Около 200 пенсионеров стоят в центре Киева и размахивают партийными знаменами. Они протестуют против социальной несправедливости. «Слава Украине — Героям слава!» — это боевой клич украинцев со времени демонстраций зимой 2013-2014 годов. Пенсионеры протестуют на Институтской улице.
Это символическое место. Немного дальше по улице погибли, главным образом от пуль снайперов, свыше ста человек.
«Я был здесь только один день. Не в тот день, когда стреляли, а на другой, когда все подъезды к центру были перекрыты».
Коле 22 года, на нем футболка, черные джинсы, кроссовки.
«Под мостами была баррикада. Туда никого не пропускали без бронежилета и шлема. Наши люди были вооружены какими-то петардами, я еще удивился. На другой стороне были стрелки с огнестрельным оружием».
«Во власти ничего не изменилось»
Коля стоит у памятника «Небесной сотне», как здесь называют тех погибших. 107 убитых, 107 мраморных плит. На каждой выгравирован портрет, имя, даты рождения и смерти, место жительства. Среди них молодые люди, всего по 20 лет, более пожилые в костюмах, несколько женщин. Они приехали со всей страны. Представители всего населения.
«Все эти люди погибли не зря, они пытались что-то изменить к лучшему».
Вдоль улицы стоят другие небольшие памятники, кресты, поминальные свечи. Иногда лишь записки в прозрачной пленке. Между ними — надписи с политическими требованиями. И повсюду: борьба с коррупцией.
«Я думаю, что во власти ничего не изменилось. Коррупция по-прежнему процветает. Это очень больно».
Коррупция — одна из самых крупных проблем Украины. Коррупция стала первопричиной Майдана в 2013-2014 годах.
Коля изучает электротехнику. И он продает сине-желтые и красно-черные ленточки, которые люди привязывают на запястье или кладут перед табличками с именами погибших.
«Эти деньги для солдат, которые были ранены на фронте на востоке Украины».
«Красное и черное — это цвета „Правого сектора" (организация, запрещенная в РФ, — прим. перев.). Есть у нас такое движение. Считается, что синий и желтый цвета означают небо и пшеницу. Я не знаю, насколько это верно».
Скоро будет пять лет с того времени, когда украинцы своими демонстрациями изгнали коррумпированного президента Януковича.
Янукович согласился подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Но в последний момент он передумал по приказу из России. Это было слишком. Граждане целыми неделями стояли зимой в центре Киева, на Майдане. Вот почему движение получило название Евромайдан.
Самим действовать, самим что-то менять
В центре Дрогобыча почти ничего не происходит.
«Когда еще не было светофора, пешеходы постоянно переходили улицу, а машины просто стояли. Поэтому водители написали петицию с требованием поставить светофор. Сегодня первый день, мы, видимо, попали на тестовый режим».
Дрогобыч находится на Западе Украины, недалеко от границы с Польшей. 80 тысяч жителей. Терпеливого водителя зовут Владимир Конзёлка, ему 60 лет, и он хочет сделать Дрогобыч самым честным и успешным городом Украины.
Дрогобыч называет себя «Умным городом» («smart city»). Администрация делает ставку на дигитализацию, открытый доступ к электронным данным и на европейскую демократию. Градоначальник был в свое время активистом Майдана в Дрогобыче. Два года назад он призвал Конзёлку на работу в ратушу и дал ему четырех сотрудников. Эта команда уже подготовила всевозможные сведения и опубликовала в интернете — например, доходы депутатов горсовета и как они голосуют, бухгалтерию городских предприятий, отчет о командировочных городских служащих. В 2017 году Дрогобыч получил за это награду Евросовета за отличное местное самоуправление.
«Лично я твердо верю в то, что перемены на Украине начнутся не тогда, когда поменяют президента, парламент и другие органы власти, а тогда, когда изменимся мы сами и начнем управлять нашим городом, нашей деревней. Тогда мы начнем руководить нашим государством, а не наоборот».
Граждане не доверяют государственным органам
Эта цель хорошо продумана. Граждане Украины совершенно не доверяют государственным органам. Президенту, согласно опросам, не доверяют почти две трети населения, а депутатам — даже три четверти. Общины с 12% по сравнению с этим еще хорошо отделались.
«Мы провели здесь опрос: Я против коррупции в сфере здравоохранения. 90 участников заявили, что в последний раз, когда они посещали врача, тот хотел получить от них деньги. 110 сказали, что врач денег не хотел, но они сами дали ему немного. 51 участник сказал, что ничего не заплатил, а 59 заявили, что принципиально никогда не дают денег. У коррупции есть два компонента: один дает, другой берет. Если один берет, то это можно запретить административным путем. Но как мне воспрепятствовать тому, что кто-то сам дает деньги».
Конзёлка ненадолго исчезает в ратуше. Площадь перед ней ремонтируется. У закрытой крышки колодца сидят четверо мужчин. Они разговаривают, курят, жмурятся на позднее летнее солнце.
«Каким должен стать Дрогобыч? Самым честным городом во всей Украине? О, этого мы не знали. Спасибо вам.».
Один из них работает в университете, другой — на малом предприятии, еще один был слесарем на фабрике, а теперь пенсионер.
«У вас создается впечатление, что за последние два года что-то стало лучше?»
«Да, пожалуй. Стали ремонтировать дороги».
«Нет никакой стабильности»
Более тысячи километров на восток, на другом конце Украины, находится Мариуполь — промышленный город на Азовском море. Около полумиллиона жителей.
«Я люблю Украину. Я не хочу в Россию. Но жить на Украине, какой она является сейчас, я тоже не хочу. Это просто ад», — говорит женщина, которая выгуливает после обеда на пляже свою собачку. Свое имя она не захотела назвать.
Страх перед Россией в Мариуполе повсеместен. Когда в 2014 году во многих городах Украины стали действовать активные граждане, на востоке Украины разразилась поддерживаемая Россией война. Некоторое время были бои и вокруг Мариуполя, погибли десятки людей. Затем проукраинские силы смогли отвоевать город. Женщина берет свою собачку на руки.
«Нет никакой стабильности. Я маклер по недвижимости. В таком промышленном городе, как Мариуполь, у людей есть деньги. Раньше они покупали недвижимость, переезжали, было какое-то движение. Сейчас ничего больше не происходит, некоторые уезжают. Но никто не покупает квартиры, поскольку никто не знает, что случится завтра. Продавать боятся, поскольку выручить можно лишь десятую часть от того, что инвестировали».
«Я хотела бы назад, в 2013 год»
В море купаются несколько человек. Дети гоняются за чайками. Вода серого цвета напоминает жидкую пыль, воздух, несмотря на сияющее солнце, пасмурный, пахнет серой. Сталелитейные заводы отравляют воздух. Гора отвала находится прямо у моря.
«Люди сейчас очень пессимистично настроены, очень. Даже наша семья, мы, так сказать, средний класс, мой муж ходит в море — даже для нас теперь стало очень тяжело».
Жизнь в городе определяется двумя крупными сталелитейными заводами. Они принадлежат украинскому олигарху Ринату Ахметову. Градоначальник Мариуполя был когда-то начальником отдела кадров одного из его предприятий. Экономического подъема не предвидится, наоборот. Россия блокирует вход в Азовское море, задерживает грузовые судна, направляющиеся в Мариуполь, и долго их проверяют. Порт в большинстве случаев пустует. Около 3 тысяч портовых рабочих заняты лишь неполный рабочий день. И ходят слухи, что Россия может с моря захватить украинское морское побережье. Женщина снова опускает свою собачку на землю.
«Я хотела бы возвратиться в 2013 год. Если бы мы вернулись в 2013 год еще до революции, мы были бы счастливы! Назад к стабильности. Но то, что происходит теперь, — это кошмар. Даже те, кто тогда от души верил в перемены, говорят теперь, что мы не должны были этого делать. Посидите с людьми на кухне, послушайте не то, что говорят по телевидению, а то, что говорят люди о своей повседневной жизни. Они говорят, что были глупыми. Люди из Мариуполя, которых я знаю и которые поддерживали Майдан, говорят: Нет, не надо Майдана…»
«Борьба с коррупцией будет всегда»
Группа молодых людей снаружи давит на жалюзи, отбрасывает в сторону столы и насильственно вторгается в ведомство. Появляется полиция, разряжает напряженность. Устроившие погром называют себя патриотами, у них с собой плакаты. «Сытника за решетку», — написано на одном. Это было в июле 2018 года. Артем Сытник — руководитель этого антикоррупционного ведомства.
«Сначала работа велась высоким темпами. Были расследования, которые привлекали большое внимание. А теперь мы видим, что натолкнулись в нашей деятельности на очень большое сопротивление».
Сытник знает, что делает.
«Коррупция была причиной Майдана».
Сытник знает, кто его поддерживает.
«Люди, которые пришли на Майдан, хотели сближения с европейскими стандартами, прежде всего в борьбе против коррупции».
Сытник настойчив.
«Требование о борьбе с коррупцией было, есть и будет».
Сытник — юрист, имеет степень доктора. В 2011 году он ушел в отставку со своего поста Генерального прокурора, чтобы обратить внимание на переплетение политики и юстиции.
НАБУ было создано по инициативе Международного валютного фонда. Сытник занял свою должность 16 апреля 2015 года. С тех пор продолжаются попытки по его дискредитации.
«Я никогда не питал иллюзий, что это будет легко. Сейчас у нас такая ситуация, что, с одной стороны, общество требует борьбы с коррупцией, а с другой, большинство политической элиты считает, что жить надо по старым правилам. Мы провели спецоперацию против миграционного ведомства. Речь шла о нелегальной выдаче паспортов людям из стран риска: терроризм. И тогда другие ведомства вместо того, чтобы нам помогать, вместо того, чтобы разрушить эти структуры, не дали нам возможность довести до конца нашу операцию».
Украина теряет десятую часть доходов
Другой пример. Дело антикоррупционного бюро против сына министра внутренних дел.
«Оно было, к сожалению, прекращено антикоррупционной прокуратурой».
В 2014 году Украина занимала 142 место из 174 стран в списке организации "Транспэренси интернейшнл" (Transparency International). В 2017 году Украина занимала все еще лишь 130 место.
Украина все еще теряет десятую часть своих доходов из-за коррумпированных таможенников, выяснила «Зюддойче цайтунг». У организаций, предоставляющих кредиты, таких как Всемирный банк, ЕС или МВФ, возникают вопросы: какую роль в борьбе с коррупцией играет давление из-за рубежа?
«Отвечу очень коротко: решающую роль».
«Система осталась прежней»
Если Украина не справится с коррупцией, это подстегнет экстремистов.
Киев, станция метро на окраине города, серо-коричневые панельные дома. Их нужно срочно ремонтировать.
На перекрестке — палатки, в которых продаются батарейки и СИМ-карты, шоколад и овощи.
«Ну, что поделаешь. Я — это „сделано в СССР". Поэтому говорю по-русски».
Андрею Бондаренко 46 лет, он юрист, у него шесть детей. На нем темно-синяя рубашка-поло с длинными рукавами, джинсы, у него короткие седые волосы, борода.
Говорить с иностранцами по-русски — не проблема, рассказывает Андрей Бондаренко. Обычно он, разумеется, говорит по-украински.
«Речь идет об идентичности, о маркировке. Я должен понимать, весь мир должен понимать, что это украинцы».
Весной и летом 2018 года Украина оказалась в центре внимания из-за нападений на цыган. Один человек погиб. Другие были ранены. Бондаренко уверяет, что он против насилия. Однако для атак на цыган у него есть объяснение.
«Никто не должен заботиться о цыганах или других преступниках. Это должны делать государство, полиция. Однако они этого не делают и все знают: полиция получает деньги за то, что ничего не видит, и тогда этим занимаются активисты».
«Поэтому я должен быть националистом»
В одной из палаток есть кофе и печенье. Бондаренко берет чай. Андрей Бондаренко долго был членом «Правого сектора». «Правый сектор» выступает как партия и является полувоенной организацией.
На Евромайдане 2013-2014 годов «Правый сектор» участвовал в протестах вместе с либералами и многими другими.
«1999, 2001, 2004, 2006, 2013 — а если потребуется, то я буду делать это и в 2018, и в 2038 году и так далее. Тот, кто говорит, что на Украине произошла революция, ошибается. Не было никакой революции на Украине. Революция — это изменение системы, смена власти. У нас изменились лишь фамилии. Система сохранилась: «совок», советская система, перекрашенная в желто-голубой цвет, которая управляется пятью-десятью олигархами. Отсюда и все зло».
Излюбленный враг российской пропаганды
После Майдана «Правый сектор» потерял свое значение. Поддержка его и двух других праворадикальных партий составляет, согласно опросам, в общей сложности меньше 5%. Тем не менее «Правый сектор» по-прежнему является излюбленным врагом российской пропаганды.
«Я вынужден быть не просто патриотом, но и националистом. Поскольку система власти является у нас олигархически-клептократической. В центре Европы, в нынешнее время это отвратительно. Меня поражает, что эта клептократическая система вообще еще существует. Она существует, к моему большому сожалению, только по одной простой причине: поскольку граждане моей страны, мои горячо любимые украинцы, к сожалению, настолько глупы, что не защищают свои собственные интересы. Поэтому я должен быть националистом. Поскольку они очень легко покупаются на крайности. Национализм — это крайность. И, возможно, так можно пробудить их сознание».
Продолжить то, что началось на Майдане
Бондаренко вынимает нарукавную повязку: красно-черную, как у «Правого сектора», на ней черный крест с поперечными полосками. Крест с крюками или молотом. Символ клерикального фашизма. И буквы УНСО (организация УНА-УНСО запрещена в РФ — прим. перев.).
УНСО расшифровывается как «Украинская национальная самооборона», еще одно националистическое движение с сильным полувоенным крылом. Бондаренко уже много лет в нем состоит. Он демонстрирует эту повязку для фотографии и его лицо, прежде приветливое, становится суровым.
«Если бы я с такими взглядами и таким образованием, с такими же мыслями родился и вырос в обществе, которое называют цивилизованным, в Германии, во Франции, то я был бы патриотом. Я был бы там в совершенно консервативной партии, которая бы пыталась сохранять историю и ценности, базовые для большинства цивилизованных людей».
Он привык, что его называют «фашистом»
Есть место и для гомосексуалистов, но они не должны бросаться в глаза. Хорошо, пусть будут и цыгане, пока они ассимилированы. Бондаренко привык, что его называют фашистом.
«Когда я был моложе, это приводило меня в бешенство. Мне становилось обидно, иногда я отвечал агрессивно, со всей жесткостью, иногда даже очень грубо. Если же теперь кто-либо скажет мне такую ерунду, то я пытаюсь смягчить ситуацию. Я улыбаюсь и рекомендую ему успокоительные таблетки».
Четверо туристов идут вниз по Институтской улице в центре Киева. Они наклоняются к одному дереву, что-то ищут в коре. В дереве торчит пуля. Студент Коля протягивает им свои сине-желтые и красно-черные ленточки.
«Я думаю, что мы должны продолжать то, что было начато на Майдане. И каждый должен начать с себя. Быть украинцем означает для меня быть патриотом. Гордиться своей страной. Делать что-то лучше. Начать с самого себя».
