Приближается очередной саммит НАТО. С каждым мероприятием подобного масштаба, что проводит Альянс, официальный Киев связывает особые надежды. Страна-«аспирант» законодательно закрепила стратегический курс на вступление в Североатлантический союз, а в украинском политическом дискурсе любое подтверждение перспективы членства со стороны НАТО ценится едва ли не выше, чем аналогичные авансы со стороны Европейского Союза. И хотя за последние десять лет каждый саммит НАТО приносит очередную декларацию об «открытых для Украины дверях», для украинских властей важно демонстрировать динамику отношений: в идеале каждая новая встреча на высоком уровне должна приносить «новое качество» отношений, новые форматы и институты сотрудничества, которые внутри Украины могут быть преподнесены как очередной шаг к вступлению в Альянс.
Не будет исключением и брюссельский саммит — от него в Киеве ждут очередного «углубления партнерства» и «еще более четких перспектив членства». Но в части этих самых перспектив ничего большего, чем подобные, достаточно эфемерные декларации, ожидать от грядущего саммита не стоит. Участие Киева в саммите вообще может превратиться в сугубо протокольный акт. Венгрия согласилась с приглашением украинского президента в Брюссель, однако работу Комиссии Украина-НАТО не разблокировала.
Дело даже не в традиционной неготовности Украины к требованиям НАТО. Очередное напоминание о том, что Украине по-прежнему предстоит тяжелая работа по реформированию секторов обороны и национальной безопасности, прежде чем можно будет говорить о соответствии требованиям Альянса, прозвучало в апреле, когда в Киев приезжала заместитель генсека НАТО Роуз Гетемюллер.
И не в опасениях рассердить Россию. Собственно, Россия прямо определена Альянсом как противник (пусть в официальных заявлениях руководства НАТО этот термин и не употребляется), и на брюссельском саммите немало времени будет уделено консолидации военного союза перед лицом российской угрозы. Пусть не всем членам НАТО конфронтация с Россией по душе — продемонстрировать единство Альянса в противостоянии с Москвой готовы все: это вопрос легитимности Североатлантического союза, а в его сохранении сейчас заинтересованы все участники.
Главная причина, по которой Украине не стоит ожидать от саммита никаких прорывных решений, связана с остротой внутренних вопросов Альянса, которые будут обсуждаться в Брюсселе.
Прежде всего, это главная интрига саммита — роль, которую сыграет президент США Дональд Трамп. Для нынешнего хозяина Белого дома это первый саммит НАТО. Два года назад в Варшаве присутствовал его предшественник, Барак Обама. Потому Трамп не упустит случая сделать свое участие в саммите запоминающемся. Вот только какую позицию он займет в отношении союзников? Почти весь первый год президентства он говорил о неэффективности Альянса для США, о недостаточном финансовом участие европейцев в оборонных приготовлениях НАТО. Но потом его риторика поменялась — все чаще Трамп вспоминал о важности союза для решения общих политических и оборонных задач Запада, и хвалил европейцев за то, что они стали исправлять ситуацию с размеров своих оборонных бюджетов.
Сегодня нельзя с уверенностью сказать будет ли Трамп в Брюсселе критиковать союзников или хвалить. После последнего саммита «Большой семерки», на котором расхождения американского президента с большинством коллег были продемонстрированы со всей открытостью, стоит опасаться, что и в Брюсселе его роль будет деструктивной. К тому же, в Брюссель Трамп приедет после встречи с российским коллегой Владимиром Путиным. Многие вопросы повестки американо-российского саммита совпадают с темами обсуждения на брюссельском саммите: Украина, Сирия, международный терроризм. Что и как он станет говорить в Брюсселе, Трамп определит лишь после встречи с Путиным — в зависимости от своей оценки итогов этой встречи.
Еще один важный вопрос саммита — отношения с Европейским Союзом в вопросах безопасности и обороны. Во время саммита должны принять совместную декларацию о будущем сотрудничества двух организаций. Более тесное сотрудничество необходимо для повышения эффективности Альянса. Так, одним из вопросов диалога является военный транзит в Европе. Согласование перевозок войск и военного оборудования через территорию европейских стран сегодня остается одним из узких мест в стратегии оперативного реагирования Альянса на угрозы — в том числе, со стороны России. Наиболее удачный вариант решения вопроса предполагает согласование протоколов транзита с ЕС и принятие последним соответствующих директив, по которым будут действовать все его члены.
Но при всей важности сотрудничества НАТО и ЕС сегодня как никогда остро встает вопрос конкуренции двух структур. Франко-немецкие планы создания Совета безопасности ЕС и формирования собственной полноценной военной структуры вступают в явное противоречие с интересами НАТО. Тут и конкуренция за ресурсы, и вопросы подчинения в военных структурах европейских стран, и разграничение зон ответственности. Хотя нет сомнения в том, что ожидаемую декларацию подпишут, она не снимет все противоречия, что продолжают накапливаться в отношениях НАТО и ЕС.
Особняком стоит вопрос о роли Великобритании в будущем разграничении сфер интересов Альянса и Евросоюза. Хотя нынешние шаги лидеров ЕС в области оборонного сотрудничества являются реакцией на политику администрации Трампа, сам стратегический курс на укрепление собственных оборонных возможностей имеет давнюю историю. Лондон последовательно выступал против формирования в ЕС оборонных структур, по сути, альтернативных натовским. Выход Британии из ЕС приведет к исчезновению важного сдерживающего фактора на пути создания фактически военного союза в ЕС. С другой стороны, для самого Лондона важность НАТО будет лишь расти — Альянс станет важнейшим инструментом британской дипломатии для сохранения влияния на ситуацию в континентальной Европе. Про это недвусмысленно заявляла премьер Тереза Мэй во время недавнего визита генсека НАТО Йенса Столтенберга в Лондон. Значит, в ближайшей перспективе в НАТО к противоречиям европейцев с Вашингтоном добавятся еще и противоречия с Лондоном.
Хотя НАТО всячески старается демонстрировать единство и согласованность действий, противоречий в Альянсе хватает, в том числе и тех, что прямо бьют по интересам Украины. Чего, к примеру, стоит напряженность в отношениях Турции с союзниками, прежде всего, с США. Раздражение официальной Анкары вызвали недавние решения Вашингтона исключить Турцию из программы по самолету пятого поколения F-35. Качество военного сотрудничества между Турцией, США и европейскими союзниками неуклонно снижалось последние годы. А ведь в Брюсселе должна быть утверждена новая программа сотрудничества в черноморском бассейне, где ключевым участником будет Турция, и в которой отводится важное место Украине. Заметную часть финансирования этого проекта, направленного на укрепление ВМС членов НАТО и стран-партнеров на Черном море, собираются взять на себя американцы. Какова вероятность того, что еще на этапе согласования программы, или же позднее, при ее реализации, спор Анкары и Вашингтона не вспыхнет с новой силой и не парализует важный для нас проект?
