Случившееся было хотя и неожиданным событием, но оказалось весьма своевременным. Ведь никто не стал бы протестовать, если в ответ на политическое покушение власти ужесточат наказания. Даже если для этого придется восстановить формально отмененную смертную казнь. А так как власти фактически от нее никогда и не отказывались, а всегда держали про запас, то теперь такое несоответствие можно было устранить. В принципе ничего лучшего большевики в августе 1918 года не могли и желать.
30 августа 1918 года в Петрограде молодой юнкер Леонид Каннегисер застрелил начальника местной ЧК Моисея Урицкого. В ту же пятницу Владимир Ленин, бесспорный вождь русской революции, выступал с речью перед рабочими одного из московских заводов. Когда он вышел и уже собирался сесть в ожидавший его автомобиль, прозвучало как минимум два выстрела. Ленин рухнул на землю, но остался жив.
В качестве стрелявшей была задержана 28-летняя Фанни Каплан, анархистка и социал-революционерка, участвовавшая еще в 1906 году в двух покушениях со взрывами. Во время допроса, проводившегося убийцей царской семьи и начальником московской ЧК Яковом Юровским и, как ни странно, тогдашним главой государства Яковом Свердловым, Фанни Каплан, как говорят, созналась в содеянном, но при этом отказалась рассказать, откуда получила оружие. О мотиве преступления она сказала лишь: «Я давно решила убить Ленина. Я считаю его предателем дела революции». Преступление она якобы задумала в феврале 1918 года.
ЧК дело тянуть не стала: спустя четыре дня после покушения на Ленина Каплан была убита, а ее труп был «устранен», а не похоронен. Что точно сделали подручные Юровского с останками Каплан, неизвестно, также как неизвестно и то, имела ли она вообще отношение к покушению или была просто козлом отпущения.
Всероссийский центральный исполнительный комитет, фактически высший правительственный орган Советской России, выпустил «предупреждение», предельно ясное по смыслу: «Всем пособникам российской и союзнической буржуазии! Мы предупреждаем вас, что за каждое покушение на функционеров советской власти и носителей идей социалистической революции ответственность будут нести все контрреволюционеры».
И хотя ни Каннегисер, ни Каплан не были «пособниками буржуазии», но большевиков это не смущало: каждый, кто с ними боролся, просто не мог не быть агентом буржуазии. Поэтому «предупреждение» исполком дополнил и прямой угрозой: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов».
