Председатель Закарпатской ОГА Геннадий Москаль категорически открещивается от идеи баллотироваться в президенты. Впрочем, из разговора быстро понимаешь, что он уже давно перерос уровень губернатора. Хотя бы потому, что проблемы, по которым он позволяет себе иметь собственную, совершенно независимую, точку зрения, являются проблемами национального масштаба.
О войне с Россией и сдаче Крыма, об операциях вражеских спецслужб на Украине и провалах украинской политики в сфере межнациональных отношений, об ошибках образовательной реформы — в эксклюзивном интервью «Обозревателю».
«Обозреватель»: Уже добрых четыре года, как ключевым событием в жизни Украины является война на востоке. Когда-то вы говорили, что одним из качеств хорошего опера является интуиция. Что вам как бывшему оперу интуиция подсказывает — когда это закончится?
Геннадий Москаль: У хорошего опера должна быть и хорошая аналитика, и хорошая логика, и хорошая интуиция. Будет долго война? Я думаю, что да.
— В последнее время пошли разговоры, что Россия снова готовится к наступлению. Если вдруг они попытаются всю Украину захватить, как думаете, сможет ли наша армия это наступление отбить?
— Всю Украину они не пойдут захватывать, им вся Украина не нужна. Какие там планы — не знает ни «ЛНР», ни «ДНР». Координируется это все штабом, который в центре Ростова-на-Дону находится.
— А как вы думаете, правильную мы в принципе выбрали тактику — стараться не воевать с Россией, а «замирять» Россию?
— Как замирять?
— Мы стараемся переговоры вести, мы не идем «в лоб» завоеванное отвоевывать. Если бы вы были верховным главнокомандующим, что бы вы делали?
Я почему так говорю? Я прожил жизнь на территории, которая была зоной активных боевых действий УПА (запрещенная в России организация — прим.ред.) с 1944-го по 1952-й год. Я не играю ни в шашки, ни в шахматы, ни в футбол, ни в карты, у меня тяга к квадроциклам. Я много катался по горам и встречал в селах бывших воинов УПА, которые отсидели по 25 лет в лагерях, а также тех, кого приговорили к расстрелу. «Если бы наши не продались НКВД, УПА было бы по сегодняшний день, и мы никогда бы не проиграли», — говорили они. К сожалению, многие из украинцев пошли на сотрудничество с оккупантами в качестве агентов, информаторов, были завербованы. Кстати, еще в советское время во время учебы у меня была дипломная работа о службе безопасности Украинской повстанческой армии (запрещенная в России организация — прим.ред.).
— Очень интересно.
— Я честно скажу, это была очень эффективная и глубоко законспирированная служба, умела находить «двурушников», — тех, кто шел на сотрудничество с НКВД. Эта служба и сама имела агентуру в НКВД. Возможно, немного жестковато действовала, но жестко действовали и те, с кем они боролись — НКВД, КГБ. Так вот, возвращаюсь к вопросу, какую нам выбрать тактику в борьбе с Россией. Когда я спрашивал ветеранов УПА, — вы же знали, против какой силы выступаете — это же армия, победившая Гитлера и всю гитлеровскую коалицию, затем разгромила Японию, на что вы надеялись? Они говорят: а что нам оставалось? Идти к ним рабами? Лучше умереть, чем быть рабом!
И я где-то этого тоже придерживаюсь. Или мы вечно будем в этом жить, или когда-то надо собрать все силы и на этом ставить точку. Я не говорю, что это будет в нынешнем году, будет ли это в 2020-м или в 2022-м, но когда-то это наступит. Второго пути нет. Я не верю в Минские соглашения. Вы видите, они тихонько доходят до чаепития; нормандский формат уже исчез и никакие «голубые каски» сюда не придут, роль ОБСЕ ничтожна, я своими глазами видел. Меня спрашивают: как вам ОБСЕ? А я говорю, как минеральная вода: ни пользы, ни вреда. Дегустировали наши крепкие напитки, а также различные сорта пива — поднимали бюджет города Северодонецк. Вот и все.
Еще спрашивают, как забрать Крым? А мы что, его обороняли? Мы сами его и сдали. Если защитникам Донбасса, которые воюют и отдают свои жизни, мы ставим памятники по всей Украине, то по Крыму есть хоть один защитник, кто достоин памятника? Нет. Все сдались — СБУ, Министерство внутренних дел, тогдашние внутренние войска, военно-морской флот с кораблями. Никто не оказывал сопротивление. Или какого-то убили, того же «зеленого человечка», кого-то взяли в плен? Или сорвали с него маску хотя бы — кто ты есть, покажи свое лицо?! Если во Второй мировой войне не было героев, то Советский Союз их придумывал: 28 панфиловцев, Зоя Космодемьянская, Александр Матросов и так далее. А здесь даже нет, с кого придумать героя, который стоял насмерть.
— Многие полковника Юлия Мамчура героем называют…
— Так что, он вышел с флагом? Но он вышел с флагом на территорию Украины, он же не остался с украинским флагом там, не отстреливался в Бельбеке до последнего патрона! Это еще хуже — стоять под украинским флагом и не удержать пост!
— Так, может, непопулярную правду скажем? Что украинцам Крым, по сути, не нужен?
— Он был для Украины чужим. Крым для Украины — это была такая офшорная зона, где отмывалось все награбленное, краденое. Все в землю превращалось, в кучку земли. Строились дома, дворцы, на лето туда приезжали «верхи» — все, кто имел деньги. Как и проститутки. Все российские артисты, кому запрещен сегодня въезд на Украину, все они выступали тогда во дворце «Юбилейный» в центре Ялты, и все наши вожди тогдашние приглашение получали. Я не говорю, что я не получал, давали не по фамилии, а по должности. О Крыме вспоминали в июле и в августе, а 1 сентября про него все забывали. Верховная рада кричала, что землю незаконно скупают, дома строят, но ни одна проверка ничего не находила. Когда я там работал, было около десяти проверок Генпрокуратуры без результатов. Потом пришли русские, за месяц все национализировали. Все дома, дворцы, все, что не имело подтверждающих документов, было куплено за взятки.
— Вы, наверное, самый высокопоставленный критик нашего нового закона об образовании с украинской стороны. Что вы предлагаете сделать, чтобы решить ситуацию с той же Венгрией?
— Проблема в следующем. Если мы действительно хотим идти в Европу, мы не можем прийти туда с одним украинским языком. Если у нас здесь на Закарпатье, где разговаривают на украинском языке без местного диалекта, то это — в ОГА. Пойдите на улицу и вы услышите такой диалект, не нужно венгерского языка — надо искать переводчика с диалекта.
Где мы будем учить языки стран ЕС? Только в детском саду и начальной школе — как предлагает Гриневич? Я думаю, что многоязычее Закарпатья привлекает сюда туристов, а также — семей, которые хотят, чтобы их дети учились за рубежом. После 9 класса они привозят детей в Закарпатье, записывают в словацкие, венгерские, румынские, польские, чешские классы. У нас даже цыганские школы есть, у нас цыгане работают в ОГА. 74 работника ОГА является или этническими венграми, или происходят из смешанных украинского-венгерских семей. Почему языковой закон не нашел поддержки среди русскоязычного населения Закарпатья? Потому что здесь венгры живут около 1 тысячи 200 лет, и здесь давно все смешалось. У одного — дед венгр; у другого — прадед румын; у третьего бабка — словачка, у четвертого — кто-то из предков чех или немец…
Остались целые деревни, населенные представителями национальных меньшинств, с лютеранским, католическими и другими церквями. Что нам здесь делать при таком языковом разнообразии и близости границ? Я считаю, что в Европу мы должны идти со знанием как минимум одного европейского языка. Я выступаю за то, чтобы в ст. 7 закона «О языках», исключив возможности для обучения на русском языке и языках различных мигрантов, поставить запятую и дописать одно предложение: «кроме стран Европейского Союза». Надо эти языки учить. Я сам учусь. И на различных фестивалях и собраниях свое выступление перед обществом произношу на словацком, на польском, на венгерском, на румынском, на ромских языках.
— Даже на ромском?!
— А как же? У нас на Закарпатье проводится Международный день ромов. Мы, пожалуй, единственные его отмечаем на Украине, — в театре, с гимном Украины, с государственным флагом. А еще у нас различные диалекты украинского — на лемковском фестивале я должен говорить, как лемки, на гуцульском — как гуцулы.
— Все это хорошо, но есть же одна проблема. Взять тех же венгров. Многие из них практически не знают украинского языка — те, которые компактно проживают.
— Это проблема государства?! Да вы что? Венгры составляют 0,04% от всего населения Украины. Это проблема родителей конкретного ученика и самого молодого человека. Который, дойдя уже хотя бы до 8 класса, должен сам четко выбрать, куда он «намылился» — или за границу на заработки, или жить и работать здесь, или учиться в университетах Бухареста, Будапешта, Праги… У меня вопрос: это что, наносит ущерб национальной безопасности или росту ВВП, курсу гривни к доллару?
— Подождите, здесь есть регион, городок Берегово с окрестностями, где живут только венгры, и не знают государственного языка.
— Не рассказывайте никому об этом. Берегово это — 50/50: 50% населения венгры. Мне кажется, что венгров даже 49%, а 51% украинцев. А то, что украинцы безразлично относятся к своей национальной символике, это правда. Если венграм закон о национальных меньшинствах разрешил использовать свою национальную символику — то чьи это проблемы? У меня есть целая папка законодательных актов, которые предоставляют различные права нацменьшинствам. Когда я нашим чиновникам в Киеве это показываю, они спрашивают: какой дурак это принял?! Я говорю, что Верховная рада Украины. Но кто запрещает украинцам действовать так, как действуют венгры? Повесьте себе на доме украинский флаг, на балконе можете целое панно вывесить с украинской символикой! Тогда все Берегово будет видеть не только венгерское. Кто нам не дает на родной Украине это делать, кроме лени и привычки кивать на кого-то?!
Я считаю, что мы заполитизировали языковую тему совершенно неуместно. В области 118 школ на языках нацменьшинств, но есть в том числе смешанные школы; никто об этом не говорит, что есть украино-венгерские школы, где полсела — венгры, полсела — украинцы. Или одно село — венгерское, одно село — украинское, но поскольку села маленькие, то школа одна. Одни дети учатся по украинской программе, другие — по венгерской. Но дети же очень быстро ловят язык. И в результате все дети украинские разговаривают на венгерском, а все венгерские дети говорят на украинском, и вы даже у них акцента не почувствуете.
Включаешь телевидение, трансляцию из Верховной рады — там масса политиков говорят по-русски. Где вы слышали, чтобы кто-то в Верховной раде говорил на венгерском, румынском или польском? Вы это слышали? Нет. Но то, что говорят по-русски, об этом стыдно даже как-то говорить. Посмотрите на такие регионы, как Харьковская, Днепропетровская, Запорожская области. Какой там язык господствует? В основном русский. У нас еще есть небольшие общины нацменьшинств — словацкая и румынская. Давайте еще на них накинемся, как набросились на венгров. Не может же быть такого, чтобы все телеканалы в один месяц просто так подняли антивенгерскую пропаганду — как по чьему-то сигналу!
Явно здесь сидит российское ФСБ и нас качает. Постоянные провокации. Хотя невозможно стравить украинцев с венграми на Закарпатье. С любой национальностью это невозможно. Сначала они ставили на русинов, потом поняли, что это уже в нафталине тема, и ничего не получится, начали стравливания и провокации против венгерских партий, венгерского населения. Ничего это не даст. Я не знаю, кто там советники по этому вопросу — но это зря проведенная работа. Все провокации мы раскрыли или предупредили.
