16 июля президент США Дональд Трамп проведет встречу с российским коллегой Владимиром Путиным в Хельсинки. Скорее всего, именно этот саммит определит смысл всего европейского турне американского лидера. Но о каком именно смысле идет речь?
Нельзя критиковать встречу двух глав государств, повинуясь одним лишь рефлексам. Было бы нелогично одновременно осуждать заявления Трампа против многостороннего подхода и дипломатии в качестве инструмента внешней политики и негативно отзываться о саммите, который по определению служит символом диалога. В любом случае, мы вынуждены принять следующий факт: саммит становится излюбленным внешнеполитическим средством Трампа, международным продолжением того нескончаемого реалити-шоу, которым стало его пребывание на посту президента.
Параллельно с этим, саммит не может не порадовать Путина, чья главная цель во внешней политике — вновь оказаться на равных с США. Ему особенно нечего терять, и он может многое выиграть: договор по Сирии и Ближнему Востоку в целом (Трамп мог бы отдать его ему на откуп), новый символ отхода США от обороны европейцев, подтверждение аннексии Крыма Вашингтоном (это сделало бы официальным особенно опасный в настоящий момент пересмотр европейских границ).
Мир по Гоббсу
Таким образом, у европейцев имеются реальные причины для тревоги. Первая связана с неопределенностью в связи с текущей шизофренией США по российскому вопросу: хотя большая часть исполнительной власти и Конгресс заняли с января прошлого года более агрессивную позицию по отношению к Москве (примером тому могут служить официальные стратегические документы), президент Трамп не раз хвалебно отзывался (в том числе в «Твиттере») о Путине и России, а также подчеркивал стремление к сотрудничеству для того, чтобы «сделать мир лучше и безопаснее». Из-за существования двух этих полюсов позиция Америки по отношению к России все еще остается неясной.
Мы не можем (пока) с уверенностью назвать причины теплого отношения Трампа к Путину. Но это не имеет значения. Куда важнее то, что их мировоззрения во многом сходятся: они оба рассматривают международные отношения как гоббсовский мир силы, без правил и норм, а также не приемлют многосторонний подход и переживающие в настоящий момент кризис международные институты. К тому же, оба они без конца критикуют ЕС и НАТО, два основополагающих института Запада в том его виде, в каком он сформировался после Второй мировой войны.
Беспокойство вызывает в первую очередь вовсе не потеря трансатлантическими отношениями центрального положения в широкой американской стратегии: этот процесс начался в США с окончания холодной войны и может стать спасительным электрошоком для европейцев. Опасность исходит, скорее, из схожести взглядов Путина и Трампа и альтернативного взгляда на международные отношения, который продвигается современным популизмом (как правым, так и левым) и характеризуется одержимостью суверенитетом и закрытием границ для торговли и иммиграции.
Это видение также предлагает альтернативную концепцию Запада, который должен определяться цветом кожи (белой) и религией (иудаизмом и христианством), а не правами, ценностями, нормами и, что самое главное, уходящей корнями в Просвещение надеждой на объединение национальных рамок с общечеловеческим характером этих прав.
А что насчет Европы?
Она также может расширить масштабы и влияние альтернативного взгляда на международные отношения, который лежит в центре российского нарратива: Путин и Трамп идут против альянсов и институтов, лежащих в основе международного порядка, который США создали, поддерживали и гарантировали с 1945 года в «свободном» (несоветском) мире, и чье расширение на всю планету стало по окончанию холодной войны целью американской внешней политики, от Буша-старшего до Клинтона и Буша-младшего. Путин не приемлет этот порядок как символ американской гегемонии. Трамп же уверен, что он выгоднее не самим США, а их конкурентам, противникам и союзникам.
А что же Европа? Она слабеет и теряет единство, сводится до уровня объекта, простого поля противостояния держав. Если она не воспринимает себя как нормативную державу, то может существовать только в либеральном международном порядке, благодаря многостороннему подходу, который тот предполагает и защищает.
Кроме того, через саму Европу тоже проходят линии разлома, которые привели к нынешнему экзистенциональному кризису ЕС. Все европейские страны затронуты подъемом национализма, и мы знаем, куда он как-то уже завел нас в нашей общей истории. Строительство ЕС исходит именно из этого, и президенты США одно время тоже это понимали.
Сегодня Трамп рушит, Путин аплодирует ему, а китайский лидер Си Цзиньпин выстраивает правила игры на будущее. Европа же не может свести себя к нормативной державе, как многосторонний подход не сводится к идеализму. Неоптимальную систему, разумеется, можно критиковать, но хотя популизм задает правильные вопросы, не только он может дать на них ответы. Ось Трампа и Путина подчеркивает необходимость в творческом подходе тех, кто не поддерживают ее.
