Исламистский теракт, совершенный 29 мая обратившимся в ислам бельгийцем Бенжаменом Эрманом (Benjamin Herman) и привел к гибели двух полицейских (он напал на них с ножом, а затем добил из их же пистолета) и прохожего (застрелен), стал лишь последним в длинном списке происшествий подобного рода с 2000-х годов. Несмотря на все (уже ставшие привычными) попытки поставить под сомнение исламистский характер мотивов террориста (ряд благомыслящих личностей систематически пытаются его отрицать), прокуратура быстро дала произошедшему определение «теракт».
Следователи нашли в его камере Коран и коврик для молитвы. Они были удивлены сильнейшей набожностью Бенжамена Эрмана, который был хорошо известен правоохранительным органам как агрессивный преступник: в 2008 году они с братом ограбили магазин в Форьер, а в дальнейшем его неоднократно судили за кражу, причинение увечий и наркоторговлю. В итоге же тот стал радикальным салафитом. В соответствии с призывами идеологов джихада, целью террориста были силы правопорядка и ведомства, то есть государство «неверных». Вчера так было в Бельгии, позавчера — во Франции, а в завтра нечто подобное может случиться в других европейских государствах. Первым в списке может оказаться Италия, страна католицизма.
Как и прочие теракты «эконом-класса» (с 2014 года ответственность за них обычно берут на себя «Аль-Каида» или «Исламское государство» — обе террористические организации запрещены в РФ), произошедшее в Льеже потребовало крайне мало средств (в данном случае это нож и отобранное у полицейских оружие). Как и в большинстве случаев, все осуществляет молодой человек с богатым преступным прошлым и профилем рецидивиста. Он сидел в тюрьме и был на учете спецслужб в связи с участием в радикальном движении «салафитско-джихадистского» типа. Бенжамен Эрман, 1982 года рождения, старательно следовал указаниям мыслителей современного джихадизма или «третьего поколения», к которым относятся Абу-Бакр аль-Багдади, Абу Мусаб ас-Сури или покойный стратег ИГ аль-Аднани. Все они обращаются в социальных сетях или на собственных сайтах к молодым джихадистам с призывом «убивать кого угодно и каким угодно способом», чтобы «посеять страх и ужас в сердцах как можно большего числа неверных».
Сильнейшая идеализация и обманчивая невинность религиозной практики
Эти «маленькие солдаты джихадизма» (те, кого пускают в расход) вовсе не были людьми, которые сами стали радикалами и не имеют никакого отношения к исламу. На самом деле у них есть железная мотивация, и они готовы пойти на высшую жертву. Эту мотивацию не стоит недооценивать, будь то школы, университеты, городские кварталы или тюрьмы, поскольку она проистекает из прекрасно отлаженной суннитской салафитской идеологии. Докатывающиеся до Европы волны этой идеологии представляют собой всего лишь отголоски мирового исламистско-тоталитарного цунами, которое вот уже не первое десятилетие создается и экспортируется страной-хозяйкой святых мест ислама: Мекки и Медины. Речь идет, разумеется, о Саудовской Аравии. Мы в Европе ощущаем лишь крошечную долю того, что выпадает на участь мусульманских стран, которые с 1980-х годов охвачены хищническим и кровавым коллективным идеологическим безумием.
Эта неоимпериалистическая идеология (сторонники антиколониального покаяния не хотят признавать ее истинную суть из-за своего неприятия «бело-христианско-иудейского превосходства») является ничем иным, как стремлением к превосходству с исламистским окрасом. Достижению этой неоколониальной задачи способствуют как, собственно говоря, джихадисты, так и их ведомственные покровители (государства Персидского залива, Турция Эрдогана, «Братья-мусульмане»*, Всемирная исламская лига, Организация исламского сотрудничества, Исламская организация по вопросам образования, науки и культуры и т.д.), которые стремятся заткнуть рот тем, кто проводят параллель между исламом и насилием. Их общая гегемонистская цель заключается в подчинении всего и вся шариату и халифату с помощью маркетинга страха, который заставит прогнуться наивных, вымирающих, угнетенных и убежденных в своей вине неверных. В этом и заключается суть разработанной джихадистскими умами стратегии запугивания. Их задачи на порядок «умнее» профилей «маленьких солдатов терроризма», которых они по большей части вербуют среди преступников и агрессивных маргиналов. Это объясняется не тем, что их проект «не имеет отношения к исламу», а тем, что рецидивисты вроде Эрмана намного привычнее к насилию и могут действовать эффективнее мелких буржуа и простых граждан из хорошо образованной и стабильной семейной среды.
Но вернемся к ставшему классическим способу действия бельгийского террориста Бенжамена Энена, который нанес полицейским несколько ударов ножом, а затем отобрал их оружие и застрелил их вместе с оказавшимся рядом 22-летним прохожим.
Преступник (в конечном итоге его застрелили после того, как он взял заложницу) старательно следовал «экспресс-курсам» и призывам джихадистов, которые сформулированы в пропагандистских видео «Аль-Каиды» и ИГ, а также в журналах и публикациях их «информагентств» на французском и английском языке. Его действия вовсе не являются плодом нигилизма или взявшегося из ниоткуда порыва. «Мученики джихада» стремятся к самопожертвованию, чтобы попасть в рай к прекрасным гуриям, которые обещаны воину за высшее проявление веры, чье имя — джихад. Эта идея высшей жертвы, то есть готовности умереть, забрав с собой других ради верховенства Аллаха, пустила глубокие корни в суре 9:29 Корана, а также всей «классической» исламской традиции. Она также поистине вездесуща в сети, как в «темной», так и совершенно обычной, не говоря уже о тюрьмах и исламистских наставлениях в нашем самоубийственно открытом обществе. Под ударом каждый раз оказываются «неверные», «отступники» (к их числу относится Сорайя, одна из погибших полицейских) и правоохранительные органы, которые «угнетают мусульман». Мотивация Эрмана и 90% его предшественников джихадистов в Европе — это «месть за мусульманских мучеников», которые погибли от рук неверных в Сирии или где-то еще, и «кара за богохульство» со стороны «врагов ислама».
Привлечение внимания к варварству
Искомая цель заключается в медиатизации джихадистской акции, чтобы вызвать страх в обществе «неверных» и заставить говорить об исламе как плохо (джихадизм), так и хорошо (призывы «не мешать все в одну кучу»). В обоих случаях эффект гарантирован: речь идет о прекрасных дивидендах с точки зрения заметности, что превращает наши СМИ и тягу к сенсациям в сильнейшее оружие террористов. В каждом теракте стремление к искуплению маленького солдата джихада, которого призывают пожертвовать собой, чтобы убить других, цинично разжигается джихадистскими мыслителями. Те же вовсе не стремятся к самопожертвованию, а прекрасно осознают, что делают, и придерживаются настоящей стратегии. Единственное серьезное отличие между Бенжаменом Эрманом и террористами, которые оставили кровавый след в городах Франции, Бельгии, Испании, Швеции, Германии и США за последние 15 лет, заключается в том, что убийца из Льежа был «коренным европейцем», а не иностранцем (чеченцем, марокканцем, тунисцем, алжирцем), не сыном мусульманских иммигрантов или даже представителем «третьего поколения». Как и многие другие жители «исламских пригородов» из европейско-христианских семей, Эрман был аккультурирован в собственной стране антизападной, антихристианской, антиатеистической, гомофобской и иудеефобской идеологией которая одновременно носит тоталитарный характер и опирается на внешнюю реваншистскую исламскую цивилизацию. Идеология эконом-джихадизма стала «эндогенной» и пустила глубокие корни, однако некоторые сторонники нигилисткой страусиной политики называют ее «чуждой иностранцам» и «нашей ответственностью», словно экстремизм не был принесен из-за границы, а зародился где-то у нас, в Бретани или Нормандии…
Известные спецслужбам профили, неожиданный рецидив, попустительство правоохранительных органов, неприспособленность тюрем…
На самом деле, профиль Эрмана очень напоминает его печально известных предшественников, которые не относятся к коренному населению. Сидевшего в тюрьме с 2003 года Эрмана выпустили на два дня «для подготовки реинтеграции» после освобождения, после чего он должен был вернуться в камеру в Марш-ан-Фамен. Как и прочие исламистские преступники до него, он воспользовался щедротами наших судебных систем: они очень милостивы к людям, которых с учетом их профиля можно нейтрализовать только в том случае, если окончательно лишить их возможности причинить вред, изолировать или отправить на край Земли…
Только вот каторги больше не существует, как и смертной казни, а тюрьмы, превратившиеся в настоящий рассадник агрессивных хищников и исламских террористов, одновременно переполнены, совершенно не приспособлены и получают недостаточно средств, как и наши спецслужбы, которые с финансовой и структурной точки зрения не способны отслеживать всех радикалов. Если верить и надзирателям Эрмана, и другим заключенным, нет и тени сомнения насчет его обращения в исламизм и принятия радикальной салафитской идеологии.
Готовый пойти на смерть террорист из Льежа кричал «Аллах акбар» во время и после стрельбы (как и прочие «мученики» джихада до него) и говорил о «мусульманских мучениках в Сирии», когда в упор стрелял в своих жертв. Это служит очередным подтверждением идеологической и психологической подготовки джихадистов, а также указывает на то, что исламистский теракт является результатом масштабного процесса идеологизации и подготовки, который наши потребительские общества отрицают или недооценивают. Им следовало бы предвидеть его, но они не в силах справиться с идеологизацией, поскольку оказались в ловушке «исламокорректности» и недобросовестности, которая не дает им (в силу «толерантности») провести черту между (пусть даже фундаменталистской) религией и тоталитарной идеологией (стоит отметить, что в исламизме эта граница практически отсутствует).
Именно поэтому под прикрытием «права на отличие» и «религиозной свободы» наши открытые всем ветрам и ослепленные комплексами общества допускают расцвет антизападного цивилизационного тоталитаризма на своей территории под тем предлогом, что этот внешний, а теперь уже и внутренний враг обладает свободой вероисповедания. Такое замешательство и капитуляция рано или поздно станут роковыми, если всем этим тенденциям быстро не положить конец. Если мы не перезапустим механизмы ассимиляции, нам стоит ждать радикальной исламизации новых Эрманов… Одни из них устроят теракты, а остальные в любом случае примут враждебные нам цивилизационные ценности. Давайте лучше подумаем о Сириле, Сорайе и Люсиль, трех настоящих мучениках (в христианском понимании этого слова) исламистского теракта.
*«Братья-мусульмане» — террористическая организация запрещена в РФ
