На второй неделе марта Всемирная организация здравоохранения предупредила, что быстрое распространение нового коронавируса — это результат «бездействия пугающих масштабов». С каждым днем становится все очевиднее, что нынешняя эпидемия — это непростое испытание для властей и что спасение жизни требует жестких мер контроля, которые ограничивают индивидуальные свободы.
Сначала Европа пристально следила за тем, как борется с вирусом авторитарный Китай. Сообщения, как местные власти скрывали информацию о вспышке и даже уничтожали доказательства, напомнили европейцам о неумелых действиях Советского Союза по преодолению последствий чернобыльской катастрофы.
Не удивила европейцев и первоначальная реакция Кремля, который счел эпидемию удобным предлогом для проведения квазиреферендума о внесении поправок в российскую Конституцию, позволяющих Владимиру Путину оставаться у власти до 2036 года. Но постепенно и Кремль стал адаптироваться к меняющимся условиям.
Однако самоуспокоенность демократических стран продолжалась недолго. От начального отрицания Китай перешел к масштабной мобилизации, которая, судя по всему, позволила сдержать эпидемию. А в Европе забеспокоились, смогут ли их правительства вовремя сорганизоваться для того, чтобы «сгладить кривую» распространения вируса. Драгоценное время для подготовки уже было упущено, но европейские политические лидеры осознали это слишком поздно.
В странах ЕС коронавирус привел к очень разным политическим последствиям. Через две недели после того, как Европа превратилась в эпицентр глобальной пандемии, две ирландские партии, которые всегда были в оппозиции друг к другу, согласились создать коалиционное правительство. В Бельгии переходное правительство получило широкие полномочия для борьбы с вирусом на шестимесячный срок. В Германии политические партии выразили готовность поддержать Ангелу Меркель и отказались от приверженности «черному нулю» (то есть бездефицитному бюджету).
В то же время в Венгрии премьер-министр Виктор Орбан воспользовался ситуацией, чтобы перейти к полномасштабному авторитарному правлению: опираясь на конституционное большинство своей партии, он приостановил работу парламента и получил полномочия править посредством декретов, затыкая рты недовольным. В Эстонии, Латвии и Румынии правительства хотят использовать кризис для того, чтобы снять с себя обязательства, которые налагает на них Европейская конвенция по правам человека.
Коронавирус влияет на каждое общество и его политические институты. На первом этапе власти раздумывают, что делать. Когда эпидемия обрушилась на хронически нестабильную Италию, где политики пытаются обратить любую информацию в политические очки, премьер-министр Джузеппе Конте, руководствуясь добрыми намерениями, но плохими советами, стал совершать одну ошибку за другой. Италия оказалась первой европейской страной, ставшей жертвой неумелого кризисного управления.
Через три с половиной месяца после начала эпидемии в Ухане количество смертей в Европе превысило китайские показатели. Правительства большинства государств ЕС все активнее копируют меры азиатских стран, у которых уже есть опыт борьбы с вспышкой атипичной пневмонии. То есть максимально ограничивают свободу передвижения, чтобы ослабить нагрузку на больницы. Еще недавно столь жесткие меры в Европе было невозможно представить.
Но такая инстинктивная реакция ради самосохранения — только одна сторона медали. Вспышка коронавируса также возвращает большинство европейских стран к политике, основанной на фактах, отодвигая на задний план любителей дезинформации, популистов и прочих бойцов киберфронта. И хотя степень проникновения вируса в разных странах ЕС различается, все очевиднее становится необходимость кризисного управления на общеевропейском уровне.
Пускай политические полномочия структур ЕС не так велики, а существующие договоры дают Европейской комиссии полномочия только поддерживать национальные правительства, а не возглавлять борьбу с эпидемией, ЕС может предпринять три шага, которые помогут сократить извечный разрыв между ожиданиями европейцев и реальными результатами усилий Брюсселя.
Первый шаг — координация действий: лидеры 27 стран ЕС уже выступили с заявлением, что обеспечат совместные закупки индивидуальных средств защиты, увеличат средства, выделяемые на разработку вакцины, и будут координировать меры для смягчения социально-экономических последствий кризиса.
Второй шаг — послабления в сфере регулирования экономики. Масштабы экономического ущерба еще предстоит оценить, но закрылась значительная часть предприятий сферы услуг и промышленности. Вполне вероятно, что в этом квартале ВВП сократится на четверть, если не на треть.
Третий шаг — солидарность. Ее нехватка проявилась, когда Италия пожаловалась, что другие страны ЕС не откликнулись на ее просьбу о поставках медицинского оборудования. Посыл партнеров по ЕС был ясен: они сами нуждаются в аппаратах вентиляции легких и респираторных масках. Зато помощь Италии представил Китай. Как это ни удивительно, медицинское оборудование привезла и Россия, заработав себе несколько очков в борьбе геополитических нарративов.
Впрочем, Еврокомиссия уже объявила о новых мерах по организации (и финансировании на 90%) стратегических запасов медицинского оборудования, подчеркнув, что эта инициатива «запускает механизм европейской солидарности». Можно ожидать и других действий, например наращивания инвестиций в биотехнологии и в развитие промышленной базы для обеспечения стратегической автономии ЕС в медицинской сфере.
Подобные конкретные меры нужны не только для того, чтобы помочь странам в трудную минуту. В условиях социального дистанцирования они также покажут европейским гражданам и международным партнерам, что ЕС способен помочь состоящим в нем странам и остается силой, с которой нужно считаться.
В последнее десятилетие ЕС выдержал много кризисов и, без сомнений, переживет и нынешний. Принятые, пусть и с опозданием, на наднациональном уровне меры демонстрируют стремление сохранить те основы, на которых зиждется ЕС, несмотря на все потери, которые вирус принес людям, экономике и государствам. То, что не убивает ЕС, делает его сильнее.
