«Свидник — не город, а состояние духа», как любят говорить жители этого рабочего городка с населением в 40 000 человек на востоке Польши, неподалеку от Люблина (этот регион считается одним из самых консервативных в стране). Свидник представляет собой исторический бастион стоящей у власти национал-консервативной партии «Право и справедливость».
В конце января он оказался в центре внимания соцсетей и всей Европы. На фотографии под указателем въезда в город красовался еще один знак, составленный на четырех языках: «зона без ЛГБТ». Снимок облетел всю сеть и вызвал целую волну возмущения.
Несколько евродепутатов выразили возмущение в Европарламенте и призвали Еврокомиссию отреагировать на произошедшее. На самом деле речь шла о перформансе местного художника в борьбе за права гомосексуалистов. Тем самым он хотел ответить на принятие городскими власами в марте 2019 года декларации за «освобождение» региона от «идеологии ЛГБТ» и противодействие «радикалам, которые стремятся устроить в Польше культурную революцию, а также покушаются на свободу слова, невинность детей, авторитет семьи и школы», как говорится в преамбуле документа.
Свидник стал первым польским городом, который принял такую декларацию. Впоследствии его примеру последовали власти 90 населенных пунктов, по большей части в консервативных регионах на юго-востоке страны.
«Очень сложное время»
«Столько людей поверили моим фотографиям, потому что мы живем в очень сложное время, когда подобный запрет уже не кажется невозможным, — говорит автор проекта Барт Сташевский. — Мне хотелось показать, как сильно стоящие за этими резолюциями люди отходят от европейских ценностей и сближаются с ценностями России, где пропаганда гомосексуализма запрещена законом».
Радослав Бжозка, советник ПС из Свидника и один из авторов декларации, называет художественный перформанс Сташевского лживой провокацией: «Нигде в нашем городе нет дискриминации в отношении кого бы то ни было». По его словам, декларация (она не имеет юридической силы) направлена не против гомосексуалистов, а против «идеологии необоснованных требований прав, которая отдает неомарксизмом и нацелена на изменение законодательства и нравов в Польше».
Хотя Свидник стал самым заметным случаем, он является всего лишь одним из множества других примеров в борьбе ценностей, которая разворачивается в настоящий момент в Центральной Европе вокруг прав гомосексуалистов. В последние годы вопрос ЛГБТ вызывает все более активную защитную реакцию во многих странах региона.
Наравне с проблемой миграции, он является одним из ключевых предметов разногласий между востоком и западом и до сих пор не был разрешен через 16 лет с начала расширения Евросоюза на восток. Польша, Венгрия, Прибалтика, Румыния, Болгария, Хорватия… Во всех этих странах у нападок на ЛГБТ есть немало общих черт. Риторика против «гендерной идеологии», упоминание исключительно гетеросексуальных браков в конституции, отказ признать за гомосексуалистами родительские права — все это прослеживается в целом ряде государств.
Осенью 2019 европейская ЛГБТ-ассоциация ILGA-Europe осудила «тревожный рост числа нападений» на сообщество в Центральной Европе. В декабре 2019 года Европейский парламент принял резолюцию с критикой «растущего числа проявлений агрессии против ЛГБТ-сообщества, которое наблюдается в ЕС со стороны государств, чиновников, государственных властей на национальном, региональном и местном уровне, а также политических деятелей».
Против «гомопропаганды»
В этой сфере католическая Польша играет первые роли. В 2019 году, который стал решающим в избирательном плане, требования сексуальных меньшинств превратились в главный источник предвыборного топлива партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского, негласного лидера страны. Принятие либеральным мэром Варшавы Рафалем Тшасковским в феврале прошлого года «хартии ЛГБТ+» с рядом антидискриминационных мер (первый для Польши случай) повлекло за собой активную кампанию проправительственных СМИ и церкви в защиту традиционной семьи и против пропаганды гомосексуализма. Пик был достигнут летом 2019 года, когда физические нападения ультранационалистов на гей-парады (в частности в Белостоке на востоке страны) шокировали всю Европу.
Насилие в отношении ЛГБТ-ассоциаций проявилось в 2019 году и в Венгрии. Неонацистские движения неоднократно устраивали нападения на центр «Аврора» в Будапеште, где расположено несколько отстаивающих права гомосексуалистов НКО. В частности, они врывались в помещения, чтобы сжечь радужные флаги. «Стало очень сложно организовывать публичные мероприятия на ЛГБТ-тематику, потому что людям страшно приходить», — говорит Тамаш Домбош из крупнейшей венгерской НКО Hatter, которая занимается защитой прав представителей ЛГБТ. Теперь у него есть экстренный номер для обращения в полицию на случай происшествий.
«Надеюсь, полиции не потребуется полчаса на вмешательство при возникновении проблем», — говорит у входа в центр «Аврора» соцработник Николетта Немет. В феврале организации удалось без проблем провести традиционный «Месяц истории ЛГБТ», но активисты не теряют бдительности. «Нам всегда страшно, когда мы видим появление противников ЛГБТ», — добавляет Адам Каничар перед тем, как обратиться к почти пустому залу.
Как и в Польше, венгерские ультраправые движения плывут на волне послания властей. В 2019 году Ласло Кевер, спикер парламента и член партии «Фидеш» Виктор Орбана, сравнил с педофилией усыновление детей гомосексуальными парами, что запрещено в Венгрии. Существующий запрет можно обойти, если потенциальные кандидаты заявят, что не состоят в отношениях. Но Виктор Орбан считает такую юридическую лазейку неприемлемой и пообещал в скором времени прикрыть ее.
ЛГБТ-активисты тем сильнее шокированы нападками власти, что «до 2010 года юридические рамки были относительно прогрессивными для региона», — отмечает Тамаш Домбош. В 2009 году была создана система гражданских браков, сравнимая с той, что существует во Франции. Тем не менее в 2011 году Виктор Орбан прописал в конституции, что брак является «союзом мужчины и женщины».
Это определение было также принято в Хорватии, где на референдуме в 2013 году противники однополых браков победили с результатом в 66%. Эстонское правительство также задумывается об этом. В 2018 году в Румынии был созван аналогичный референдум, но он провалился из-за низкой явки.
В этих странах такой конституционный инструмент используется с целью заблокировать юриспруденцию Европейского суда по правам человека и Суда ЕС, которые могли бы заставить их легализовать однополые браки. Пока что европейские инстанции не пошли по такому пути, но все же вынесли ряд решений, которые не навязывают однополые браки, но вынуждают государства предоставить равные права парам, которые могли сочетаться браком за границей.
С опорой на конституцию
Как бы то ни было, подобный подход не позволяет справиться со всеми препятствиями. В 2017 году в Болгарии две лесбиянки обратились в суд, чтобы добиться признания заключенного в Великобритании брака, но Верховный суд Софии отказал им в декабре прошлого года, сославшись на конституцию.
В этой стране общественные споры быстро принимают иррациональные пропорции. В 2018 году вопрос ратификации Стамбульской конвенции (принята в 2011 году Советом Европы), которая предусматривает усиление борьбы с насилием в отношении женщин, породил широкую волну протестов по той причине, что документ говорит о «насилии по гендерному признаку» и продвигает «гендерную политику». В итоге конвенция так и не была ратифицирована Болгарией, как и другими восточноевропейскими странами вроде Словакии, Венгрии и Чехии.
В целом, население этих государств скептически относится к гомосексуалистам. Об этом свидетельствуют результаты исследования мнения европейцев о дискриминации, которое раз в четыре года проводится Европейской комиссией. Последнее вышло в сентябре прошлого года, а посвященная ЛГБТ статья говорит о настоящей пропасти между востоком и западом. Хотя 76% из 27 000 опрошенных европейских граждан считают, что гомосексуалисты, лесбиянки и бисексуалы должны обладать теми же правами, что и гетеросексуалы, этот показатель резко идет на спад при пересечении бывшего железного занавеса: с этим мнением согласны всего 31% словаков, 38% румын и 39% болгар… Последние 12 строк в списке занимают страны, которые вступили в ЕС с 2004 года.
В большей части этих государств подавляющее большинство населения утверждает, что им было бы «не по себе», если бы их дети оказались гомосексуалистами. «На востоке не было сексуальной революции 1968 года, — напоминает эксперт по Центральной Европе Иван Крастев. — В коммунистических обществах женщины были более эмансипированными, но отношение к гомосексуализму было намного более консервативным, и его даже нередко представляли как преступление. Многие люди до сих пор считают, что вас могут в него обратить».
В этих обществах, которые переживают серьезный демографический кризис, гомосексуализм воспринимается частью населения как угроза для рождаемости. «У народов с проблемной демографией есть страхи относительно сексуальной жизни», — подтверждает болгарский вице-премьер Томислав Дончев.
Кроме того, молодые и прогрессивно настроенные люди нередко перебираются на запад, оставляя позади консервативные взгляды обществ, где до сих пор чрезвычайно трудно открыто признать себя гомосексуалистом. «За два года, что я живу в Будапеште, я видела только две пары, которые держались за руки на улице, и в обоих случаях они были иностранцами», — говорит Николетта Немет.
Равноправие сдает позиции
Такое изменение настроя зачастую еще обостряется властями, которые пользуются этой тематикой в политических целях. «Нетерпимость по отношению к меньшинствам, будь то мигранты, цыгане или ЛГБТ, подпитывается нашим правительством, что не может не отражаться на общественном мнении», — полагает Тамаш Домбош.
В некоторых странах-членах ЕС даже наблюдаются анти-ЛГБТ альянсы между «антилиберальными» властями, неоконсервативными католическими, православными и протестантскими движениями, а также ультраправыми организациями.
Так, в Болгарии несколько евангелических религиозных деятелей, которые вхожи в окружение ультраправых министров правительства, вели в соцсетях целую кампанию против Стамбульской конвенции и всех гендерных вопросов. «Они гораздо влиятельнее православной церкви, которая не так активна в общественных вопросах», — говорил в апреле прошлого года евродепутат Болгарского национального движения Ангел Джамбазки. Он не скрывает, что полагается на «пастырей» в борьбе с «НКО, которые хотят изменить законы о браке и усыновлении».
На референдуме 2018 года в Румынии возник новый альянс православной церкви и протестантских движений в рамках «коалиции за семью», которой удалось собрать 3 миллиона подписей в поддержку внесения в конституцию запрета однополых браков. Несмотря на активную кампанию среди паствы, явка все же не достигла требуемых 30%.
Запущенный в Испании сайт ультраконсервативных католических петиций CitizenGO провел в августе 2019 года в Венгрии кампанию против рекламы Coca-Cola с участием однополых пар. Компания была вынуждена снять афиши с улиц Будапешта, а в октябре ее приговорили к штрафу в 1 500 евро за «посягательство на умственное и нравственное развитие детей».
«Петиция против Coca-Cola стала самой успешной за всю нашу историю», — говорит представитель CitizenGO в Венгрии Эстер Шчитль. Эта католическая активистка утверждает, что борется «за сохранение всего хорошего из общества родителей». Она осуждает агрессию ультраправых групп по отношению к ЛГБТ, но уверяет, что «если поддерживающие ЛГБТ НКО хотят изменить общество, им стоит быть готовым к тому, что это вызовет определенные чувства». Она одобряет консервативную семейную политику Виктора Орбана. «Нашу позицию, наверное, назвали бы гомофобской во Франции, но здесь она средняя», — объясняет она, не скрывая признательности за внимание, которое уделяют ей проправительственные СМИ.
Продвижение «католических ценностей»
В Польше у руля стоит фундаменталистская организация Институт Ордо Юрис, которая специализируется на продвижении «католических ценностей». Она составила целый ряд документов, которые призваны направлять родителей, преподавателей и предпринимателей в защите «естественного права» в их повседневной жизни, и предлагает им юридическую помощь.
Эта организация входит в европейскую радикальную католическую сеть Agenda Europe и получает при поддержке правительства все больше влияния в ключевых институтах станы, таких как Верховный суд. Например, она предоставила помощь владельцу типографии из Лодзя, в отношении которого три инстанции вынесли обвинительный приговор за отказ напечатать листовки защищающей ЛГБТ ассоциации. В конечном итоге он был признан невиновным постановлением Конституционного суда. Министр юстиции Збигнев Зебро приветствовал это решение и заявил, что поляки, наконец, живут в «свободной стране, где уважают свободу совести».
Даже маленькая Эстония, которая долгое время славилась своим либерализмом, поскольку легализовала гражданские браки в 2016 году, пошла по другому пути после прихода к власти ультраправых в апреле 2019 года. В октябре два мероприятия ассоциации Eesti LGBT Ühing были сорваны активистами Консервативной партии Эстонии. Той удалось добиться от партнеров по правительству согласия на проведение в 2021 году (параллельно с местными выборами) референдума с предложением прописать в конституции, что брак может быть заключен только между мужчиной и женщиной.
В Eesti LGBT Ühing считают, что постоянные нападки на ЛГБТ-сообщество являются частью кампании, которая ведется с помощью Фонда защиты семьи и традиций, католической организации, представляющей лишь крошечное меньшинство в стране: католиков там всего несколько тысяч из 1,35 миллиона жителей. Ее лидер Варро, юрист и отец семи детей, является главным редактором сайта Objektiiv. С октября 2019 года, когда в нескольких городах страны прошли демонстрации против ЛГБТ, фонд распространяет петицию с требованием прекратить государственное финансирование (96 000 евро) ассоциации Eesti LGBT Ühing, которую обвиняют в том, что она подтолкнула 13-летнюю девушку к смене пола. «Ложь», — уверяет пресс-секретарь ассоциации Кристина Рауд. В любом случае, министр финансов Мартин Элме заявил 12 октября, что Консервативная партия считает неприемлемым финансирование радикальных групп, которые разделяют общество.
Эти наблюдаемые в разных странах схожие схемы вызывают беспокойство европейских ЛГБТ-движений. Они стали «врагами антилиберальных властей. Существует международная сеть противников ЛГБТ, у которой есть связи с Россией», — уверен бельгийский эксперт и активист Реми Бонни. Этот специалист по гомофобии на постсоветском пространстве работает в Брюсселе над формированием базы данных для сравнения масштабов явления в тех или иных странах. Система должна быть запущена в апреле и позволит «увидеть, кто участвует в кампаниях по распространению ненависти и фейков».
Ультраконсервативные европейские политики
Реми Бонни указывает в частности на Всемирный конгресс семей, американскую организацию, которой руководит выступающий против абортов и однополых браков католический активист Брайан Браун. Эта организация особенно активна в Европе и поддерживает связи как с лидером итальянской Лиги Маттео Сальвини, так и венгерским министром по делам семьи Каталиной Новак. Она также провела мероприятия в Вероне и Будапеште, в которых участвовал ряд европейских ультраконсервативных политиков, противников абортов и однополых браков.
Реми Бонни указывает на участие в этом движении россиян, у которых имеются связи с финансируемыми Москвой экспертными группами. Речь идет, например, об Алексее Комове, который представляет Россию во Всемирном конгрессе семей и входит в совет директоров CitizenGO.
«Борьба против прав ЛГБТ является частью движения, которое поддерживает Москва для ослабления ЕС», — уверен эксперт. Венгерская представительница CitizenGO отметает эти утверждения: «Я ни разу не видела ни одного россиянина, а совет директоров не вмешивается в нашу каждодневную работу. Эти обвинения просто нелепы».
Как бы то ни было, консервативные движения из Центральной Европы во многом черпают вдохновение в Москве, где Владимир Путин представляет себя защитником традиционных ценностей от, как утверждается, упадочного Запада. Президент России тоже подумывает о внесении в конституцию запрета однополых браков. «Брак — это союз мужчины и женщины, — заявил он 13 февраля. — И пока я президент, у нас не будет «родителя номер 1» и «родителя номер 2». У нас будут «папа» и «мама».
