Они были готовы защищать родину с оружием в руках. Спустя полвека после этой приграничной драмы они все еще не могут взять в толк, почему власти этот инцидент замолчали?
«Третья мировая началась!»
Это было первое, что пришло в голову пограничнику Эйнару Велле (Einar Welle), когда он, патрулируя долину реки Паз вместе с товарищем по оружию Тормудом Хуэлом (Tormod Hoel), натолкнулся на советские войска всего в нескольких десятках метров от границы.
Поднялась тревога. Для нескольких сотен норвежских солдат, охранявших 196-километровую границу с СССР, в июне 1968 года потянулись дни, полные переживаний и нервов.
Остальная же часть страны жила в счастливом неведении. Подробности приграничного инцидента стали известны лишь в 1999 году, 31 год спустя. Но пограничники, будь то солдаты или офицеры, этого не забудут никогда.
«До сих пор не могу понять, почему норвежские власти решили все замолчать и спустить на тормозах. Мы, пограничники, чувствовали тогда себя так, будто нас бросили на произвол судьбы», — говорит 71-летний Эйнар Велле, в 1968-м — простой солдат.
Лязг траков и рев моторов сквозь густой туман
Приграничная драма продлилась неделю. Первые признаки ненормальной советской активности по ту сторону границы были замечены в понедельник 3 июня. Норвежские власти недоумевали, поскольку ни о никаких учениях СССР официально не уведомлял.
В четверг 6 июня ситуация в корне переменилась. У самой границы высадились советские десантники. Были даже замечены военные самолеты, они летели к границе, но потом развернулись. К вечеру доложили и о залпах тяжелой артиллерии.
Стоял густой туман, и видимость была слабая. Однако Эйнер Велле и Тормуд Хуэл отчетливо слышали рев моторов и лязг траков в долине реки Паз. Советские танки стояли у самой границы.
«Телефона у нас не было, но Хуэл был из местных. Поэтому мы побежали к его семье и оттуда доложили начальству», — рассказывает Велле.
Все подумали: советы атакуют
Подобные рапорты поступили с нескольких погранзастав. Солдаты напряженно следили за ситуацией в бинокль, хотя видимость была на нуле. Многие были уверены, что до большого удара остаются считанные часы.
«Слаженная от сильнейшей в мире военной державы могла последовать в любой момент», — записал в своем журнале один начальник погранзаставы.
Эйнар Велле рассказывает, что солдаты уже начали обсуждать, смогут ли они выжить — и если да, то как. Все сошлись на том, что возможностей всего две: укрыться на «ничьей земле» либо убежать в Финляндию.
Перво-наперво, однако, полагалось оказать, насколько это возможно, сопротивление в местах прорыва границы. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что столкновение будет коротким и разрушительным, хотя и не представляли, что на другой стороне границы их ждет свыше 15 000 военнослужащих. Велле говорит, что страха не было ни у кого.
— Не было ни капельки. Нам же было по 19, и каждый думал, что неуязвим.
Руководство велит «перечесть плакаты на стенах»
Начальник гарнизона в Сёр-Варангере, Одд Стуб Ауне (Odd Stub Aune) оповестил своих шефов в Осло и Будё. Руководству было отправлено по меньшей мере семь донесений, но никакого ответа за 32 часа так и не последовало.
Грид Тидеманн сослался на директиву для всех военных командиров, а она предписывала сопротивляться любому нападению всеми силами.
«Но тогда же начнется война», — заметил Стуб Ауне.
«Ну, да», — отреагировал министр.
Скорее всего, министра обороны был столь немногословен, потому что исходил из того, что разговор прослушивается. Но надо принимать во внимание его оценку положения — в саму возможность советского нападения он не верил по двум причинам. Во-первых, атака должна быть внезапной, чтобы застать врасплох. Во-вторых, сама ситуация. Советы вряд ли станут нападать, когда в провинции Тромс проводятся учения — а в них принимает участие десять тысяч натовских солдат.
Министр разряжает обстановку
Однако до пограничников эта оценка ситуации так и не дошла. Да и простым норвежцам всей полноты ситуации не раскрыли. СМИ отозвались на редкость лаконично. В сообщении новостному агентству «Эн-тэ-бэ» (NTB) от 8 июня, подхваченному «Афтенпостен» (Aftenposten), Григ Тидеманн подтвердил, что с советской стороны наблюдалась военная активность, однако заметил, что речь, скорее всего, идет о простых учениях. Наряду с этим он, однако, заметил следующее:
— Никаких экстренных мер с норвежской стороны принято не было.
В действительности же все было совсем по-другому. В штаб гарнизона Сёр-Варангера прибывали подкрепления. Вдоль всей границы расположились солдаты с оружием наизготовку, целясь на восток. В какой-то момент речь даже шла об эвакуации гражданских лиц.
Дрогнут нервы — и начнется война
Сегодня бы министру обороны вряд ли бы сошло с рук спустить все на тормозах. Солдаты бы сами нащелкали фотографий, и газетчики получили бы их даже раньше самого министра. Однако в 1968 таких технологий не существовало, и СМИ работали по старинке.
«Связь между руководством страны в Осло и людьми, наблюдавшими ситуацию своими глазами, была не налажена и работала плохо»- объясняет специалист Университета Тромсё Тур Гисле Лорентсен (Tor Gisle Lorentzen). Несколько лет назад он защитил диплом по приграничной драме 1968 года. Он считает, что мир был на волоске от войны.
«Если бы хотя бы один солдат не выдержал стресса и открыл огонь, разразилась бы полноценная война», — полагает он.
Подробности держались в секрете больше 30 лет
Напряжение на границе держалось трое суток. 10 и 11 июня советские войска начали отступление. 11 июня тревога была отменена, и жизнь на норвежской стороне границы вернулась в привычное русло.
Подробностей же никто, кроме тех, кто находился в центре событий, так и не узнал. Инцидент был глубоко засекречен, и офицеры подписали бумаги о неразглашении. Гриф «совершенно секретно» сняли лишь в декабре 1999 года, 31 год спустя.
Тогда и стало известно, что к норвежской границе стянули порядка 60-70 танков, 40 пушек и 400 других боевых единиц.
Норвежским солдатам раздали боевые патроны и велели готовиться к вооруженному конфликту. Солдаты, охранявшие плотину у Борис-Глеба, получили противотанковые ракеты.
Приказ никаких сомнений не оставлял: как только танки перейдут границу — открывать огонь. Советская армия до границы не дошла 30 метров, вспоминал в 1999 году Арильд Йерде (Arild Hjerde), в 1968 году — лейтенант погранзаставы Эльвенес.
«За каждым нашим шагом следили. Даже если ты просто шел в нужник, тебя все равно держали на прицеле», — вспоминает Йерде.
«Ложная тревога» для демонстрации советской силы
Министр заключил, что советские маневры были учебными. Может и так, но не только. Тур Гисле Лорентсен говорит, что это была ложная тревога — резко выдвинуться, чтобы тут же остановиться.
Обмануть Норвегию цели не ставилось. Скорее всего, маневры развернули в ответ на учения НАТО «Полярный экспресс», проходившие в то же время в провинции Тромс. Советская сторона восприняла их как провокацию.
Связь была наипрямейшая, что подтвердил советский премьер Алексей Косыгин, когда его на пресс-конференции в Швеции в июле 1968 года спросили о военной активности СССР близ норвежской границы.
Он сообщил, что это был ответный шаг, задуманный как демонстрация силы.
Норвежская разведка не доработала
Эйнер Велле не перестает размышлять, правильно ли поступили норвежские власти во время граничного кризиса. Отслужив и вернувшись домой в Олесунн, он рассказал о пережитом членам семьи и друзьям. Его не поняли, потому что никто об этом и не слыхивал.
«Мне кажется, министр обороны попросту играл в русскую рулетку с судьбой страны. По сегодняшним меркам, это недопустимо. Может, он и был по-своему прав, но в демократическом государстве так не делают», — говорит Велле.
Писатель Эйвинд Странна Ларсен (Øyvind Stranna Larsen) в своей недавно изданной книге также критически отзывается о профессионализме норвежских спецслужб. По его словам, это был крупнейший скандал со времен Второй мировой: норвежские власти были поставлены в известность лишь спустя 15 часов после того, как советские танки подкатили к границе.
Он пишет, что ряд донесений из гарнизона Сёр-Варангера легли мертвым грузом у ночных дежурных в штабе разведки и так и не пошли дальше.
Член правительства 1968 года: никакого кризиса не ощущалось
Коре Виллок (Kåre Willoch, бывший премьер-министр от консервативной партии «Хёйре» — прим. перев.) — единственный из ныне здравствующих членов тогдашнего правительства. При премьере-центристе Пере Бортене (Per Borten) он занимал пост министра торговли. Вспоминая события тех июньских дней 50 лет спустя, Виллок подчеркивает, что опасается полностью полагаться на свою память.
— Однако насколько я помню, никакого кризиса не ощущалось.
— Почему, как вам кажется, министр обороны так и не дал полноценного отчета о граничном инциденте?
— Я всегда доверял Отто Григу Тидеманну, и с годами мое доверие не уменьшилось. Он всегда мыслил рационально, наверное, благодаря своему военному опыту. Наверное, он решил, что это демонстрация советской силы — и не более того.
— Но ведь солдатам на границе так не казалось?
— Ну, то, что объявили тревогу — это, как мне кажется совершенно естественный ход. Это часть военной службы.
