Нигде больше студенты с мая 1968 года не протестовали против империалистической войны США во Вьетнаме и закоснелого патриархата поколения их собственных родителей настолько спонтанно, радикально и самоотверженно, как в Париже. Все жители западных стран, мыслившие сколько-нибудь критически, восхищались смелостью французов. Поэтому предвестники французских протестов — Сартр, де Бовуар, Фуко, Бурдьё — и по сей день влияют на наше мышление.
Тем не менее в Германии многие настроены против новых протестов и беспорядков во Франции — они начались попросту не вовремя, а их участники выступают с неприемлемыми требованиями. Кроме того, сам факт, что протесты выливаются в беспорядки с применением насилия, отвратителен. Почему французы хотят «отправить на Луну» именно своего умного и открытого миру президента Эммануэля Макрона? Почему их протесты вызвала именно его вполне разумная инициатива по введению экологического налога? Почему студенты бросаются камнями в полицейских? Впрочем, немецкие критики событий во Франции, похоже, страдают от «исторической амнезии».
Во Франции же ведущие историки не сомневаются в том, что новое движение «желтых жилетов» вполне вписывается в давнишние традиции французских народных протестов против господствующего класса. Они редко проходили мирно. В Германии такая традиция практически не известна. Ведь даже восстания немецких рабочих столетней давности в хаосе послевоенных лет, приведшие к возникновению Веймарской республики, были относительно хорошо организованы.
Неконтролируемые, взрывные народные движения
Во Франции же в поворотные моменты истории всегда возникали совершенно не контролируемые, взрывные народные движения. Хотя их участники почти никогда не добивались непосредственных успехов (так, после мая 1968 года де Голль с большим преимуществом победил на следующих выборах), им все же удавалось выражать моральное и политическое сознание целых эпох, которое начинало доминировать лишь несколько позже.
Так, в 1789 году это удалось участникам восстания третьего сословия против дворянства и духовенства, в 1830 — участникам первого рабочего восстания, в 1848 — первой буржуазно-демократической революции, в 1871 — членам Парижской коммуны. В 1936 году с приходом Народного фронта удалось добиться всеобщих социальных прав. Ну а в 1968 с требованиями всеобщего равенства на улицы вышли угнетенные народы третьего мира и женщины. И каждый раз французское упрямство гибло или сразу же — на баррикадах — или, как в 1871 и 1940 годах, от рук немецких оккупантов. Но только для того, чтобы в качестве идеи впоследствии захватить все остальные западные общества.
Социальный мятеж, однако, отражает для униженных в собственном самосознании граждан наряду со всем потенциалом насилия еще и неожиданный момент освобождения. И поэтому во всем мире по-прежнему восторгаются Французской революцией. Ведь для того, чтобы бороться за права слабых, во все времена требовались убеждения, мораль и самоотверженность.
Восстание «желтых жилетов» вполне можно сравнить с событиями былых времен. Как рабочие в июле 1830 года обнаружили собственную силу в ходе индустриализации, так и «желтые жилеты» почувствовали свою силу в цифровую эпоху. Им не нужны ни вера, ни партии, ни профсоюзы — им нужен всего лишь Фейсбук, чтобы по всей стране прокатилась волна четко организованных и скоординированных акций, имеющих потенциал для того, чтобы парализовать высокоразвитую экономику страны.
Над «желтыми жилетами» можно, конечно, смеяться. Можно обзывать их «неучами нынешних времен», как Макрон пару лет назад выразился в адрес бастовавших рабочих скотобойни в Бретани. Можно назвать их «ничем», как тот же Макрон в прошлом году назвал бездомных на вокзалах.
Но в них можно усмотреть также новую историческую силу. Таковой оказалось когда-то рабочее движение, таковой же оказалось студенческое движение в 1968-м. Во всяком случае тот факт, что «желтые жилеты» всего через три недели после своего возникновения появились уже в Бельгии, Голландии, Германии, Сербии и Болгарии, говорит сам за себя.
Теперь у Макрона есть выбор. Он может позволить этому движению выйти на улицы, а потом подавить его. Именно такие мысли возникают при виде телерепортажей, в которых говорится о 150 избитых и задержанных полицией школьниках.
Но Макрон может также подкрепить собственные слова делами. Ведь именно он говорил об удивительной схожести нынешних времен с годами между двумя мировыми войнами: «В Европе, расколотой страхом, одиночными действиями отдельных стран и последствиями экономического кризиса, сегодня заметно, как возникает нечто, определившее жизнь в Европе между окончанием мировой войны и 1929 годом», — говорил он.
Тогда и Франции, и США удалось избежать националистической угрозы, когда они с воодушевлением поддержали социальную политику, которую проводили Народный фронт и Франклин Рузвельт. «Желтые жилеты» тоже требуют новую социальную и образовательную политику, соответствующую новой, их эпохе. Так что Макрону давно пора прислушаться к их требованиям.
