурманск в апреле.
Ставка на атомную энергию на севере
Сейчас, впрочем, о сокращении количества морских реакторов речи нет. Три атомные подводные лодки, построенные после холодной войны — подлодка класса «Борей», оснащенная баллистическими ракетами, и две ударные подлодки класса «Ясень» — уже используются. Гораздо больше строится. В течение нескольких лет новые ледоколы, гораздо мощнее, чем те, что используются сегодня, будут готовы отправиться на север с верфи в Санкт-Петербурге.
Но самые сенсационные заголовки говорят о масштабных планах использования атомной энергии для других гражданских целей.
На заседании в Москве в последнюю неделю апреля Государственная комиссия по вопросам развития Арктики, которую возглавляет вице-премьер Дмитрий Рогозин, обсуждала, как сделать так, чтобы ключевую роль в процессе сыграла государственная корпорация по атомной энергии «Росатом». Комиссия считает, что предоставление «Росатому» большего влияния в российской Арктике будет способствовать лучшему развитию инфраструктуры. Вскоре Государственная дума будет обсуждать новый законопроект, который предоставляет «Росатому» право играть решающую роль в развитии Северного морского пути. Законопроект пользуется поддержкой президента Путина.
Для «Росатома» это означает гораздо большее, чем заботу о том, чтобы маршрут к северу от Сибири был открыт для судоходства с помощью атомных ледоколов. Исследователи и практики готовы смахнуть пыль со старых советских планов параллельно с разработкой новых. Новые планы в особенности касаются того, как можно использовать атомную энергию для поиска природных ресурсов.
Такие проектно-конструкторские институты, как «Айсберг» и «Рубин», начали для «Росатома» новые арктические проекты. Оба сотрудничают с компанией Объединенная судостроительная корпорация, которой частично владеет государство.
Подводные реакторы для поиска нефти
Развивается и подводная инфраструктура для самоходного бурения и добычи нефти и газа в покрытых льдом водах северо-восточной части Баренцева моря, Карского моря и Моря Лаптевых. Концепция была представлена на конференции «Арктика — территория диалога», проводившейся в Архангельске прошлой зимой. Эти установки смогут бурить как вертикально, так и горизонтально, иметь вокруг себя буровые и насосные станции — и работа всего этого будет обеспечиваться маленьким реактором на дне моря.
Атомные мини-подлодки, обладающие способностью поднимать грузы, позаботятся об установке и эксплуатации новых блоков питания в 24 мегаватта, которые, как утверждает Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин», смогут работать минимум 8 тысяч часов без участия человека. Бюро вовсе не новичок в работе подобного типа. В его послужном списке — все четыре поколения подлодок российского военно-морского флота, оснащенных баллистическими ракетами.
По словам «Рубина», его отдел развития в Санкт-Петербурге, начиная с 2015 года, был сосредоточен на глубоководных операциях. Виктор Литвиненко, руководитель команды проектировщиков российского Фонда перспективных исследований, недавно в интервью российскому информационному агентству ТАСС описал временные рамки проекта.
«Эта работа по нашим расчетам может занять порядка 4-5 лет. За это время мы сможем создать демонстрационный вариант». Литвиненко объяснил, что такая пилотная реакторная система сначала должна быть опробована в специальном стендовом аквариуме на суше, а потом испытана на мелкой и глубокой воде».
«Роснефть» и «Газпром» выразили готовность работать с этим проектом«, — сказал он. «Инвестировать в такие установки выгодно». Преимущества использования атомных реакторов для работ под водой, связанных с нефтью и газом, заключаются в том, что работы эти можно проводить подо льдом круглый год», — объяснил Литвиненко.
По словам бюро «Рубин», добыча на дне арктических морей — еще одна область, где можно использовать самостоятельные ядерные установки. Список планов, связанных с развитием арктического шельфа, предполагает даже использование атомных подлодок, которые смогут плавать подо льдом, в сейсморазведке.
В феврале Barents Observer рассказал о предложении использовать мини-реактор для обеспечения электроэнергией Павловского месторождения, которое планировалось разрабатывать на Новой Земле. Этот реактор будет еще меньше, чем те, которые созданы для нефтяных и газовых операций под водой. По оценкам Института НИКИЭТ (Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники имени Н. А. Доллежаля), подчиненного «Росатому», каждый из этих реакторов может быть мощностью в 6,6 мегаватт.
Проект разработки Павловского месторождения связан с добычей цинка и свинца, его разрабатывает сам «Росатом», который им же и владеет. Это будет первый проект на закрытом острове, который ранее был известен как самый большой советский ядерный полигон.
Плавучая атомная станция
По плану первая плавучая атомная станция России, «Академик Ломоносов», должна будет провести год на базе Росатомфлота в Мурманске, где в два реактора будет загружено урановое топливо. Испытания продлятся примерно год, а потом баржа, на которой размещаются реакторы, будет отбуксирована по Баренцеву морю и вдоль Северного Ледовитого океана до самого Певека на востоке Сибири.
Нильс Бёмер (Nils Bøhmer), эксперт по ядерной безопасности «Беллоны» в Осло, озабочен тем, что плавучая атомная станция появится в столь удаленном районе, как северное побережье Сибири.
«Меня особенно тревожит транспортировка и использование атомной баржи в арктических условиях, где не будет возможности получить техническую помощь в случае возможной аварии. Арктика очень уязвима перед радиоактивным заражением, ликвидировать последствия аварии будет сложно», — говорит Бёмер, которого волнует также и террористическая опасность.
Дон Стовер (Dawn Stover), редактор «Бюллетин оф этомик сайентистс» (Bulletin of Atomic Scientists), описывает преимущества и недостатки плавучих атомных станций в том, что касается безопасности. По словам Стовера, атомная станция «сможет, вероятно, выдержать землетрясение. Но уже шторм может представлять собой угрозу, и в случае аварии в таких отдаленных арктических районах реагировать будет сложно».
Подобного рода электростанция будет находиться в море, так что у нее не будет недостатка в воде для охлаждения, объясняет Стовер. Но вот доступ к бесперебойному источнику энергии связан с проблемой безопасности. У атомной станции, «возможно, не будет доступа к бесперебойной энергии из других мест. И в случае, если произойдет авария, ограничить выбросы радиации будет сложнее, чем тогда, когда авария происходит на станции на суше».
У Росатома есть планы построить несколько подобных плавучих атомных станций, чтобы использовать их в отдаленных арктических районах, и чтобы сдавать их в аренду другим странам. Еще одна станция, которая будет построена, предназначается для города Вилючинска на Камчатском полуострове.
Оба реактора являются модифицированной версией реакторов KLT-40, созданных в 1970-е годы и использовавшихся советским атомным ледокольным флотом.
Техническое обслуживание и замена топлива
В 2020 году начнется строительство класса специальных судов для транспортировки атомных отходов. На них можно будет разместить от 40 до 70 контейнеров для использованного ядерного топлива и твердых радиоактивных отходов. Суда будут ходить по Северному морскому пути, но смогут заходить также и в сибирские реки Обь и Енисей. Здесь расположены некоторые российские атомные объекты, включая объект для складирования и планируемый завод по переработке в Железногорске к северу от Красноярска.
Главный вопрос заключается в том, где будет проходить важнейшая работа, связанная с техническим обслуживанием, необходимая модернизация, замена уранового топлива и ремонт в случае возможных аварий. Это касается не только плавучих атомных станций, но и будущих реакторов, которые будут обеспечивать подводные нефтяные сооружения и размещаться на морском дне.
Между Мурманском и Камчатским полуостровом никаких корабельных верфей нет, и, если не создавать в Арктике новый центр для такого вида работ, ее нужно делать на уже существующих верфях и базах.
К северу от Мурманска «Атомфлот» обслуживает флот ледоколов и вспомогательных судов для использованного ядерного топлива. Проблема заключается в том, что уже сейчас не хватает доков для новых гигантских ледоколов, которые будут введены в эксплуатацию в ближайшие годы. Из соображений радиационной безопасности и принимая во внимание террористическую угрозу, они не могут находиться где-то еще, кроме Мурманска, российского центра арктического судоходства.
Еще одна возможность заключается в использовании корабельной верфи для обслуживания новых морских атомных сооружений. На Кольском полуострове и «Нерпа», и судостроительная верфь номер 10 («Шквал») имеют опыт в замене уранового топлива и техническом обслуживании реакторов и их отключении. Две большие верфи в Северодвинске на Белом море могли бы делать то же самое, но здесь приоритет отдан военным судам.
«Мы многому научились у прошлого»
Норвегия — ближайший сосед Кольского полуострова. И здесь растущая атомная активность побуждает к открытому разговору об оценке рисков и о безопасности.
«Благодаря нашему многолетнему сотрудничеству с российскими властями в области атомной безопасности мы стали привлекать больше внимания к среде, решению проблем отходов и соблюдению международных норм и договоров», — говорит Уле Харбитц (Ole Harbitz), директор Норвежского агентства по радиационной безопасности.
С 1994 года Министерство иностранных дел Норвегии выделило около 2 миллиардов крон на проекты, связанные с ядерной безопасностью на северо-западе России. Приоритетными направлениями были решение проблемы использованного ядерного топлива и твердых радиоактивных отходов, улучшение систем контроля на станциях, физическая защита, устранение радиоактивных батарей с арктических маяков и утилизация старых подлодок.
Харбитц считает, что в ситуации, когда Россия решила сделать ставку на морские реакторы, лучше всего было бы провести открытый разговор о безопасности и мерах защиты. Он считает, что Россия сегодня гораздо лучше готова к тому, чтобы решать проблему ядерных отходов, чем это было в годы после распада Советского Союза.
«И Россия, и международное сообщество в целом имеют сегодня правила, которые работают гораздо лучше. Например, еще до начала новых мероприятий должны быть планы решения судьбы отходов», — говорит Харбитц.
Несколько случаев радиоактивности
Отделение Норвежского Института биоэкономии (NIBIO) Сванховд (Svanhovd) — центр исследования окружающей среды в долине Пасвикдален (Pasvikdalen), он находится меньше чем в километре от российской границы. Это станция, которая функционирует как своего рода «сторожевой пес» — в случае возникновения кризисных ситуаций, требующих принятия особых мер. Главный инженер Бредо Мёллер (Bredo Møller) тщательно следит за всем тем, что его измерительные приборы могут обнаружить в приграничном воздухе.
«Это — проба фильтра с одной из шести станций контроля воздуха, которые мы разместили вдоль побережья Норвегии. Раз в неделю мы анализируем фильтр в лаборатории на предмет содержания радиоактивных нуклидов, — объясняет Мёллер. — Эта станция была первой, обнаружившей облако с мельчайшими частицами радиоактивного йода, которое распространилось над большей частью Европы в прошлом году».
«Иногда мы обнаруживаем нечто, выходящее за пределы нормы. Тогда мы предупреждаем нашу собственную организацию, публикуем информацию о находках в сети и информируем общественность», — объясняет Мёллер. Подразделение для решения кризисов было создано 20 лет назад.
В последнее время случаев, выходящих за пределы нормы, стало больше.
«На протяжении 10-20 лет мы обычно регистрировали некоторый рост радиоактивности примерно раз в год. Но в последние два-три года мы регистрируем больше таких случаев, например, в 2017 году, когда мы замеряли рутений помимо нескольких случаев с радиоактивным йодом.
Бредо Мёллер подчеркивает, что речь идет об очень небольших количествах, гораздо меньше тех, что представляют собой какую-то опасность для здоровья. И эту радиоактивность довольно сложно «проследить», выяснить какой-то определенный ее источник или страну происхождения.
Большинство баз атомных подлодок российского Северного флота находятся менее чем в 130 км от норвежской измерительной станции. Западная Лица, где есть и подлодки, и самая большая свалка радиоактивных отходов времен холодной войны, располагается, например, всего лишь в 80 км.
Уле Харбитц признает, что для норвежских экспертов в области радиационной безопасности увеличение количества морских реакторов на севере России означает проблему.
«Именно поэтому мы настаиваем на необходимости продолжения диалога с российскими властями. Для того, чтобы узнать о возможных рисках и о мерах, которые могут снизить опасность возникновения несчастных случаев», — говорит он.
Больше атомных подлодок вдоль норвежского побережья означает также больший риск несчастных случаев. Вместе с другими органами Норвежское агентство по радиационной безопасности создало исследовательскую группу, которая должна выяснить, как можно сделать доступными для населения йодосодержащие таблетки. Таблетки могут помешать развитию рака щитовидной железы, особенно у детей и молодежи.
Не хватает прозрачности
Нильса Бёмера будущее тревожит.
«Хотя состояние российской экономики сейчас лучше, чем в хаотичные 1990-е годы, это не означает, что мы можем расслабиться. Учитывая те огромные планы, которые сейчас вынашивает Росатом, все службы, занимающиеся безопасностью и кризисной готовностью в Арктике, должны пристегнуть ремни безопасности и быть наготове», — предупреждает он.
«В российской атомной промышленности по-прежнему не хватает прозрачности, и мы еще не увидели никаких долгосрочных планов решения проблем отходов с этих новых реакторов».
Бёмер говорит, что еще одно основание для беспокойства — отсутствие планов относительно того, что будет со всеми этими объектами, когда поиски нефти, газа и других полезных ископаемых закончатся.
«Мы должны спросить самих себя: неужели нам снова придется всем миром подниматься для того, чтобы обезопасить покинутые атомные объекты?» — задает он риторический вопрос.
Некоторые атомные объекты нуждаются в лучшей защите от террористов и физической защите. В апреле ТАСС опубликовал новость, на которую обратили внимание немногие: по данным информационного агентства, которое процитировало пресс-службу Росгвардии, лишь в первые три месяца 2018 года были предотвращены около 200 попыток совершить преступления на атомных объектах в Арктике.
«Только в 2018 году Росгвардия предотвратила более 200 попыток противоправных действий на этих объектах», — сообщила пресс-служба, ссылавшаяся, в частности, на Кольскую и Билибинскую атомные станции и объекты Росатомфлота.
Недавно солдаты Росгвардии провели учения по борьбе с террором на одном из атомных ледоколов, стоящих на приколе на базе Атомфлота. Среди участников учений был и спецназ чеченского президента Рамзана Кадырова «Летучий отряд».
41 атомное судно
Российский Северный флот использует сегодня 35 атомных подлодок. 32 из них расположены вдоль побережья Баренцева моря, от Кольского залива до фьорда Западная Лица. Одна из лодок, «Дмитрий Донской», обычно базируется на базе ВМФ Беломорск в Северодвинске у Белого моря. Впрочем, этой весной гигантская подлодка класса «Тайфун» находилась в сухом доке у военно-морской верфи номер 82 в Сафоново к северу от Мурманска. Еще одно судно класса «Ясень», «Казань», осуществляет ходовые испытания из Северодвинска. Испытательная подлодка «Саров» тоже ходит из Северодвинска.
Помимо этого, флот располагает атомным надводным судном, ударным крейсером «Петр Великий».
В 2012 году, в начале своего третьего президентского срока, Владимир Путин дал правительству наказ заботиться о строительстве военно-морского флота, особенно в арктической зоне России, а также на Дальнем Востоке. Путин получил то, что хотел. В октябре прошлого года адмирал Владимир Королев, главнокомандующий российским ВМФ, мог представить результаты.
«Что касается надводных судов Военно-морского флота, могу сообщить следующее: в 2013 году они в общей сложности пробыли в море 5900 дней. В 2014 эта цифра выросла до 12700, в 2015 до 14200, в 2016 до 15600 и в 2017 до 17100 дней», — заявил адмирал. Пресс-секретари НАТО подтвердили резкое увеличение количества дней пребывания в море, они утверждают, что активность российских подводных лодок сейчас на том же уровне, на каком она была во времена холодной войны. В начале зимы Министерство обороны сообщало Barents Observer, что атомные подводные лодки союзников сейчас плавают и поднимаются на поверхность в норвежских водах «3-4 раза в месяц», в основном, на севере.
Россия имеет единственный в мире флот гражданских атомных судов, которые ходят из Мурманска. Сегодня этот флот состоит из четырех ледоколов, а вскоре может получить и контейнеровоз «Севморпуть», который вот-вот станут использовать. Сервисная база ледоколов «Атомфлота» — тот же порт, где год, пока будут тестировать реакторы, будет пришвартован и «Академик Ломоносов», первая плавучая атомная станция.
Реакторов может быть вдвое больше
Если учесть атомные суда, которые конструируют и которые планируется построить, Россия в течение двух следующих десятилетий сможет иметь в Арктике по меньшей мере вдвое больше морских реакторов, чем сегодня.
Сейчас на верфи Севмаш в Северодвинске строится 12 новых атомных подводных лодок. Из них пять — класса «Ясень» и пять — класса «Борей».
Некоторые из них будут отправлены на Тихоокеанский флот, другие останутся на Северном флоте. Изначально все лодки класса «Борей» должны были поступить на вооружение во флот до 2020 года. Но строительство и испытания заняли больше времени. Так же, как и новая подлодка «Борей», «Князь Владимир» тоже должен был быть спущен на воду в прошлом году. Но адмирал Виктор Барсук, заместитель командующего российским ВМФ, сообщил недавно журналистам, что раньше 2019 года флот новые подлодки, оснащенные баллистическими ракетами, не получит.
Планы создания морских судов, работающих на ядерных реакторах, включают в себя и новый класс эсминцев, и новый авианосец. В течение нескольких лет власти также могут решить, станут ли они давать ход проекту «Лидер», который предусматривает строительство новых, гигантских ледоколов. Таинственный проект создания морских реакторов, который осуществляется сейчас, связан с «Посейдоном» («Статус-6»), подводным дроном, о котором объявил президент Владимир Путин, когда выступал с посланием Федеральному собранию в марте. Совершенно точно известно, что построена минимум одна модель, но неясно, где в Арктике они потенциально могут использоваться и в каком количестве.
На стадии конструирования по меньшей мере 18 атомных судов и объектов, обсуждается вопрос о дополнительных 20-40 реакторах. У российской Арктики — атомное будущее.
