До сих пор очень осторожная в своих высказываниях канцлер Германии положительно оценивает французские инициативы по созданию единой европейской системы обороны. По мнению Сильви Коффманн это связано с радикальными позициями Трампа.

В только что вышедшей в США книге «Мир, каков он есть» (The World as It Is), бывший советник Барака Обамы Бен Роудс (Ben Rhodes) рассказывает о десяти днях, которые заставили Обаму отказаться от военного вмешательства в Сирию в конце августа 2013 года после химической атаки на гражданское население.

Эта история интересна двумя фактами. Во-первых, она рассказывает, как Барак Обама пришел к выводу, что эпоха вмешательства США на Ближнем Востоке закончилась, независимо от обоснований: в данном случае — наказать диктатора, который убивает собственное население и нарушает международные договоры.

После иракского фиаско отправка американских войск за границу стало непопулярной мерой даже по гуманитарным соображениям. «Люди всегда говорят, больше ничего подобного», — признался Обама Бену Роудсу. «Но они никогда не хотят ничего делать». Односторонняя политика Дональда Трампа не стала громом среди ясного неба: она появилась из-за усталости общественного мнения нести бремя звания сверхдержавы.

Еще эта история касается европейских лидеров. Все еще склоняясь в пользу военного вмешательства в Сирию, Барак Обама называл Ангелу Меркель «иностранным лидером, которым он больше всего восхищался». Он знал, что, в отличие от Франции и Великобритании Германия не будет участвовать в операции, но ему нужна была ее поддержка, чтобы продемонстрировать единый трансатлантический фронт.

Однако Меркель долго и уверенно отказывалась. Когда Обама повесил трубку после разговора с ней, пишет его советник, он сказал: «Я впервые не уверен в моем решении начать действия в Сирии». Затем ему позвонил Дэвид Кэмерон, который также отказался от участия в операции под натиском Палаты общин. Конгресс тоже высказался отрицательно. Вечером 30 августа Обама сообщает своим коллегам, что он предпочитает заручиться поддержкой Конгресса, а это означает, что операция не состоится. «Затем он звонит нескольким иностранным лидерам, в том числе Биньямину Нетаньяху», — пишет автор. Имя Франсуа Олланда не упоминается ни разу.

«Наша судьба в наших руках»

И вот, пять лет спустя, та же острожная Меркель-пацифистка, выражает свое согласие с созданием европейской системы обороны нового типа. Но помимо бессменной Меркель, существует и другой мир. Британцы покидают ЕС, Трамп приходит на смену Обаме, а Макрон сменяет Олланда, в Риме правят популисты. Трамп презирает европейцев и критикует НАТО. Трансатлантический альянс потрясен антиевропейской политикой Трампа; накануне саммита G7 в Канаде оскорбления готовы вылететь из уст.

С момента вступления в должность в мае 2017 года Макрон возобновил тему европейской обороны. В своем выступлении в Сорбонне в сентябре 2017 года он выдвинул идею о создании «европейских сил быстрого реагирования». В ближайшие месяцы министр обороны Франции Флоранс Парли (Florence Parly) намерена начать их формирование.

Для Ангелы Меркель поддержка этой инициативы — настоящий прорыв, который показывает, как меняется соотношение сил ЕС-НАТО. Это не означает, что Германия станет военной державой, совсем нет. Сначала нужно снять паутину с танков Бундесвера, а затем поменять все программное обеспечение. Канцлер устанавливает пределы и напоминает, что любое вмешательство должно быть одобрено Бундестагом. Но ее решение соответствует ее реакции на победу Дональда Трампа: «Теперь наша судьба в наших руках».

По мнению многих скептиков, европейская оборона — такая же старая химера, как и сама Европа. С международными вызовами помогут справиться некоторые недавние успешные инициативы, такие как планы создания Европейского оборонного фонда. Продвигаемый Макроном проект создания «европейских сил быстрого реагирования», стоит того, чтобы быть ограниченным в своих задачах: это не новая организация, а механизм военного сотрудничества, который позволил бы армиям некоторых европейских государств быстро и эффективно выступить в критический момент, без задержки из-за долгого процесса принятия решений. «Организации — это хорошо; конкретные действия намного лучше», — заявила Парли 28 мая в Париже в своем выступлении в аналитическом центре Европейского совета по международным отношениям.

«Общая стратегия»

ЕСБР предполагают «не инклюзивный» статус: члены организации выбираются из самых оперативных и самых мотивированных, в отличие от Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны, «инклюзивной» программы, в которую входят двадцать пять государств ЕС. На данный момент предложение было сделано, помимо Франции, девяти странам, включая Великобританию — первую страну согласившуюся вступить в ЕСБР, Германию, Данию, Эстонию, Испанию.

В этом состоит еще одна историческая оригинальность ЕСБР: это первая инициатива после Брексит, включающая британцев вне ЕС. Французы привыкли с ними работать в области обороны и хотят продолжать это сотрудничество. Еще один характерный показатель. Польша, высоко мотивированная в военном отношении, но полагающаяся только на США в этой области, не была приглашена.

Будучи оптимистом, Эммануэль Макрон надеется, что таким образом появится общая стратегия, без которой не получится никакой европейской обороны. По своим собственным причинам Германия была далека от этого. Недавние опросы показали, что немецкое общественное мнение ближе к позиции Франции по этому вопросу, чем ее политические элиты. Спасибо Дональду Трампу и немного Владимиру Путину.