Это был понедельник, а значит Россия снова противостояла своим соседям на Западе. Но вместо маленьких зеленых человечков, силовиков ЧВК Вагнера или российских регулярных войск, наступающих под другим флагом, на этот раз ФСБ — служба внутренней безопасности России — открыто стреляла на поражение и взяла в плен три украинских корабля, которые пытались перейти Керченский пролив, разделяющий две страны.
Это серьезная эскалация со стороны Москвы, месяцами подогревавшей напряжение, задерживающей законные и важные украинские торговые суда, пересекавшие спорный пролив в направлении украинских портов в Азовском море. Главный предмет спора, конечно же, заключается в нелегальном вторжении и аннексии Крыма в 2014 году и длительном финансировании, учениях и поддержке так называемых сепаратистов на украинском Донбассе — из-за этих действий Москва стала объектом для широких санкций, наложенных на нее США, ЕС и другими странами Большой семерки.
На этом фоне прозвучало немало призывов ввести против России серьезные санкции за ее последнее грубое нарушение международного закона. В то время как санкции могут быть полезными в целях потребовать от России исправить ситуацию, любое их введение нужно разворачивать стратегически — в идеале, вместе с ЕС — и снимать только ради получения скорее стратегических результатов, а не решения конкретного инцидента.
Санкции следует использовать только с четко очерченным намерением. Минские договоренности, предусматривающие способ завершения конфликта на Донбассе, были разработаны с учетом конкретных, длительных целей (например, восстановление контроля над границей Украины), связанных со смягчением санкций.
В данном случае цель введения санкций — заставить Россию освободить все украинские суда, моряков и восстановить свободное прохождение через Керченский пролив и Азовское море. Некоторые предложенные санкции нацелены в том числе на несколько крупных российских банков, что может означать замораживание активов и блокирование иностранных транзакций. Есть также предложение ввести санкции против российских олигархов, что отразится на рынке и станет препятствием для международной торговли, в том числе для США, ЕС и мира в целом.
Но эта игра окончена. Введение санкций приведет к массовым побочным расходам для всей глобальной экономики, в то время как Россия может достаточно легко выполнить условия, установленные для отмены санкций, введенных специально в ответ на этот инцидент: то есть освободит судна, моряков и остановит проверки в Керченском проливе. И Москва также может легко обойти эту договоренность, переждав несколько недель после того, как санкции снимут, а затем восстановить свои целенаправленные задержания. Кремль прекрасно понимает, насколько трудно будет повторно ввести серьезные экономические санкции за следующую незначительную провокацию. В конце концов, нельзя просто жонглировать большими финансовыми и торговыми рынками, вводя серьезные запреты для серьезных экономических субъектов.
Применять же менее существенные и более адресные санкции просто нецелесообразно. Можно снова ввести санкции против ФСБ, полагаясь на то, что на третий раз случится чудо, хотя на самом деле это не будет иметь хоть какого-то практического результата. Санкции против отдельных офицеров также имели бы незначительные последствия, да и незначительное влияние на Кремль.
В своем заявлении в ответ на инцидент 26 ноября американский сенатор Роберт Менендес поступил мудро, предложив иное решение по санкциям. Вместо того, чтобы вводить отдельные санкции после этого инцидента, он убеждал Конгресс одобрить его законопроект «О защите безопасности США от агрессии Кремля» (DASKAA), предлагающий введение новых конкретных санкций против России за большую серию агрессивных действий и предусматривающий конкретные санкции в случае будущих проявлений недостойного поведения страны.
И это правильное предложение: использовать санкции с целью осуществлять скорее стратегическое давление на Россию, чем фокусироваться на одном событии. Иными словами, не применяйте метод серьезных экономических санкций в ответ на действия, которые Кремль может легко исправить, особенно учитывая и то, как легко он может обвести вокруг пальца со своими обязательствами в будущем. На ум сразу приходят еще два варианта, подобные предложению Менендеса.
Госдепартамент уведомил Конгресс, что не может подтвердить выполнение Россией требований Закона о ликвидации химических веществ и борьбе с биологическим оружием 1991 года в связи с отравлением бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля в Великобритании в марте этого года, однако нужно еще обдумать, какие именно санкции ввести против страны под этим предлогом. А после этого инцидента, конечно же, можно поговорить и о более значительных санкциях, чем те, которые администрация Трампа до сих пор рассматривала как средство американского влияния по отношению к России.
Наконец, и это самая большая проблема, возможно, что такая открытая российская агрессия против Украины предусматривает нечто совершенно другое. А именно то, что российская непримиримость и непрерывная агрессия по сути уничтожила Минские договоренности, и для окончательного урегулирования войны, подогреваемой на востоке Украины в течение более чем четырех лет, необходимы новые договоренности, внедренные путем более жестких санкций. Нынешнюю версию Минских договоренностей согласовали под угрозой существенного усиления давления со стороны США и европейских санкций осенью 2014 года. И хотя документ предусматривал дорожную карту деэскалации, очевидно, что Россия не намерена выполнять свои обязательства под статусом-кво. Напротив, Россия, кажется, счастлива пускать Украине кровь путем тысячи таких небольших порезов вроде последней конфронтации.
Очевидно, что нового соглашения будет сложно достичь — и США вместе с ЕС должны будут помочь в этом, убедив Киев принять общие принципы Минских договоренностей с целью не давать Москве новый повод для усиления насильственных действий на Донбассе. Впрочем, такие жесткие переговоры могут быть лучше, чем сохранение сделки, направленной на поддержание жизнеспособности, и маловероятной в перспективе принести мир на восток Украины.
Какой бы путь ни выбрали США и ЕС, им следует помнить о необходимости сохранять санкционное давление, направленное на достижение более стратегических и поддающихся проверке целей, чем те, что вытекают из российской атаки на украинские корабли в Керченском проливе. Санкции — это ценный ресурс в противодействии российской агрессии, однако не каждый инцидент является поводом для постукивания санкционные молотком. Политики должны проявить мудрость, рассматривая другие варианты борьбы с этим специфическим кризисом, и приберечь инструмент санкций для достижения более широких задач.
