Соединенные Штаты — мировой гегемон, Китай — будущий гегемон, и отсутствие обеих стран на Чемпионате мира по футболу стало для многих болельщиков поводом для тихой радости.
То, что мы наблюдаем на протяжении этих трех последних недель — это нормальные, здоровые состязания между остальными странами мира, которым чужды замашки и позерство крупных держав и у которых признаки националистического невроза наблюдаются лишь в самой малой степени. Нет ни Дональда Трампа, ни Си Цзиньпина, и даже Владимир Путин затаился, не появляясь на этом турнире, что выглядит почти по-детски и беззаботно.
Оставим пока Россию. Если не считать Сербии, которая в значительной степени излечилась от своих старых мерзких привычек, и Ирана, сегодня нет ни одной страны, принимающей участие в турнире, о которой можно сказать, что она представляет угрозу чьему-либо суверенитету (Аргентина вряд ли когда-нибудь снова нападет на жителей Фолклендов).
И надо сказать, что Иран на этом Чемпионате мира показал всем свое вполне симпатичное лицо. Игроки ведут себя добропорядочно и честно, а в футбол играют решительно и бесстрашно. Муллам очень не нравится та «химия», то взаимное притяжение, которое существует между иранской сборной и иранским населением. Муллам еще очень не нравится заметное присутствие на всех матчах с участием иранской сборной представителей иранской диаспоры, ненавидящих мулл. В том числе — многих женщин с непокрытой головой и в западной одежде, лица которых раскрашены в иранские национальные цвета, и которые кричат и прыгают так же нескромно, как и все остальные. Футбольная сборная придает светским иранцам храбрости, и неслучайно, что за день до матча, в котором она играла со сборной Португалии, в Иране прошли политические протесты.
Так что это — альтернативный мир стран, которых ничто не объединяет кроме футбола. США при всем своем богатстве и численности населения — и даже при том, что они еще недавно считались страной, достойно играющей в футбол — лишились путевки на ЧМ-2018, проиграв Тринидаду и Тобаго. И на турнир поехала скромная Панама, национальными видами спорта которой, вообще-то, являются бейсбол и бокс.
Китай с его населением в 1,3 миллиарда человек не смог набрать команду, которая смогла бы пройти отборочные матчи среди команд Азии, самой слабой из шести конфедераций футбола, определенных ФИФА по географическому признаку.
Если уж на то пошло, не смогла хорошо выступить в квалификационном турнире и Индия со своим населением численностью в 1,2 миллиарда человек (большинству из которых, следует признать, больше по душе крикет). Более того, из 10 самых густонаселенных стран мира на ЧМ-2018 попали только Бразилия, Россия, Нигерия и Мексика — Россия исключительно благодаря своему статусу принимающей страны.
Кубок мира стал для нас мерилом тех ценностей и того совершенства, которые являются символом радостного избавления от реальной политики с ее игрой мускулами и эгоизмом. Назовем это «уругвайской парадигмой», в соответствии с которой крошечная южноамериканская страна может с гордостью выступать на мировой арене, в то время как те, кто с важным видом расхаживают как экономические или военные гиганты, попали в категорию слабаков.
Кубок — это благо и для Европы, поскольку он позволяет отдельным странам подчеркнуть свой статус самостоятельного государства при том, что Евросоюз, повторяя как мантру, навязывает идею «усиления единства ЕС». В Евросоюзе, по крайней мере, благодаря футболу страны не исчезают как нации, что позволяет европейцам заявлять о своей идентичности и различиях, даже если их и вынуждают все глубже погружаться в брюссельский «блендер». И пока существует чемпионат мира по футболу, европейского супергосударства не будет.
Что же касается отсутствия на ЧМ гегемонов, давайте наслаждаться этим, пока их нет. Маловероятно, что США не смогут попасть на Кубок мира два раза подряд, поэтому ждите, что они с важным видом появятся на чемпионате в 2022 году. А китайцы? Они наверняка захотят провести Кубок в 2030 году у себя. И, если честно, это, наверное, будет для них единственной возможностью попасть на него в качестве участников.
