Прошло около полутора месяцев после визита Путина в Белград, и этот визит уже давно не главная тема для медиа-машины Вучича. Ее вытеснили другие, более важные темы. Скажем, не так давно Ана Брнабич познала радость отцовства (известно, что Ана Брнабич — лесбиянка, и свою ориентацию она не скрывает — прим. ред.); навсегда от нас ушел Шабан Шаулич, а некая Тея Таирович (которая была гостьей на его последнем выступлении) даже не отправила семье телеграмму с соболезнованиями. В Автомотосоюзе Сербии, известной кузнице кадров Сербской прогрессивной партии, прозвучали смертоносные выстрелы из пистолета родственника министра Небойши Стефановича, у которого позднее во время обыска было обнаружено еще девять пистолетов и разрешение на каждый из них… И так далее.
Слабеет и высокооплачиваемая язвительность сербских лоббистов НАТО и Соросовых ячеек в Сербии, которым визит Путина был совсем не по душе. В целом средний сербский читатель и зритель теперь уже с трудом вспомнит, что Путин вообще приезжал в Сербию, а тем более он не вспомнит, что сказал российский президент. Аналитики, которых содержит режим, обрушили на наши головы все, что должны были, во время визита и через день-два после него, а потом замолчали. По приказу.
Так или иначе, но пришло время для серьезного и объективного анализа визита Путина в Белград. Пришло время понять, что ознаменовал собой этот визит для Сербии и для сербского народа, а также для Балкан как одного из важнейших регионов, где происходят геополитические столкновения между однополярным и многополярным миром. Особенно в этом важно разобраться потому, что за те чуть более восьми часов, что Путин провел на сербской земле, он послал столько сигналов, что евроатлантические аналитики будут интерпретировать их как минимум еще восемь месяцев. Это одно из проявлений его харизмы. Я же остановлюсь на нескольких вопросах, которые значимы для нас и нашего региона.
Какие на самом деле отношения связывают Путина и Вучича?
Начнем с того, что это был первый визит Путина в Белград, которого сербский народ ожидал не с всеобщим воодушевлением, а с определенной долей тревоги. На то были две причины. Первая — это встреча Путина и Тачи в Париже, которая (какой бы учтивой она ни была) вызывала у сербских патриотов подозрение в том, что Россия может смягчить свою принципиальную позицию по Косово, которое она до сих пор считала неотъемлемой частью Сербии. Вторая причина заключалась в желании Путина наградить Вучича российской государственной наградой — орденом Александра Невского. И это опять-таки можно было истолковать как знак поддержки человека, который все более беззастенчиво сдает Косово и Метохию и все откровеннее отворачивается от православия. (Да и от самой России, невзирая на риторику.) Медиа-машина Вучича позаботилась об остальном, создав иллюзию, что Путин ориентируется на Сербию, в первую очередь, благодаря Александру Вучичу.
Когда самолет Путина приземлился, и его дверь распахнулась, первое, что бросилось в глаза: нет хлеба и соли как традиционных сербских подношений для дорогих гостей. Всего несколько месяцев назад такой хлеб, большой и прекрасно испеченный, ожидал генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга в руках детей, выряженных в народные костюм. Да и на лице Вучича красовалась тогда улыбка от уха до уха. Встает логичный вопрос: неужели Столтенберг, который привез Вучичу розги, более дорогой гость, чем Путин, который привез Вучичу орден? Но оставим этот вопрос без ответа и обратим наше внимание на рукопожатие двух президентов. Это было длительное рукопожатие, которое затянулось по явной инициативе Вучича и сопровождалось напряженной улыбкой Путина. Была заметна дистанция. Чуть позже, перед дворцом «Сербия», Путин здоровался с министром Ивицей Дачичем и проявил большую дружественность, даже обняв сербского вице-премьера и министра иностранных дел. Интересная деталь. Особенно интересно то, что после этого момента Дачича просто перестали снимать.
Если оставить в стороне вручение ордена, которое проходило согласно предписанной процедуре, следующий штрих к общей картине взаимоотношений Путина и Вучича — это пресс-конференция. На ней Вучич упорно уговаривал российского президента обратиться к «гражданам», которые собрались перед Храмом Святого Саввы. Путин хорошо знал, что на самом деле это хорошо организованное партийное собрание Сербской прогрессивной партии, задуманное как ответ на протесты оппозиции. Более чем тысяча автобусов доставила на площадь профессиональных сторонников и поклонников Вучича со всей Сербии. Вучич недипломатично настаивал, и Путин сначала вежливо, а потом категорично отказал сербскому президенту, ясно дав понять, что он слишком крупный игрок для таких ничтожных игр.
Просто невероятно, какие бесстыдные идеи порой овладевают сознанием Александра Вучича. Путин три раза повторил «нет», но Вучич не унимался. Зная отношение Путина к вере, он даже пригласил патриарха Иринея, который принимал Путина в Храме, и надавил на него, чтобы и патриарх попросил российского президента обратиться к собравшимся. Путин этого не сделал, но вышел к людям, поприветствовал некоторых из них и коротко сказал на сербском языке: «Спасибо за дружбу». Затем Путин отправился в аэропорт. Если раньше Путин и испытывал хоть какую-то симпатию к Вучичу, то, я уверен, после этого дня ее не стало.
Путин, Сербия и сербский народ
Еще одно значимое событие во время визита Путина в Белград — это его встречи с представителями сербов, проживающих за пределами Сербии. Несмотря на насыщенную программу, Путин нашел время, чтобы встретиться с сербами из соседних государств: лидерами Демократического фронта Черногории Андрией Мандичем и Миланом Кнежевичем, лидером боснийских сербов Милорадом Додиком и представителем сербов в Хорватии Милорадом Пуповацем. Таким образом, стоило Путину появиться в Белграде, и он хотя бы на один день превратился в то, чем должен быть всегда, — в центр защиты интересов сербского народа на всей территории Западных Балкан.
Это ясно подтверждает, что сербский национальный вопрос Путин не связывает исключительно с Сербией и сербским режимом и налаживает прямой контакт с институциональными представителями сербов в регионе. Из этого можно сделать два важных вывода. Во-первых, Путин считает временным явлением нынешний статус сербского народа, точнее его раздробленность и то, что он рассеян по разным балканским государствам, которые возникли после распада Югославии. Второй вывод заключается в том, что Путин как минимум не уверен, что Сербия Вучича успешно защищает права и интересы сербов в регионе. И то, и другое — чистая правда.
В этой связи все с особым вниманием ждали, что Путин скажет о Косово. Его позиция была недвусмысленной и даже более жесткой, чем обычно. И хотя он привез Вучичу орден, очень скоро стало понятно, что сделал он это не в награду за Косово. Уже в начале речи Путин сослался на Резолюцию 1244 ООН и до конца своего выступления не отходил от этой темы. При этом Путин четко разделял существенное и несущественное и намного меньше говорил о пресловутых пошлинах, чем о незаконном формировании так называемой Армии Косово, которая, по словам российского президента, «нарушает Резолюцию 1244».
Так или иначе, но подытоживая свою позицию по Косово, Путин еще раз отметил, что Россия поддерживает приемлемое для обеих сторон решение, основанное на Резолюции 1244 Совета безопасности ООН. Время покажет, что это было: позиция государственного деятеля, сигнал Вучичу и Западу или еще что-то.
Путин и Балканы
Само пребывание российского президента в Белграде, программа визита и высказанное им мнение ясно подтверждают, что Россия не намерена уступать Балканы Западу, несмотря на укоренение НАТО в Черногории и Македонии. Москва прекрасно понимает, что «еврофанатизм» балканских народов уже давно в прошлом, и что сегодня страны региона ориентируются на Запад по двум причинам. Во-первых, того хотят самовольные коррумпированные политические элиты, которые закрывают глаза на волю граждан. Во-вторых, интересы православных народов в регионе притесняются, но и их терпение не безгранично.
Поэтому Путин делает то, что на самом деле нужно: он выжидает, но не спит. Во время недавнего визита были подписаны 24 меморандума о сотрудничестве с Сербией в рамках 24 экономических и государственных проектов. Это ясное свидетельство того, какой путь выбрал Путин. При этом не стоит забывать, что Россия поддерживает отличные экономические отношения с Хорватией и Словенией. Приоритетом остаются энергетические проекты, поскольку ни в регионе, ни в Европе в целом у них нет серьезной альтернативы.
Если к этому присовокупить еще и хорошие отношения с Турцией, которая всегда была важным балканским игроком, чтобы в регионе ни происходило, то становится понятно: у Путина есть своя балканская стратегия. И это может нас только радовать. Правда, конечно, некоторые вещи мы просто обязаны сделать сами…
Вместо заключения
Путин провел в Белграде чуть больше восьми часов, и около 30 минут он и Вучич разговаривали с глазу на глаз. Мы все хорошо понимаем, насколько в политическом смысле эта беседа может быть важнее всех тех протоколов и пресс-конференций, которые мы видели. Хотя, с другой стороны, не обязательно.
Нужно отметить и тот факт, что человек, которого Путин обнял (Ивица Дачич), ровно через месяц после визита Путина (18 февраля 2019 года) откровенно заявил, что в правительстве Сербии есть группа людей, которые воспринимают больную идею Вучича о «разграничении» как официальную государственную политику. И сам Дачич относится к этой группе. Это поразительное признание о том, что в сербском правительстве есть люди, которые без зазрения совести нарушают конституцию страны и преступно работают над признанием капитуляции и оккупации, а также угрожают территориальной целостности государства, вызывало бурю возмущения в сербском обществе и привело к расколу в самом правительстве.
Человек, которого Путин не обнял, но с которым он, несомненно, близок, министр Ненад Попович, отмежевался от разглагольствований Дачича. От собственных разглагольствований (по свойственной ему привычке) попытался отмежеваться и сам Дачич, но после его записи в «Твиттере» стало ясно, что антиконституционная работа по «разграничению» в сербском правительстве продолжается, несмотря на ложь Вучича о том, что никакого «договора» не предвидится. Общественности растолковали и то, что понятие «разграничение» подразумевает действия двух признанных друг другом государств…
И все это после Путина…
