Вчера на конференции в Катаре выступил с речью министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу и сказал кое-что чрезвычайно интересное о Сирии. По словам министра, Турция и другие мировые силы снова готовы сотрудничать с сирийским президентом Башаром Асадом, если он победит на демократических выборах.
Подобное заявление — новость, по крайней мере что касается Турции, ведь до сих пор и речи не шло (во всяком случае публично) о сохранении власти в руках Асада.
С начала конфликта в Сирии, то есть с 2011 года, Турция поддерживает повстанцев, а в прошлом году президент Эрдоган заявил, что Асад — «террорист» и что мира в Сирии не будет, пока он у власти. Правда, все это было в прошлом году, когда оппозиционные силы еще контролировали значительную часть страны. Сегодня же почти вся эта территория находится под контролем сирийского правительства, и, судя по всему, реальная ситуация начала влиять на подход к Асаду и его власти.
Интересно, что до войны турецкий и сирийский президенты поддерживали весьма неплохие отношения, можно даже сказать, приятельские. Могут ли в будущем, несмотря ни на что, сирийско-турецкие отношения нормализоваться? Дамаск уже не раз подчеркивал, что он к этому готов, однако все его предложения турецкая сторона грубо отклоняла.
В итоге получается, что для дипломатии просто не остается места, пока идет (шла) война. Это многое говорит нам не только о вечной теме войны и мира, но и о персональной ответственности за сотни тысяч погибших в Сирии, не говоря уже о миллионах беженцев. Если в конце концов Асад действительно останется у власти (для этого нужно провести демократические выборы, и к ним он полностью готов, так что не проиграет), значит, Сирия вернется в исходную довоенную точку. Асад был, и Асад остался, но за прошедшие годы число погибших достигло сотен тысяч. Разве не являются такие страны, как Турция и другие, кто провозглашал: «Асад должен уйти!» — а теперь постепенно меняет формулировку («демократический Асад может остаться?!»), главными виновниками сирийской трагедии?
Если «выход» — в демократической трансформации внутри Сирии, то для этого не нужно было восемь лет воевать. Некоторые вещи забывать нельзя. Уже в середине и в конце 2011 года Асад очень хорошо понимал, что определенные внутренние преобразования необходимы для стабилизации Сирии вне зависимости от того, сколько продлится война. Иными словами, на протяжении нескольких лет Дамаск был готов к подобному решению, к поправкам в Конституции, к выборам с привлечением международных наблюдателей. Виноваты в сирийской трагедии, в первую очередь, те, что тогда не захотел согласиться на подобный вариант и отказался от него без раздумий.
Ведь «демократическая Сирия» — это такая Сирия, в которой внешние силы не могут продвигать своих кандидатов. Такая Сирия может быть легитимной только в том случае, если нынешний президент Башар Асад будет одним из кандидатов (если захочет баллотироваться). Конечно, разговоры о «демократизации» Сирии были лишь демагогией, а цель состояла в том, чтобы ее сломить и потом подчинить региональным и международным (в основном западным) интересам.
В подобной ситуации Сирии был навязан «военный вариант». Навязан и реализован. Но Сирия вышла победителем, несмотря на то, что в первые годы войны это казалось невозможным. Конечно, Сирия добилась этого, прежде всего, собственными силами, но значительную помощь ей все-таки оказали союзники: Россия, Иран и ливанская «Хезболла».
Покойный Кофи Аннан, который в 2012 году был специальным посланником ООН в Сирии, тоже понимал истинные причины, по которым войну нельзя было завершить прежде, чем она превратится в одно из величайших кровопролитий нашего времени. В конце 2012 года он ушел с этого поста в отставку, а впоследствии заявил, что видит основную причину «невозможности мирного решения конфликта в Сирии» в неэффективности дипломатии мировых лидеров. Да, именно так: «невозможности», а не сложности.
Аннан разработал так называемый «план из шести пунктов», который бесславно канул в Лету. Хотя, учитывая обстановку в то время, это был хороший план, нацеленный на деэскалацию конфликта, с акцентом на гуманитарный аспект, прекращение огня и так далее. Западные державы и региональные антисирийские силы отклонили этот план Аннана по одной единственной причине: в нем и речи не шло о том, что «Асад должен уйти».
Любую попытку нормализовать ситуацию (а их было немало как со стороны ООН, так и со стороны Дамаска) точно так же отвергали, если она не предполагала ухода Асада.
Неужели Асад настолько важен? Настолько ли он значим, чтобы от его ухода или сохранения им власти зависели война и мир? Действительно ли он самый видный представитель всей правящей сирийской структуры или, как ее называют враги, «режима»? Интересно и то, что за военные годы появилось (или просочилось) много самых разных «планов для Сирии после Асада». Разумеется, кое-кто собирался полностью трансформировать Сирию сообразно радикальной идеологии, но не самые сильные игроки. Западные силы рассчитывали на то, что после ухода Асада сохранят общую структуру и сирийские институты, чтобы как можно скорее восстановить стабильность, разумеется, вкупе с геополитической переориентацией.
Из этого следует, что Асад не только лидер, который оказывает отпор, но и человек, который сам стал определенного рома символом, хотя политически, возможно, это и не оправданно. Вопрос, уйдет Асад или останется, свелся к тому, могут ли страны Запада самовольно принимать судьбоносные решения. Асад стал звеном цепочки. Когда Америка во главе еще с администрацией Обамы заявила, что президент Туниса Бен Али «должен уйти», тот ушел. Когда США то же самое сказали о Хосни Мубараке, ушел и он. Потом то же было сказано о Каддафи, а поскольку он не захотел уходить просто так, его решили убить, а его страну в наказание сравнять с землей. Асад стал последним в цепочке агрессии, а поскольку все это является одним из критериев успешности или неуспешности американской внешней политики, к нему продолжают относиться как к тому, кто «должен уйти».
Вот почему так важно заявление турецкого министра. Оно было сделано в тот момент, когда в Дамаске с визитом находился президент Судана Омар аль-Башир, первый арабский лидер, который встретился с Асадом после начала войны. Заявление важно, поскольку впервые за все эти годы, формула «Асад должен уйти» подвергнута сомнению, а кроме того, появилась новая формула «Вероятно, он может остаться».
Конечно, подобное заявление обрело бы намного больший вес, если бы его сделал представитель США. Но и сказанное турецким министром важно. На самом деле еще вопрос, кто из представителей антисирийской коалиции (США или Турция) больше сделал для свержения Асада. Так или иначе две эти страны в данном контексте важнее остальных, потому те (а это и Саудовская Аравия, и Франция, и Израиль, и Катар) не пользуются таким влиянием.
Займет ли теперь Турция уверенно новую позицию «Асад все же может остаться», или на министра в Катаре просто что-то «нашло»? Вскоре будет ясно. Нормализация не стала бы сюрпризом, особенно учитывая, что сегодня Турция нуждается в Асаде для подавления окрепших курдских сил.
Ужасает, что должно было погибнуть столько людей, чтобы изменилось одно мнение и поменялась пара слов. Особенно пугает мысль, что Сирия нас так ничему и не научит и что уже вскоре такая же война может начаться в какой-нибудь другой стране, например, в Венесуэле. Поэтому чрезвычайно важно, какой война в Сирии останется в истории. Запомнятся ли те моменты, когда эту войну еще можно было остановить, или они канут в безызвестность? Будет ли кто-нибудь помнить наблюдательную миссию Лиги арабских государств, которая началась в конце 2011 года и прекратила существование уже в январе следующего года, потому что, помимо прочего, заказчикам не понравились ее сообщения? В них говорилось, что «продемократические повстанцы» совсем не такие, какими их преподносили СМИ в то время.
Кто будет писать историю сирийской войны, во многом зависит от главной темы, которую мы затронули сегодня: уйдет Асад или останется. Если останется, то в ближайшие годы ему будет что сказать.
