Благодарность — чувство, не очень продолжительное по времени. Это касается отношений как между людьми, так и между государствами и народами. НАТО и Федеративная Республика Германия возникли практически одновременно — 70 лет назад.
Это произошло, несмотря на сильное сомнение европейских соседей в том, достаточно ли немцы морально устойчивы для того, чтобы быть принятыми в ряды НАТО. Однако это было одним из условий, при которых после второй мировой войны можно было на европейской территории реализовать американский план «великой стратегии», направленной на сдерживание Советского Союза.
Восстановление Западной Германии (и вообще всего, что осталось от Германии) было центральным элементом строительства оборонительной дуги Pax Americana (американского мира). Причем Германии американцы дали восстановиться не из-за того, что забыли (события второй мировой войны — прим. ред.) или потому что американцы не чувствовали, кому помогают. Это решение было принято американцами по геополитическим причинам.
В Германии, какой бы территорией она ни обладала и какую бы форму государственного устройства ни имела в разные периоды истории, решилась судьба континента, да и Великобритании заодно с ним. СССР и США в конце Второй мировой войны расходились во мнениях по поводу тысяч крупных и мелких вопросов. Едины они были в одном: ключ к Европе, как и в прошлые столетия, находился в Германии.
Началом стал «план Маршалла», полное название которого звучало как «Программа восстановления Европы». Он включал в себя помощь гражданскому населению, создание валют, привязанных к доллару, инвестиции в долларах, «впрыскивание свежей крови» индустриальным демократиям Европы, и в первую очередь развитие потенциала Германии. За этим последовали военные средства, которые служили, с одной стороны, сдерживанию внешних сил через устрашение, а с другой стороны, успокоению людей внутри. Политика «расширенного сдерживания» внешней угрозы, которую проводили США в Европе, была стратегическим принципом. Это «отпугивание» врага сочеталось с долгосрочным управлением конфликтами, получившим название «разрядка», а также с политической философией грубого баланса сил.
Более поздними последствиями этой политики стали распад СССР, воссоединение Германии и реконструкция старой Центральной Европы между Балтийским и Адриатическим морями. Благодарность за это нельзя назвать безграничной — в первую очередь, в Германии. Многие забывают, что Договор НАТО, в частности, его 5-я статья, согласно которой все члены альянса должны поддерживать друг друга, без активных усилий США был бы не более, чем выражением взаимной симпатии — если с европейцами что-то вдруг произойдет.
Во времена, когда Россия упражняется в ведении гибридной войны, возможно многое и мало что можно исключать. Кроме того, мы живем во времена, когда внешняя политика США строится в соответствии с Twitter- импровизациями из Белого дома, что в прошлые годы было просто немыслимо. Холодная война осталась в прошлом, и грустить по ней не приходится. Но после ее окончания в прошлом осталась также и предсказуемость больших конфликтов, затрагивающих мировую политику.
В наши дни нет недостатка в тревожных сигналах в атлантическом регионе. Все сильнее становится ощущение (в первую очередь в США, но также и в Европе), что у НАТО истек этакий «срок годности» (дата «употребить до…» уже осталась в прошлом). Североатлантический блок пал жертвой собственного успеха. Нынешнее поколение больше не понимает, что сам по себе альянс (без участия каждой страны — прим. ред.) не способен создавать безопасность и стабильность.
В первую очередь понимания этого нет у Германии, политическая элита которой по привычке поддерживает решения саммитов НАТО, чтобы потом дома делать прямо противоположные вещи. Такое отсутствие лояльности до какого-то момента времени будет оставаться без последствий — но не бесконечно долго.
Настало этакое состояние привычки, которое может не пройти «краш-тест» на прочность. То, в чем большинство европейцев не хотят признаться самим себе, сказал министр обороны Австрии. Он мыслит и действует в соответствии с принципами навсегда непоколебимого нейтралитета своей страны. Но в своей презентации о планах на 2019 год этот министр выразил происходящее одной фразой: его страна, оставшись предоставлена самой себе, просто не в состоянии защитить себя.
То же самое можно сказать и про большинство союзников по НАТО. Новости о состоянии бундесвера раскрывают бездну разгильдяйства и слабости. А кто-то разглядит в них и кое-что похуже, а именно следующую неприятную ситуацию: мы лишь ограниченно, условно обороноспособны.
Там, где Трамп прав, он прав
Препятствия, которые немецкие политические круги возводят на пути экспорта нашего оружия, могут впечатлить моралиста, но осложняют (а зачастую делают и вовсе невозможным) сотрудничество с союзниками по альянсу в области оборонной и технологической политики. Мечты о способности Европы к самостоятельной обороне в случае, если Америка при Трампе пойдет «своим путем», являются не более чем пустой тратой времени и попыткой лелеять иллюзии. Правда состоит в том, что Германия больше не в состоянии быть полноценным членом альянса.
Эта ситуация возникла далеко не вчера и является следствием политики Берлина в отношении НАТО, которую он вел на протяжении многих лет. Тем временем озабоченность подобным разгильдяйским немецким поведением достигла и Вашингтона. Какие бы Дональд Трамп ни предъявлял претензии европейцам и как бы они ни критиковал НАТО, он прав в одном: нынешнее распределение расходов среди членов альянса неприемлемо, оно каждодневно и незаметно подтачивает солидарность членов альянса. Там, где Трамп прав, он прав на все сто процентов.
Соединенные Штаты по-прежнему остаются незаменимой нацией там, где речь идет о безопасности Европы и о стабильности предпринимаемых для ее защиты мер. Прощальная речь американского министра обороны Роберта Гейтса (Robert Gates) в Брюсселе почти 10 лет стала предупреждением для европейцев, что им предстоят трудные времена. Войны на Балканах 1990-х годов НАТО еще удалось ограничить и остановить. «Не в нашем регионе — не наше дело», — эта фраза означала переход на конфликт-менеджемент малой интенсивности. Активное урегулирование конфликтов осталось в прошлом.
Решившись на «расширение на восток» в 1990-х годах, альянс ввязался в политику, расходы в связи с которой постоянно растут. Тогда Россия казалась слабой, и об имперской ностальгии каких-то людей в Москве или Санкт-Петербурге можно было особо не задумываться.
Альянс, движимый, в первую очередь, внутренней политикой США и интересами оборонной промышленности, вместо решений в (мирном — прим. ред.) финском или австрийском стиле решился на расширение в постсоветском пространстве, что вызвало в Москве «фантомные боли» по поводу разрушенной евразийской империи.
В то же время ощущался недостаток конструктивных стратегий (в частности, со стороны Европы и Германии) по противостоянию угрозам, исходящим от России — от распространения ядерного оружия до контроля над обычными вооружениями, от противостояния террористической угрозе до борьбы с изменением климата. У НАТО есть повестка дня, для которой альянс оказался не предназначен.
Хорст Тельчик (Horst Teltschik), имеющий большой опыт отношений с Россией, призывает к тому, чтобы пойти ей навстречу. Но пока все та же жалкая санкционная политика получает в Брюсселе дежурное одобрение на посольском уровне, успех может быть только ограниченным. Исторический опыт в обрасти контроля над вооружениями — ядерными и традиционными — со времен кризисных ситуаций в Берлине и на Кубе оказался почти полностью забытым. А «восточная политика» затерялась где-то между Вашингтоном, Берлином и другими «форпостами» НАТО, оставаясь пока бесплодной.
Насколько серьезна сложившаяся ситуация, показала статья ведущего американского эксперта по внешней политике Уолтера Расселла Мида (Walter Russell Mead) в газете Wall Street Journal. Там он указал на то, что НАТО разрушает не Трамп, а сами европейцы, а именно Федеративная Республика Германия.
