Если у вас есть какие-то сомнения относительно блестящих компьютерных способностей молодых людей из стран, образовавшихся на развалинах Советского Союза, то следует обратить внимание на результаты Международной студенческой олимпиады по программированию (International Collegiate Programming Contest) за последние 15 лет. На этом ежегодном соревновании, в ходе которого команды молодых компьютерных специалистов со всего мира соревнуются непосредственно друг с другом в решении целой серии задач в области программирования, нет никакой конкуренции. С 2004 года золотые медали каждый раз получали команды из России и Украины или Польши. Невольно возникает вопрос, почему другие не добиваются таких результатов.
Для сравнения напоминаю, что Соединенные Штаты выступают там без блеска. Команды таких грандов американской системы образования как Калифорнийский университет в Беркли или Массачусетский технологический институт (MIT), как правило, пробиваются в финальную часть олимпиады, однако часто остаются без медалей, их опережают представители менее престижных учебных заведений со значительно меньшим бюджетом — Уральского федерального университета (бронза 2017 года), Загребского университета (серебро 2014 года), Белорусского государственного университета (серебро 2013 года).
Это не только блестящие успехи, но и показатель превосходства Востока над Западом. До недавнего времени о подобных достижениях на самом деле никто не знал за пределами компьютерного сообщества. Однако последние три года были предприняты неоднократные кибертаки на европейские и американские учреждения, что стало неожиданным и громким сигналом к пробуждению и осознанию того факта, что российское государство имеет в своем распоряжении самых способных программистов, кодировщиков и хакеров в мире, — и оно готово использовать их в качестве оружия.
Причины восточного технического превосходства сложились исторически. Советская система образования уделяла значительно больше внимания изучению таких точных дисциплин, как: инженерное дело, астрофизика и математика. При этом меньше внимания уделялось предметам, связанным с гуманитарными науками, с интерпретирующими областями, которые ответственны за воспитание в учениках несогласие с принятыми нормами и инакомыслие. Поэтому получение ученой степени в области химии считалось в той системе более предпочтительным, чем, скажем, ученая степень факультета филологии. Еще более важно было то, что наука и технологии стали краеугольными камнями при создании коммунистического государства. От программы Ленина по электрификации в начале 1920-х годов до Гагарина, первого человека на орбите Земли, восторженное отношение к технологическому прогрессу было связано не просто с политической риторикой, но и являлось неотъемлемой составной частью советского проекта. Сегодня восточная Европа больше не носитель этой идеологии. Однако лишь одно поколение отделяет ее нынешних жителей от того периода, и поэтому страны, входившие раньше в состав Советского Союза, еще не утратили своего уважительного отношения к силе технологий.
Глеб и Борис, два профессиональных хакера из Москвы, рассказали мне, что они пишут коды с шести и семи лет соответственно. Им обоим (они отказались сообщить свои настоящие имена) под 30, а зарабатывают они себе на жизнь тем, что взламывают серверы различных компаний и получают комиссию от тех ИТ-фирм, которые пытаются найти уязвимости в своих системах. «Мои родители — ученые, — сообщает Глеб в электронной переписке. — Они неплохо жили в Советском Союзе благодаря своей профессии. Поэтому они хотели для меня того же и подталкивали меня к получению технических знаний, которые помогут мне в будущем».
В то время как Глеб и Борис изучали точные науки в университете, оба они, занимаясь самостоятельно, стали еще компьютерными программистами. «Не то чтобы именно в России лучше всего изучать компьютеры, — сказал Борис. — Скорее, тебя больше уважают за это, и ты можешь зарабатывать хорошие деньги, используя свои знания в этой области».
Однако великий парадокс состоит в том, что большинство из нас, вероятно, ничего не имеют против подобной ситуации. Потому что Запад в целом извлекает для себя намного большую пользу от советского технического превосходства, чем страдает от него, поскольку программист из восточной Европы, влезающий в твой компьютер IMac, по большей части, очень полезен и уже не редкость.
С точки зрения квалификации, программисты из восточной Европы представляют собой Священный Грааль, объединяющий троицу в следующем составе: высокий профессиональный уровень, доступность и низкие цены. И именно по этой причине восточная Европа сегодня является тем местом, куда компании — от таких известных многонациональных предприятий как «Ай-би-эм» (IBM) и «Дойче банк» (Deutsche Bank) до квартирных стартапов — идут для решения своих потребностей в программистах. «Мне нужно будет заплатить 50 или 100 долларов в час для того, чтобы инженер-программист сделал какую-то работу для меня в Соединенном Королевстве, но та же работа обойдется мне в 20 долларов в час, если она будет выполнена кем-то в восточной Европе», — сказал Оливер Кви (Oliver Quie), один из создателей в Лондоне в 2016 году стартапа в области подбора высококвалифицированных кадров. — А для таких людей, как я, которые пытаются сдвинуть проект с места, доступ к столь дешевым специалистам имеет решающее значение».
Хотя в России не меньше квалифицированных инженеров-программистов, чем в остальной части бывшего Советского Союза, большинство привлекаемых по аутсорсингу специалистов — жители Украины, Польши и Белоруссии, и, в основном, это связано с более мягким политическим климатом в этих странах. Некоторые фирмы, включая «Ринг» (Ring) и «Убер» (Uber), открыли там представительства. Однако большинство компаний работают через местные аутсорсинговые фирмы, или, как в случае с Кви, делают выбор в пользу более мелких компаний и пытаются найти программистов-фрилансеров, используя такие платформы как «Апворк» (Upwork).
Николай Мирошниченко — сотрудник крупной фирмы в Киеве, однако в настоящее время занимается созданием собственного аутсорсингового предприятия. «Если ты умный парень, если ты живешь на Украине и хочешь сделать деньги, то тогда заниматься разработкой программного обеспечения — правильный выбор», — сказал этот 27-летний дипломированный экономист, который — так же, как Борис и Глеб, — является программистом-самоучкой. А западные компании в буквальном смысле выстраиваются в очередь для того, чтобы хоть кого-то заполучить из этого богатого источника, и поэтому с ним трудно не согласиться. Спрос на специалистов из славянских стран сегодня настолько высок, что местные аутсорсинговые компании вынуждены создавать собственные «домашние» университеты для подготовки новых программистов. «На Украине не так много возможностей для того, чтобы разбогатеть, — сказал Николай. — Но программирование — один из вариантов».
Что касается российской киберагрессии, то подобного рода атаки, судя по всему, будут продолжаться до тех пор, пока Кремль будет видеть в стабильном и едином Западе угрозу своему существованию. Конечно же, имеет место быть аутсорсинговые отношения между российскими и западными фирмами, однако их намного меньше, чем у соседей, поэтому сегодня многие лучшие программисты страны вовлечены в хакерскую работу для государства. По их словам, чтобы быть успешной, современная фирма в области высоких технологий должна нанять на работу трех человек: хипстера, афериста (хаслера) и хакера, и эта парадигма, судя по всему, переживет нынешний российский режим. «Хакерство и написание кодов — это самые важные навыки, которые человек может приобрести в этом столетии, и для такого специалиста работа всегда найдется», — сказал Борис. Восток, похоже, намного лучше готовит свою молодежь, чем мы думаем.
