Бронированный автомобиль для пустыни, военный вертолет, выкрашенный в защитные цвета, небесно-голубой истребитель выстроились у входа на арену. Оружие и гранатометы приветствовали гостей внутри. Это был первый в истории саммит России и Африки, который проводился в российском городе Сочи, и принимавший гостей хозяин — президент Владимир Путин — был полон решимости представить все, что его страна может предложить. «Хороши, — сказал один из представителей ЮАР, играя с новой линией автомата „Калашников". — Они мне нравятся».
В то время как Путин пытается снискать расположение африканских лидеров и обставить грандиозное возвращение на континент, у мировой общественности возникли опасения, связанные с новой борьбой за Африку. Данная версия, как представляется, ограничивается Москвой, Пекином и Вашингтоном, официальные лица которых так или иначе дали понять, что их заинтересованность Африкой является частью более широкого геополитического противостояния друг с другом.
С этой версией связано множество проблем, и не в последнюю очередь то, что она изображает африканцев пассивными политическими объектами, а не активными действующими лицами, которыми они являются по полному праву. Однако фактически первым недостатком является включение России в любые дискуссии великих держав мира. Представление, будто Россия принадлежит к таковым, о чем, как попугаи, твердят официальные лица и СМИ по всему миру, является всего лишь продуктом путинского пиара.
«Россия старательно подогревает впечатление, будто она является крупным игроком», — рассказал Грант Харрис (Grant Harris), занимавший пост старшего советника по африканским делам при президенте Бараке Обаме, нашему изданию. В Сочи Путину это безусловно удалось, но данные позволяют увидеть совершенно иную картину.
Проблема проста и, казалось бы, неизбежна: помимо оружия, — а Россия по-прежнему остается его ключевым поставщиком, — она мало что может предложить и предложит при этом меньше, чем Африка возьмет. Пока трудно понять, как может сработать план Путина найти новых партнеров, попытаться заработать больше денег и перезапустить российскую экономику. «Когда форум закончится, все будет по-прежнему», — отчаивался один из жителей Сочи.
Тем не менее Путин все равно избрал свою великодержавную парадигму. «В течение многих лет Путин стремился играть намного большую роль в международной системе», — рассказал нашему изданию Майкл Макфол (Michael McFaul), бывший посол США в России. В Сочи российский лидер и его приближенные не пытались этого скрыть, открыто заявляя, что возвращение в Африку является желаемым этапом возвращения Россией статуса великой державы. «Сверхдержавы, конкурирующие на этом континенте, будут диктовать будущее мировой повестки», — неловко заявил депутат российской Госдумы Антон Морозов перед полным залом африканских официальных лиц на второй день саммита (фраза выдернута из контекста — прим. редакции ИноСМИ).
Но в процессе этого возвращения Россия допускает все больше промахов. Как выясняется, относиться к африканским государствам, как к пешкам, которыми легко манипулировать, не только сомнительно в этическом и интеллектуальном отношении, но и стратегически глупо. Когда за дело берется Россия, она часто сбрасывает со счетов внутреннюю политику Африки и не учитывает политические симпатии, отказываясь развивать значимые связи с гражданским обществом, а также связи по всему политическому спектру. Вместо этого, как объясняет Джадд Девермонт (Judd Devermont) из Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), «русские ставят все на руководство».
В ЮАР эту ошибку можно было в полной мере наблюдать на примере непрозрачного и потенциально коррумпированного заискивания перед занимавшим тогда пост президента Джейкобом Зумой (Jacob Zuma) с целью получить контракт на строительство атомной электростанции. Совсем скоро после этого правительство Зумы пало в результате более масштабного коррупционного скандала, который в свою очередь послужил причиной отказа преемника Зумы Сирила Рамафозы (Cyril Ramaphosa) от столь ценного для России соглашения.
В Судане Россия совершила аналогичные и еще более сомнительные ошибки. Пока Омар аль-Башир (Omar al-Bashir) сражался за сохранение своей пропитанной кровью диктатуры в ходе недавней революции, российская сторона предложила план дезинформации, который был призван его спасти. План не удался, и сегодня Башир сидит за решеткой. И несмотря на то, что отношения между Россией и Суданом возобновились, это была дорогостоящая ошибка в стране, способной предложить не только золото и нефть, но и военно-морскую базу в Красном море, а это один из основных приоритетов Путина.
Другие промахи были еще более неловкими. В 2018 году сотрудники Евгения Пригожина, человека, стоявшего, как считается, за российским вмешательством в президентские выборы в Америке в 2016 году, разработали аналогичную тактику с целью срыва выборов на Мадагаскаре. Идея состояла в использовании фабрики троллей для оказания влияния на избирателей путем манипулирования СМИ в интернете. Однако в стране, где охват интернета составляет около 9,8%, то есть около четверти от среднего показателя по континенту, фабрика троллей значительного влияния не оказала. Кандидаты, которых поддерживал Кремль, проиграли, а последующие обвинения в подкупе малагасийских чиновников лишь еще больше запятнали имидж России.
В Гвинее в настоящее время складывается аналогичная ситуация. Президент Альфа Конде (Alpha Condé), с интересом разглядывавший на саммите оружие, выступает против действующего в его стране ограничения в два срока. Чтобы заручиться поддержкой стареющего лидера Гвинеи, российский посол в этой стране выступил за внесение в конституцию поправки, позволяющей Конде остаться на посту. «Конституции не являются догмой, Библией или Кораном. Конституции подстраиваются под реальность», — высказался посол, поддерживая предложение о захвате власти. Ставка ва-банк на Конде может помочь добиться краткосрочных интересов, учитывая, что Гвинея является поставщиком бокситов, ценного ингредиента в производстве алюминия, но проходящие в столице протесты, в ходе которых несколько демонстрантов были убиты полицией, позволяют предположить, что Россия снова может пожалеть о своем решении повысить ставки.
Несмотря на то, что Путин добился успеха во многих своих агрессивных кампаниях в Европе и на Ближнем Востоке, — сталкивая общественность, помогая политикам, аннексировав восточную Украину и обратив течение гражданской войны в Сирии, — его наступательные маневры в Африке ни к чему не привели. «Когда Россия перегнула палку, африканцы дистанцировались», — заявил Девермонт.
Что упускает Россия, вмешиваясь в Африку, и о чем забывают остальные в рамках звучащей великодержавной риторики, так это о том, что у африканских государств естественным образом имеются свои собственные политические пристрастия, которые не всегда предлагаются на продажу или на милость одного лидера. Когда Россия стремится снискать расположения правящих элит и пытается подорвать демократические выборы, она игнорирует базовые тенденции на континенте. В ходе последнего опроса «Афробарометра» (Afrobarometer), ведущей компании, занимающейся исследованием общественного мнения в Африке, 75% респондентов высказались за свободные и справедливые выборы.
В результате столь значительного философского расхождения между Кремлем и африканским континентом Россия стала в Африке бесполезна в политическом и идеологическом отношении, несмотря на могущественное присутствие там во время холодной войны. Сегодня всего лишь 0,0005% африканцев считают, что Россия может послужить оптимальной моделью развития их страны, рассказал нашему изданию пресс-секретарь «Афробарометра». Более того, сказал он, процент африканцев, считающих, что Россия оказывает самое значительное влияние на их страну «растворился в графе „Прочие"».
Соединенные Штаты и Китай в качестве ролевых моделей и политических партнеров намного опережают Россию. Опрос «Афробарометра» показывает, что Соединенные Штаты являются наиболее желанной моделью развития на континенте, получив одобрение 30% африканцев. Китай занимает второе место, получив 24%. Обратную картину мы наблюдаем при ответе на вопрос о наибольшем иностранном влиянии: 23% африканцев считают, что Китай является наибольшей неколониальной державой в их стране, а 22% придерживаются аналогичного мнения относительно Соединенных Штатов. Учитывая, что Соединенные Штаты и Китай значительно реже прибегают к теневой внешней политике, а также обладают обширным финансовым потенциалом, глубокими дипломатическими отношениями, значительными связями в гражданском обществе и довольно серьезными военными ресурсами, легко можно понять, почему они занимают такое место в опросах.
Тем не менее у Путина есть вполне понятный путь, чтобы догнать, по крайней мере, Вашингтон. В прошлом году президент США Дональд Трамп объявил о масштабном сокращении военного присутствия, и этот план воплощается, даже несмотря на то, что на континенте остается огромное пространство для антитеррористической деятельности — против «Боко Харам»* на западе, «Аль-Шабаб»* на востоке, «Аль-Каиды»* на севере и «Исламского государства»* на юге (так в тексте — прим. редакции ИноСМИ). В дополнение к этому Трамп проявил полное дипломатическое равнодушие к континенту: он не отправлял в Африку высокопоставленных чиновников со времен прошлогоднего визита туда бывшего госсекретаря Рекса Тиллерсона (Rex Tillerson) (и уволенного как раз в момент пребывания там), он сам ни разу не был в Африке с визитом, а также назначил на пост посла ЮАР дизайнера одежды и спонсора республиканской партии, не имеющего никакого дипломатического опыта.
Недостаточное внимание администрации Трампа к Африке вписывается в ту же ошибочную великодержавную риторику. Когда занимавший на тот момент пост советника по национальной безопасности США Джон Болтон (John Bolton) представил в прошлом году новую политическую программу администрации Трампа в отношении Африки, он заявил о «насущных проблемах конкуренции сверхдержав». Недавно прозвучавшие комментарии заместителя госсекретаря Джона Салливана (John Sullivan) о России и Китае, по сути, выражали ту же позицию.
Вдобавок ко всему имеется высказывание Трампа о «дерьмовых странах». «Одно это краткое расистское высказывание вмещает все крайне негативные стереотипы об африканском континенте, — говорит Харрис, бывший советник Обамы. — Оно нанесло значительный ущерб».
Как и в случае с промахами США на Ближнем Востоке, политика Трампа в Африке — или отсутствие таковой — открывает путь для восхождения России. «Это еще один случай, когда мы выводим контингент, а Путин заходит, чтобы заполнить пустоту», — говорит бывший посол Макфол.
Китай, в свою очередь, намного лучше разыграл свою партию. Регулярно говоря о своих собственных столкновениях с западным империализмом, Пекин оказался весьма искусен в использовании глобальной южной картины мира с целью представить свое взаимодействие с Африкой как основанное на взаимоуважении и невмешательстве. Тем не менее он все равно стал использовать Африку как территорию проецирования своей мощи. Китайская армия продолжает активно действовать на континенте, пусть и не провоцируя такой дестабилизации, как в посреднических войнах, которые страна разжигала в Анголе и других странах в ходе холодной войны: она использует свою единственную зарубежную базу в Джибути и тренирует солдат в Руанде.
Китай также посчитал, что Африка — отличное место для проецирования своих принципов. На форумах Китайско-африканского сотрудничества в 2015 и 2018 годах президент Китая Си Цзиньпин заявил о цели «построить новую модель международного партнерства» и изменить «глобальную систему управления».
Эти действия дорого ему обходятся. В последние годы в Замбии проходила оживленная кампания #SayNo2China (#СкажиНетКитаю), направленная на то, чтобы прекратить поток китайских инвестиций в страну и вмешательство в ее дела. В Гане подобная обеспокоенность вынудила президента Нану Акуфо-Аддо убедить ганцев в этом году, что взаимодействие с Китаем не приведет к «утрате суверенитета Ганы». Попытки Запада представить инвестиции Китая как «кредитные ловушки» не упростили ему поставленную задачу.
И даже до сих пор у Китая есть то, чего нет у России, и что США, обеспокоенные другими проблемами, не готовы или не способны использовать: деньги. С тех пор как Китай десять лет назад догнал Соединенные Штаты как крупнейший торговый партнер Африки, Пекин руководил крупномасштабными инфраструктурными проектами и выдавал щедрые льготные ссуды континенту. На последнем форуме, посвященном китайско-африканскому сотрудничеству, Си удвоил информационно-пропагандистские старания своей страны, объявив о выделении инвестиционного пакета размером в 60 миллиардов долларов, что почти впятеро больше суммы, предложенной Россией на прошлой неделе.
Однако совсем не обязательно, что все эти факторы непременно помешают восхождению России. В расчет в рамках великодержавной риторики не берется то, что африканские государства, как и все прочие государства, могут поддерживать множество партнерских отношений. Это основополагающий дипломатический факт, дающий особую выгоду в Африке, говорит Макфол, учитывая, что «США, Россия и Китай играют в разных плоскостях». Нигерия, заявившая в Сочи о новом соглашении на покупку вооружения, как раз является таким бенефициаром. Если Россия снабдила страну оружием и обеспечила ее оборону на нестабильном юго-востоке, то Китай помог ей финансировать и выстроить нефтяную инфраструктуру, а Соединенные Штаты купили ее нефть на миллиарды долларов. Если взглянуть еще раз, то ошибочная риторика с нулевой прибылью может обернуться настоящим золотым дном.
_______________________
* террористические организации, запрещенные в России
Стивен Падуано — лондонский журналист, доктор философии Лондонской школы экономики и политических наук (The London School of Economics and Political Science, LSE), сотрудник аналитического центра по внешней политике этой школы (LSE IDEAS).
