Delfi: Начиная с 2016 года, сталкивались ли вы в своей работе с какими-либо сюрпризами? С чем-то, чего до выхода на эту работу никак невозможно было ожидать?
Арндт Фрайтаг фон Лорингхофен: Я бы выделил два момента. Я был глубоко впечатлен культурой солидарности внутри НАТО. Люди даже называют это «семьей», и это не клише. И второй момент — я был удивлен тем, что оценки в сфере разведки всех 29 стран-участниц НАТО гораздо ближе друг к другу, чем большинство людей могло бы себе это представить.
— Каковы сегодня приоритеты вашей работы?
— В центре моего внимания — главные вызовы по всем направлениям: более агрессивная Россия, готовая использовать военную силу, а также киберпространство, гибридная война, терроризм и нестабильная ситуация на Ближнем Востоке.
«Мы не рассматриваем ни одну из стран как угрозу»
— Год назад, открывая Европейский центр передового опыта по противодействию гибридным угрозам (European Centre of Excellence for Countering Hybrid Threats) в Хельсинки, вы сказали, что Россия — один из главных источников угроз, но не единственный. Как бы вы охарактеризовали эту российскую угрозу?
— Мы наблюдаем агрессивную модель поведения Москвы: незаконная аннексия Крыма, продолжающаяся дистабилизация Донбасса, целенаправленные кибератаки на жизненно важные объекты инфраструктуры в Украине и в странах-членах НАТО, попытка вмешательства в американские выборы в 2016 году, покушение на Сергея Скрипаля и его дочь, провалившаяся попытка государственного переворота в Черногории. Список длинный. В целом, похоже, у России есть стратегия по подрыву западных демократий и согласованности в действиях Альянса и Европейского союза. Мы не замечаем сейчас никакой неминуемой угрозы в отношении кого-либо из союзников НАТО, но мы видим, что Россия становится более агреcсивной: она значительно увеличила свой оборонный бюджет и свое военное присутствие. Более того, Россия продемонстрировала, что готова использовать военную силу против своих соседей, например, против Украины и Грузии.
— Китай, Иран, неконтролируемая миграция, исламский террор — все это тоже угрозы? Как вы оцениваете их?
— Мы не рассматриваем ни одну из стран как угрозу, но мы сталкиваемся с угрозами по разным направлениям. И НАТО не может себе позволить такую роскошь — выбирать. В целом, нынешнее поколение сталкивается с самыми крупными угрозами безопасности. Они очень сложные, их много, и они по-разному связаны между собой. Существует терроризм, есть нарушение международных норм, кибератаки. Китай делает крупномасштабные инвестиции в военный потенциал и искусственный интеллект. Иран совершенствует свою ракетную программу и оказывает негативное влияние на регион, поддерживая террористические организации и разжигая войну в Йемене. Это отличается от всего того, с чем Альянс сталкивался раньше, и НАТО реагирует на эту ситуацию несколькими способами. Мы повышаем боеготовность наших сил, мы наращиваем наши кибервозможности и помогаем многим другим странам укреплять свой потенциал перед лицом новых угроз.
Невозможно отрицать разногласия
— Когда дело доходит до России, очевидно, что Мадрид и Рим оценивают уровень опасности не так, как, скажем, Таллинн и Вильнюс. Можно ли это считать проблемой для Альянса?
— Тем не менее, кажется, что трансатлантические разногласия только растут. Судя по напряженной атмосфере саммита в Брюсселе в июле этого года, есть определенная нервозность из-за политики администрации Трампа. Как это влияет на сферу разведки и безопасности?
— Невозможно отрицать, что в Альянсе существуют разногласия, например, касающиеся изменения климата, международной торговли или ядерной сделки с Ираном. Но это не ново. Между союзниками были значительные разногласия, например, перед Суэцким кризисом (1956 год — прим. ред.) или войной в Ираке (2003-2011 годы — прим. ред.). Но несмотря на них, если вы посмотрите на решения саммита НАТО в Брюсселе, то увидите, что содержание декларации было очень насыщенным. Мы согласовали новую структуру командования НАТО, усилили наши кибер- и гибридные возможности и договорились создать новую миссию по подготовке военных в Ираке. Оглядываясь в прошлое, можно сказать, что теперь у нас есть три саммита подряд — Уэльс, Варшава и Брюссель, где были приняты долгосрочные решения в ответ на ухудшение ситуации в 2014 году. Что касается сотрудничества с американской разведкой, то я могу только сказать, что оно превосходное. США, безусловно, являются крупнейшим источником разведывательной информации для Альянса, и они с энтузиазмом поддерживают реформу в сфере разведки.
Страны Балтии — лидеры в киберобороне
— В одном из интервью вы призвали спецслужбы стран НАТО работать быстрее и лучше координировать свою работу со штаб-квартирой Альянса. Как вы оцениваете работу союзников сегодня? Есть ли еще слабые места?
— За время моего пребывания на этом посту я увидел определенный прогресс. Более тесным стало сотрудничество между военными и гражданскими службами. Это особенно важно, поскольку сегодня мы сталкиваемся не только с военными, но и с гибридными и киберугрозами. Мы создали новые подразделения, отслеживающие международный терроризм и гибридные угрозы. Многие страны поддерживают это стремление, но еще, конечно, есть над чем поработать. Спецслужбы традиционно привыкли работать в рамках двустороннего сотрудничества или небольших групп. Столкнувшись с ухудшением ситуации, с очень сложной обстановкой в плане безопасности, мы должны сотрудничать более тесно и внутри Альянса. Я убежден, что союзники к этому готовы.
— Вы несколько раз упомянули кибербезопасность. Мы знаем, что в Таллине сейчас находится Центр передового опыта киберзащиты НАТО. В Литве есть также Национальный центр кибербезопасности. Как вы оцениваете роль балтийских стран в киберсфере?
— В 2017 году батальоны расширенного передового присутствия НАТО укрепили оборону балтийских государств. Привело ли это увеличению числа разведовательных операций со стороны России в странах Балтии?
— Мы заметили усиление пропаганды со стороны России. Возможно, наиболее известный случай — сообщение, что литовскую девушку изнасиловал немецкий офицер (весна 2017 года — прим. ред.). Это был примитивный фейк, который повторял уже знакомые нам образцы фальшивых новостей. Литовские власти были настороже и очень быстро его развенчали. Солдаты НАТО, участвующие в миссии расширенного передового присутствия (EFP) хорошо подготовлены к российской пропаганде и к борьбе с угрозами, связанными с разведывательной сферой.
«Обещаний от России я не слышал»
— Россия расширяет свое военное присутствие в Калининградской области. Это вызывает серьезное беспокойство в странах Балтии. В начале этого года Россия дала понять, что там размещены ракетные комплексы «Искандер». Знает ли НАТО, что на самом деле происходит в этом регионе?
— Балтийское море граничит с шестью странами НАТО и имеет жизненно важное стратегическое значение для Альянса. С 2014 года условия безопасности в регионе в значительной степени ухудшились из-за наращивания российского военного потенциала в регионе. Россия сделала Калининград одним из самых военизированных своих регионов. Она разместила там передовые морские и воздушные ракеты. Руководители стран НАТО четко дали понять в рамках Брюссельской декларации, что нас беспокоят сообщения о размещении в Калининграде ракет «Искандер», способных переносить ядерный заряд. НАТО отреагировало на российское усиление военного присутствия размещением в регионе, в том числе в Литве, многонациональных батальонов, а также ростом числа воздушных и морских патрулей.
— Министерство обороны Литвы постоянно заявляет, что ВВС Литвы регулярно поднимаются в воздух для сопровождения российских истребителей и транспортных самолетов, которые летают между Калининградской областью и остальной частью России с выключенной системой опознования «свой-чужой», часто без согласованного плана полета. Поднимает ли НАТО этот вопрос в диалоге с Россией? Возможно ли разрешить эту проблему, которая потенциально может привести к очень опасной ситуации?
— Мы действительно замечаем рост российской военной активности вдоль наших границ, не только в балтийском регионе, но и, например, в регионе Черного моря. В ответ НАТО увеличило число своих воздушных патрулей. Самолеты НАТО поднимаются в небо сотни раз в год, чтобы сопровождать российские военные самолеты, часто в международном воздушном пространстве над Балтийским морем. Мы обсуждаем эти проблемы, связанные с авиацией, на различных форумах, на Совете Россия-НАТО, а также в рамках экспертой группы по воздушной безопасности в Балтийском море, которую принимает у себя Финляндия и где участвуют НАТО и Россия. Эта группа внесла важный вклад в улучшение безопасности в Балтийском регионе.
— Но все-таки, можно ли ожидать от России конкретных обещаний, что она будет вести себя, скажем так, более аккуратно в воздухе?
— Я надеюсь на это, но пока что ни о каких конкретных обещаниях в этом плане я не слышал.
— Литва ожидает от НАТО, что миссия воздушного патруля может быть превращена в миссию по противовоздушной обороне и что присутствие боевых кораблей союзников в Балтийском море будет увеличено. Оправдаются ли эти надежды Литвы?
— Балтийская противовоздушная оборона — это круглосуточная миссия мирного времени, направленная на самооборону. Любые изменения мандата миссии потребуют решения, принятого всеми союзниками. Конечно, эта деятельность регулярно пересматривается, но я не в состоянии сказать, готовы ли будут союзники принять такое решение. В то же время мы приветствуем то, что страны Балтии вкладывают средства в свою воздушную оборону.
Сначала реформы, потом решение
— Каково состояние координации в сфере безопасности и разведки с Украиной и Грузией? Эксперты в области безопасности говорят, что спецслужбы этих стран по-прежнему сильно инфильтрованы российскими шпионами. Согласны ли вы с этим мнением?
— Мы сотрудничаем с украинскими и грузинскими спецслужбами в области разведки и безопасности. В основном, мы не можем делится своими разведданными с Украиной, Грузией или любым другим партнером. Но мы можем вести диалог, например, касающийся обстановки в сфере безопасности или реформ спецслужб. Последнее крайне важно, когда речь заходит о их (Украины и Грузии — прим. ред.) стремлении вступить в НАТО.
— Являются ли эти страны в основном готовыми к Плану действий по членству в НАТО, и все, чего не хватает сейчас — это политического решения союзников?
— Решение предоставить План действий по членству в НАТО — это политическое решение, которые союзники принимают на основе консенсуса. На саммите в июле НАТО еще раз подтвердило, что Грузия и Украина станут членами Альянса. Мы призываем Грузию продолжать использовать все возможности для сближения с Альянсом. И этих возможностей много, например, Комиссия НАТО-Грузия, «Ежегодная национальная программа», участие в учениях «Достойный партнер» (Enhanced Opportunities Partner) и Существенный пакет НАТО-Грузия (Substantional NATO-Georgia Package, SNGP). Точно так же, мы ожидаем от Украины, что она сосредоточится на проведении внутренних реформ, укреплении демократических институтов и верховенства права, развитии оборонного потенциала в соответствии со стандартами НАТО.
— Значит, речь по-прежнему идет не только о политическом решении?
— В конце концов, это всегда вопрос политического решения, но сейчас необходимо сфокусироваться на достижении прогресса в проведении реформ.
