В сборнике «Декамерон» Джованни Боккаччо рассказывается о молодых людях, которые в надежде спрятаться от эпидемии бубонной чумы (приблизительно в 1348 году) сбегают в деревню, где проводят время рассказывая истории, смеясь и играя, в то время как во Флоренции нарастает ужас и растет количество жертв. Эта книга не только классика литературы, но и напоминание о том, какое воздействие оказала эпидемия на Европу — число жертв эпидемии можно сравнить лишь с уровнем смертности во времена правителя Юстиниана.
Между 1346 и 1347 в Европе разразилась эпидемия черной чумы с наивысшей вирулентностью в истории. От болезни мог умереть любой, так как не были известны ни природа заболевания, ни лекарства от нее. Никто не мог спастись от болезни: ни короли, ни бедняки. Заболевание проявлялось воспалением лимфатических узлов в паху, подмышках и на шее, сопровождающимся нагноением и высокой температурой. Лишь спустя века врачи поняли, что заболевание распространяли крысы (переносчики зараженных блох); а «мостиком» с Азией вероятно служил торговый город Каффа на Крымском полуострове.
Пандемия этой болезни азиатского происхождения случилась в результате заражения жителей Каффы от монголов, которые жестоко осаждали город и с помощью катапульт перебрасывали своих умерших за стены. До этого времени Европа безразлично относилась к слухам об ужасной эпидемии, предположительно возникшей в Китае, который через Центральную Азию распространился на Индию, Персию, Месопотамию, Сирию, Египет и Малую Азию. Понятие заразности болезни не было до конца понятно средневековому обществу.
В XVII и XVIII веках некоторые врачи использовали похожие на птичьи клювы маски, которые они наполняли ароматическими маслами для ухода за больными чумой.
Прямиком из торгового городка Каффа «черная смерть» обрушилась на Италию с апокалиптическим числом жертв. Зараженные бациллами генуэзские купцы добирались до Италии, откуда болезнь распространилась по всему континенту. Великий итальянский мегаполис стал катапультой для быстрого распространения пандемии. К январю 1347 года болезнь достигла Франции через Марсель, а вскоре после этого — Испанию. В 1349 году чума, словно змея, «ползла» через Пикардию, Фландрию и Нидерланды; а из Англии пандемия достигла Шотландию и Ирландию, а также в Норвегию, откуда с Британских островов прибывает корабль-призрак с грузом шерсти и погибшим экипажем, который садится под Бергеном. Только некоторые скандинавские страны с низкой плотностью населения и экстремальными погодным условиями были спасены от присутствия смертельной блохи.
Серьезность ситуации обнажила худшие людские качества. Вскоре распространилась коллективная истерия, а страх заражения достиг немыслимого уровня. Летописец из Сиены Аньоло ди Тура рассказывает в своих текстах об этой панике: «Отец бросает сына, жена — мужа, брат — брата, потому что эта чума, казалось, передавалась воздушно-капельным путем и через глаза. Так они и умирали. И невозможно было найти кого-нибудь, чтобы похоронить мертвых, ни по дружбе, ни за деньги… Я, Аньоло ди Тура, по имени дель Грассо, своими руками похоронил своих пятерых детей, и так должен был сделать не только я».
60% населения Европы было уничтожено
Предполагается, что уровень смертности от чумы в Европе достигал 60 процентов. На одном только Пиренейском полуострове погибло от 60 до 65 процентов населения. Смерть забрала жизни и великих лидеров. Король Кастилии Альфонсо XI умер от чумы, а его сосед Педро Арагонский за шесть месяцев потерял свою жену Леонору, дочь и племянницу. Император Византии Иоанн Кантакузин потерял своего сына. Во Флоренции великий историк Джованни Виллани умер в 68 лет, так и не дописав предложение: «…во время этой чумы умерли…».
Такой величины пандемия больше не достигала, несмотря на то, что вирус повторно был завезен из Азии в Европу, например, в 1649 году в Севилью и в том же веке в Лондон, что стало одним из наиболее ярких случаев. В момент Великого пожара 1666 года город все еще страдал от разрушительной эпидемии. Даже король и высшие власти города были вынуждены покинуть Лондон.
Лишь тогда огню удалось наконец побороть «черную смерть». Последние случаи чумы в Лондоне были замечены как раз перед пожаром, возможно, из-за того, что самые бедные слои населения, а следовательно, и более уязвимые, либо погибли в огне, либо были вынуждены покинуть пригород, где жили в антисанитарных условиях. Неожиданное спасение было столь же ужасным, как и сама чума.
