Массированные бомбардировки оплота мятежников в Идлибе говорят о неминуемом наземном наступлении сирийской армии. Предостережения и протесты западных стран и ООН не имеют никакого воздействия, поскольку Дамаск, Москва и Тегеран хотят покончить с повстанцами. Они принимают во внимание лишь недовольство Турции, которая хочет отсрочить наступление, чтобы защитить своих местных союзников и стратегические интересы.
Около 100 тысяч мятежников в Идлибе
В марте 2016 года число мятежников в Идлибе составляло от 50 до 90 тысяч человек. Такой разброс связан с неясностью насчет определения статуса боевика: 50 тысяч занимались этим на постоянной основе, тогда как еще 40 тысяч — эпизодически. К ним присоединились там тысячи других боевиков, которых выдворили из Алеппо, Гуты, Дераа и Растана, то есть мятежных зон, оказавшихся в руках сирийского режима за два последних года.
Мятежники распределены на две примерно равные по численности группы: это «Хайят Тахрир аш-Шам» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.) и сформированная Турцией коалиция «Фронт национального освобождения». ФНО включает в себя всех противников ХТШ, от бывшей «Сирийской свободной армии» до «Бригады аз-Зинки» и «Ахрар аш-Шам»: всего насчитывается с десяток групп, которые в свою очередь разделены на десятки более или менее независимых отрядов. С помощью этой коалиции Турция хотела ослабить ХТШ и не дать ему взять весь Идлиб под полный контроль. До осени 2017 года ХТШ контролировал турецкую границу, город Идлиб, различные стратегические пункты и основные пути сообщения, плетя свою власть в регионе как паутину.
Осенью 2017 года между ним и протурецкими мятежниками началась война, которая привела весной к более однородному распределению территории между сторонами. ХТШ сейчас практически единолично контролирует север региона, его столицу и границу с Турцией, оставив противникам юг провинции и западную периферию Алеппо. Таким образом, протурецкие мятежники оказались в изоляции на юге, между молотом сирийской армии и наковальней джихадистов ХТШ. Причем Турция едва ли может помочь ФНО, поскольку сама вынуждена вести переговоры с ХТШ о пропуске военных и техники на установленные ей наблюдательные посты на линии фронта с сирийской армией. В результате протурецкие мятежники попадают на первую линию грядущего наступления сирийских войск на юге провинции.
Сирийская армия сначала принимается за слабых
Дамаск намеревается в перспективе вернуть себе контроль над всем Идлибом, однако на первых порах ему придется довольствоваться ограниченным наступлением на юге провинции в связи с большой численностью мятежников. Его первая задача заключается в том, чтобы повысить защищенность Латакии и российской базы Хмеймим, которые подвергаются обстрелам со стороны мятежников. Все это подводит его к атаке на Джиср-эш-Шугур. Вторая цель — оттеснить мятежников от Хамы, взяв под контроль весь юг до Мааррет-эн-Нууман. Третьей задачей может быть очистка от мятежников западной периферии Алеппо. Это означает, что главной целью наступления станут протурецкие мятежники. В то же время в Джиср-эш-Шугуре речь пойдет об уйгурах Исламского движения Восточного Туркестана, которые отметились боевыми свершениями, но не смогли интегрироваться в восстание из-за своих этнических особенностей и верности «Аль-Каиде» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.). Кстати говоря, нет уверенности, что сирийская армия сразу же попытается захватить Джиср-эш-Шугур, так как это представляется непростой задачей.
Сирийская армия уже использовала эту стратегию в Гуте, Алеппо, Растане и Дераа. Она сначала принимается за самых слабых, разделяет территорию мятежников, а затем ведет переговоры по-отдельности с разными группами. Сирийская армия рассчитывает на нейтралитет ХТШ, который заинтересован в том, чтобы позволить врагам поубивать друг друга, а затем привлечь на свою сторону остатки ФНО.
Турецкая дилемма
Турция, разумеется, в корне не согласна с этой стратегией, поскольку расплачиваться придется ее верным сторонникам. В результате она потеряет доверие ее местных союзников, которые ведут борьбу с ХТШ. Поэтому Анкара требует отложить наступление. Москва и Дамаск возражают ей, что она не сдержала своего обещания ликвидировать ХТШ. Осенью 2017 года первое наступление на Идлиб позволило Дамаску взять весь юго-восток региона и военную базу Абу-эд-Духур. Эрдоган был в ярости и публично пригрозил Асаду, поскольку тот напал на его союзников. В конечном итоге Эрдоган получил от России добро на наступление на курдский Африн. В перспективе возможна еще одна уступка подобного рода, поскольку приоритетом для Турции все еще остается ликвидиация курдских вооруженных отрядов. Как бы то ни было, сохранение американского военного присутствия на северо-востоке Сирии становится препятствием для новых турецких операций против курдов.
Ликвидация ФНО позволяет Дамаску избавиться от групп, которые могли бы принять участие в официальных переговорах. По стратегии борьбы с мятежниками, которой придерживается сирийский режим с 2011 года, нужно в первую очередь устранить умеренных, чтобы оставить одних радикалов. Те не могут стать политической альтернативой и подтверждают сохранение власти Башара Асада с точки зрения как сирийского населения, так и напуганных джихадистами демократий.
Турция безуспешно пыталась добиться от ХТШ отказа от джихадистской идеологии и возвращения в ФНО: она стремилась заполучить тем самым инструмент долгосрочного давления на Дамаск, превратив Идлиб в свой протекторат подобно северу Алеппо. Большая часть Идлиба стала бы тогда буферной зоной у границы двух стран. Только вот широкое присутствие ХТШ на севере Идлиба ставит под вопрос формирование такой зоны, поскольку это означало бы создание оплота «Аль-Каиды».
Мосул, Ракка, Идлиб
Первое наступление на юге Идлиба повлечет за собой относительно небольшое число жертв, поскольку у населения будет возможность укрыться на севере провинции у турецкой границы. Как бы то ни было, второе наступление примет уже совершенно иной масштаб и может вызвать настоящую гуманитарную катастрофу. Только вот Москва и Дамаск сделают упор на том, что на этот раз ведут борьбу с джихадистами «Аль-Каиды». И раз Запад особо не церемонился с ИГ в Мосуле и Ракке, стоит ли ждать чего-то другого в Идлибе?
