Россия во все времена — при царе, большевиках или демократах — вот уже более 200 лет стремится позиционировать себя на Балканах. Россия всегда делала ставку и пользовалась двумя «политико-эмоциональными» стратегическими факторами — славянством и православием (в период СССР к этому также прибавлялся идеологический компонент). Россия стремилась защищать балканские народы от «влияния Ватикана и ислама», а также от «навязывания неподходящих прозападных ценностей». Поэтому российский аналитик Константин Эггерт напоминает, что сегодня Москва тоже рассматривает Балканы как территорию, где «живут простые крестьяне, которые молятся на русского царя как защитника и спасителя веры от католических еретиков из Вены и от свирепых „магометан" из султанского Стамбула».
Однако сколько бы Россия ни старалась, ей никак не удается закрепиться на Балканах, и она по-прежнему ходит по краю пропасти. Даже помощь православным народам Балкан, страдавшим под османами, не гарантировала русским удобного расположения в этом регионе. Например, болгары предпочли, чтобы ими правили представители немецкого королевского дома, и во время обеих мировых войн вставали на противоположную сторону. Как и румыны, греки очень быстро повернулись в сторону англичан, то есть Запада, а в период после Второй мировой войны, когда, казалось бы, Россия наконец-то завладеет полуостровом и выйдет к Средиземному морю, появился Й. Б. Тито, который уже в 1948 году сказал Москве твердое «нет», а потом она осталась и без Албании.
В конце 20 века ради возвращения на Балканы русские поддержали Слободана Милошевича и сделали ставку на сербский национализм. Со временем его сторонники (чтобы справиться со своим разочарованием от военных поражений и достичь своих националистических целей) согласились стать инструментом российской балканской политики. Однако сегодня российская политика на Балканах опять оказалась в глубоком кризисе.
Больше никаких сантиментов
Сейчас, в конце второго десятилетия 21 века, Россия оказалась в ситуации, когда ее присутствие крайне ограничилось, и вскоре она может окончательно покинуть этот всегда нестабильный и неспокойный регион. Дело в том, что большинство балканских государств, на которые Россия рассчитывала из-за историческо-религиозных сантиментов, выбирают НАТО, главного кремлевского архиврага, и Брюссель, который тоже стоит по другую сторону баррикад. Таким образом, Россия остается «такой близкой и такой далекой». Недавно откололась «малая Россия» Черногория, а теперь — еще и Македония, которая не слишком привлекала Россию, но в последнее время даже в этой стране Москва видела свою последнюю спасительную соломку. Осталась (пока) только Сербия Вучича, а также половина Боснии — Республика Сербская Додика. Это последняя «линия обороны». Правда, Россия также заигрывает с Драганом Човичем как потенциальным союзником, которого она поддержала бы (поддерживает?) в вопросе «создания третьего (хорватского) энтитета».
Именно поэтому политика России на Балканах непредсказуема, и, как говорит российский балканолог Максим Саморуков, «российская политика на Балканах исключительно деструктивна». В свою очередь, болгарский политолог Димитар Бечев утверждает, что «у России нет никакой конкретной стратегии на Балканах». Константин Эггерт тоже говорит, что политика России на Балканах похожа на мыльную оперу о надменности, презрительности и историческом невежестве. Россия просто использует благоприятную конъюнктуру, стремясь просто вывести своих западных конкурентов из равновесия и влиять если не на власти этих стран, то по крайней мере на определенные партии или части общества». И именно это и происходит.
Действительно, зачем Кремлю проводить конструктивную политику на Балканах, способствуя умиротворению и стабилизации обстановки, когда ему известно, что многие балканские страны собираются отвернуться России и выбирают западную интеграцию, что они готовы терпеливо ждать даже тогда, когда Брюссель колеблется и усложняет процесс. Россия испытывает недоумение от этого и задается вопросом, почему традиционно близкие страны не стремятся под ее крыло, а переходят в противоположный западный лагерь, пусть даже их там особо не ждут. Точно так же русские утратили и большую часть постсоветских государств, которые, как казалось России, останутся ее владениями даже после распада СССР. Именно поэтому Россия, уходя, может заварить балканскую кашу.
Да. Москва наделала ряд ошибок, совершив шаги, которые дополнительно усугубили антагонизм с балканскими странами (хотя те, несмотря ни на что, симпатизировали ей). Последняя громкая история — конфликт с Грецией и (не)посредственно Македонией. Греция, которую в брюссельских кулуарах, бывает, называют русским Троянским конем, недавно выслала двух российских дипломатов, а еще двум запретила въезжать на свою территорию из-за подрыва греческого суверенитета. Истинная причина в том, что они подстрекали государственных и церковных руководителей к препятствованию и срыву подписания соглашения с Македонией относительно ее нового названия. Этот договор по прошествии чуть более 20 лет разблокировал переговоры о евроатлантической интеграции Македонии, которая превратилась в черную дыру Европы. Русские хотели помешать договору, по которому Греция соглашается, чтобы отныне Македония называлась Северной Македонией.
В том же духе официальный представитель МИДа РФ Мария Захарова назвала соглашение Ципраса и Заева о новом названии вредным, поскольку оно «далеко от интересов безопасности на Балканах». Соглашение привело к глубокому расколу в греческом и македонском обществе. «Очевидно, что оно далеко от интересов укрепления мира и безопасности на Балканах и служит исключительно инструментом ускоренного втягивания Республики Македония в НАТО», — сказала Захарова, не скрывая разочарования Москвы из-за потери еще одного «владения» в балканской пороховой бочке. Поэтому «Санди таймс» (Sunday Times) пишет, что Россия может прибегнуть к насилию, чтобы воспрепятствовать расширению НАТО.
В Македонии боятся «черногорского сценария». В октябре 2016 года в Подгорице был предотвращен государственный переворот, призванный помешать вступлению Черногории в НАТО, и, как утверждают в Подгорице, за этим злонамеренным планом стояла Москва. Сейчас обвиняемых судят. Некоторые зарубежные аналитики опасаются, что определенные силы могут помешать Македонии тем, что спровоцируют межэтнические, албанско-македонские конфликты, устроив, таким образом, «малую Украину» и на многие годы отдалив вступление Македонии в НАТО и заблокировав переговоры с Европейским Союзом. Поскольку Македония находится на перекрестке стратегических путей на Балканах, гранича с Болгарией, Сербией, Грецией, Албанией и Косово, то не стоит отдельно говорить о последствиях нестабильности, а уж тем более конфликтов в этой стране для региона. Напротив, ступив на путь евроатлантической интеграции, (Северная) Македония обезопасит себя от любых соседских посягательств. Константин Эггерт также говорит, что политика «нейтральности балканских стран» (не вступающих в НАТО) на самом деле потерпела фиаско.
Изменение македонской парадигмы меняет положение России на Балканах, так как меняется позиция и Сербии, и Боснии и Герцеговины, точнее Республики Сербской. Сейчас Сербия — единственная страна, которая заявляет, что «не идет в НАТО» и объявляет себя «российским союзником». Но вскоре Сербия может оказаться в кольце стран-членов альянса. А Македония, вступив в НАТО, дополнительно укрепит «албанский компонент» в альянсе (Албания, как и Косово, формально не является членом НАТО, но на самом деле это «большая натовская база»). Поэтому некоторые российские СМИ предполагают, что Сербия может получить новые «задания» от Москвы. Ожидается, что осенью Сербию посетит Владимир Путин, который обозначит (российскую) позицию для Сербии с учетом новых условий на Балканах. Вопрос в том, насколько далеко Сербии придется отойти от ее стратегического плана по вступлению в Евросоюз. Российские СМИ также недоумевают, как в этих новых обстоятельствах, когда Сербия окажется в кольце стран НАТО и ЕС, она сумеет сохранить долгосрочную политику военного нейтралитета.
С другой стороны (а это одно из условий для новых кредитов и визита Путина), вот уже два года Вучич не дает российской военной базе в Нише того же дипломатического статуса, которым обладают представители НАТО в Сербии. Кремль настаивает на статусе, и значительная часть правящей сербской политической элиты готова к этому «компромиссу», хотя и НАТО, и посольство Соединенных Штатов в Сербии предупредили Вучича, что делать этого не надо. В связи с этой историей Кремль испытывает определенный скепсис в отношении Вучича, не доверяя ему до конца, и в большей степени полагается на некоторых его ближайших соратников, таких как партнер по коалиции Ненад Попович, глава Сербской народной партии, и Ивица Дачич, министр иностранных дел Сербии.
Потерять Додика нельзя
Другое дело — позиция Республики Сербской, и, как говорит Елена Гуськова из Центра по изучению современного балканского кризиса, Милорад Додик и Республика Сербская становятся «оплотом России и сербства на Балканах». Поэтому нужно пресечь все западные попытки отстранить Додика от власти в результате предстоящих осенью выборов в Боснии и Герцеговине и не дать ему победить. Гуськова считает, что Россия просто не может себе позволить потерять Додика и влияние на Республику Сербскую, ведь речь, по ее словам, также идет о предотвращении распространения радикального исламского влияния на Боснию и Герцеговину и Балканы. Но на самом деле в Додике русские видят препятствие, которое не позволит Боснии и Герцеговине вступить в НАТО. С другой стороны, русские, верные своей политике на Балканах, конечно, хотят наладить контакт и с хорватской партией в Боснии и Герцеговине, поэтому сближаются с Драганом Човичем, главой Хорватского демократического содружества Боснии и Герцеговины.
Также недавно поднялась шумиха и вокруг российского посла в Белграде Александра Чепурина, который заявил, что Москва не имеет ничего против раздела Косово. Европейский Союз давит на Александра Вучича, чтобы он смирился с реальностью — утратой Косово. Сам он не высказывается по поводу «раздела» или обмена территориями, но постоянно подчеркивает, что «что-то лучше, чем ничего». Правда, российское предложение о «разделе» на самом деле — максималистское предложение, согласно которому Сообщество сербских общин получит северную, преимущественно сербскую, часть Косово. Однако в Приштине такой вариант считают неприемлемым, поскольку таким образом сформируется еще одна Республика Сербская, которая превратила бы Косово в нефункционирующее и всегда нестабильное государство вроде Боснии и Герцеговины. Что ж, Россия не откажется от Балкан без борьбы. Начинается «дополнительное время».
