Победа советского народа во Второй мировой войне в том числе и наша, болгарская победа. Многие болгары, прежде всего политические эмигранты, независимо от «пола и рода деятельности» надевали красноармейскую униформу и воевали, и побеждали, и умирали, и выживали как несравненные храбрецы. Все они были награждены за свои поступки высшими советскими наградами — от «обыкновенной» медали за отвагу до ордена Ленина и Героя Советского Союза. Если мы решим перечислить только их имена, нам понадобится как минимум несколько газетных страниц — даже просто о «красноармейце» с тихого фронта в Болгарии, герое Советского Союза генерале Владимире Заимове сколько можно сказать!
Сегодня, в канун 75-летия Победы, мы предлагаем вам в сокращении три воспоминания — героя Советского Союза генерал-полковника Захари Захариева, первом иностранце, удостоенном этого звания на Испанском фронте в 1936 году, обучившему десятки тысяч пилотов накануне и во время Второй мировой войны.
Воспоминания добровольца в Красной Армии профессора д-ра Веры Павловой — Давыдовой по мужу (для любознательных — это дочь академика Тодора Павлова).
Она спасла в тылу немецкой армии своим скальпелем жизни тысяч партизан Красной Армии и людей без погон в Украине, в полевых условиях, под открытым небом и при свечах; позже она спасла жизнь многим москвичам, называвшим ее «доктор Вера». Она сделала блестящую научную карьеру в медицине, стала автором более 250 научных работ, исследований и статей, получила международное признание как специалист по истории медицины, занимала ряд научных и общественных должностей.
Воспоминания офицера НКВД СМЕРШ Атанаса Премянова, о чьих невероятных жизненных испытаниях мы уже писали. Его рассказ об эпопее на Ростове-на-Дону, в котором выжили немногие, ужасает.
К сожалению, на странице газеты невозможно даже упомянуть о подвигах еще большего количества героев Болгарии и России времен Второй мировой войны, но все они в сердце болгарского народа. И русского. Как бы ни старались сегодня болгарские неофашисты, у них не получится стереть эту память.
Генерал-полковник Захари Симеонов Захариев (1904-1987):
Щедрая судьба
.. Не долго думая, мы написали письмо Георгию Димитрову с просьбой разрешить нам отправиться в Испанию в качестве добровольцев с первой группой советских пилотов, которую, как мы предполагали, отправит Советский Союз. Всего через три дня мы получили телеграмму, что мы должны немедленно явиться к нему.
…Я пытался связаться с испанцем-координатором по радио, но он не ответил. Должно быть, он думал, что сыграл свою предательскую роль, и теперь он радовался тому, что мой самолет загорелся. Но я не думал умирать, хотя смерть приближалась. Я посмотрел на Проскурова. Что еще он мог сделать? Наверное, и его глаза наливались злостью на фашистов, остервенело налетавших на нас. И его пулеметы отражали атаку за атакой. Как только он увидел, что у меня горят оба мотора, и понял, что ему нечем мне помочь, он начал отдаляться…
Через две минуты я приземлился. Мы сняли пулеметы, вывезли тяжелораненого Десницкого, и что я вижу? С обеих сторон самолета на нас бегут вооруженные ножами солдаты в различной униформе. Я понял, что приземлился на ничейной земле, между нашими и вражескими окопами. Мы открыли огонь и бились, пока не прибыли наши. В этой битве я был ранен в трех местах…
Боевая деятельность трех болгарских авиаторов, принимавших участие в Испании, была высоко оценена советским правительством. Товарищи Ватов и Кирилов были награждены орденом Боевого Красного Знамени, а указом Верховного Совета СССР от 31 декабря 1936 года мне было присвоено звание Герой Советского Союза.
Прошло немного времени, и все советские добровольцы, принимавшие участие в борьбе республики Испании и первыми вернувшиеся в СССР, были приглашены в Кремль на встречу с Политбюро ЦК партии.
Нам сказали, что Сталин хотел увидеть нас и поговорить с нами лично… Наверное, я волновался больше всех. Меня предупредили, что мне тоже предоставят слово.
Вошли Сталин, Молотов, Калинин, Жданов, Ворошилов, Каганович и Микоян. После сердечного рукопожатия Сталин сел среди нас. В ходе беседы он часто задавал вопросы о материальной части, о методах ведения боя, о тактике противника, о боевом духе бойцов и пр. Мы были удивлены его обширными знаниями.
В самом начале моей речи Сталин спросил меня о чем-то, что я от волнения не смог услышать и понять. Тогда маршал Ворошилов объяснил ему, что я один из людей Димитрова, болгарин. Сталин улыбнулся… В конце он задал мне несколько вопросов о быте испанского народа…
Сталин был явно доволен встречей. На выходе он пожал всем руки и сказал Жданову: «Молодцы, ребята. Хорошо поработали!»
Выходя из Кремля, мы были удивлены — семь часов сидели на одном месте, не чувствуя усталости.
Однажды утром у меня зазвонил телефон. Я поднял трубку и не мог в это поверить. Звонил известный советский летчик Валерий Павлович Чкалов (1904-38, в 1937 году он совершил первый полет через Северный полюс из Москвы в Ванкувер без посадки — прим. автора). Он предложил мне быстро одеться и приехать к нему домой. Он приглашал меня в гости. Хотел сфотографироваться с героем гражданской войны в Испании.
«Для меня большая честь, Валерий Павлович, — сказал я, — но вы же знаете, нам запрещено фотографироваться. Наше участие в Испании держится в секрете».
«Для Чкалова нет никаких секретов, и никто не может запретить мне фотографироваться с новым героем Советского Союза. И это честь для меня. И как старший я приказываю тебе прийти», — он встретил меня очень тепло…
Сразу после моего возвращения из Испании, когда я был совсем молодым, меня повысили до должности начальника Тамбовского авиационного училища… Три года спустя я стал начальником боевой подготовки и начальником училищ Гражданского флота СССР.
Важную положительную роль в моей жизни сыграло избрание меня на пост члена Верховного Совета Советского Союза…
Это была середина мая 1940. Над советской стороной начали сгущаться тучи. Чувствовалось, что вскоре Гитлер нападет. Меня вызвали в ЦК партии, где готовилось решение… по подготовке летного состава. Генерал, принявший меня, был краток: «Всего за один год вам необходимо обучить в своей системе десять тысяч пилотов, которые смогут летать днем и ночью и в закрытой кабине на самолете По-2. Вы также поделитесь своим боевым опытом, полученным в небе над Испанией».
Я немедленно приступил к выполнению задачи. Мы создали пятьдесят новых учебных эскадрилий по двести кадетов в каждом, которые начали летать в пятидесяти аэропортах. Не буду рассказывать, насколько это было сложно. Мне не хватало 350 летных инструкторов. Их было неоткуда достать, все было вовлечено в подготовку к войне. Тогда я вспомнил, что каждый год в авиационных училищах на летчиц учились советские девушки… но их не допускали к полетам. Я приказал найти всех этих женщин и мобилизовать их в учебные эскадрильи. Было найдено более 400 летчиц… Все они справлялись блестяще и во многих отношениях превосходили своих коллег мужчин-инструкторов. Подготовили не 10 тысяч, а 12 тысяч летчиков…
Я очень хорошо помню день 22 июня 1941 года… Я задал вопрос о моем отъезде на фронт начальнику Главного управления Гражданского воздушного флота, герою Советского Союза Василию Сергеевичу Молокову. Он похвалил меня, но сказал: «Выкинь из головы желание уйти на фронт. Я тоже хотел, но мне отказали».
Делать было нечего. Я засучил рукава и отдал все, что мог отдать… В дополнение к 50 учебным эскадрильям под командованием у меня было еще 14 учебных отрядов, один курс для высшего летного обучения, летный центр, два института по подготовке инженерных кадров… две авиационные школы и одна школа для офицеров связи… Все эти учебные заведения получили новые задачи и все справились с ними блестяще… Не было ни одного случая, ни одного момента, когда в боевых частях чувствовалась нехватка хорошо подготовленных авиационных специалистов.
Профессор, доктор Вера Тодорова Павлова (1912-2003):
В отряде Медведева
…Нашей задачей было проводить смелые разведывательные операции, не примиряться с фашистами, наказывать палачей советского народа, стать угрозой для поработителей. И действительно, наши действия стали общеизвестными, а отряд легендой. Тот факт, что он действовал в непосредственной близости штаб-квартиры нацистов на Украине, давало основание Главному штабу партизанского движения Советского Союза поручать ему особые, сложные и рискованные задачи. Это был отряд со специальными разведывательными заданиями, а не для диверсий.
Мне часто приходилось принимать участие в боевых действиях, а затем оперировать в поле, при газовой лампе или свечах. Хирургических инструментов не хватало. Лекарства и перевязочные средства были в дефиците. Часто при лечении больных и раненых я прибегала к использованию трав, которые готовила ночью — когда другие бойцы отдыхали…
Только закончу перевязывать раненых — разгорается новый бой, и вот я снова с автоматом в строю. Мне было еще труднее, когда я, как хирург, не имела базовых условий труда. Я работала под открытым небом в лесу или, в лучшем случае, в каком-то деревенском домике…
Теперь, когда я возвращаюсь в незабываемое, у меня в руках статья профессора Н.Г. Максимович — бывшего радиста отряда. Он пишет:«…Десятки и сотни партизан обязаны своей жизнью ее доброму сердцу и золотым рукам»… Обо мне советские люди сняли документальный фильм «Жить на равных с подвигом». Но об этом лучше говорят документы. В характеристике от 10 июля 1944 года, подписанной командиром партизанского отряда «Богдан Хмельницкий» Киевским сказано: «За то время, что она находилась в отряде, тов. Давыдова показала себя хорошим врачом-специалистом, полностью преданным Родине в борьбе за освобождение советской земли от немецко-фашистских захватчиков.
В самых сложных боевых условиях в отряде и тов. Давыдова оказывала медицинскую помощь и выполняла сложные операции прямо на поле боя, и только благодаря ее мужеству и мастерству она спасла жизнь многим партизанам.
Когда отряд пересек Карпаты, и люди были измотаны под тяжестью груза, Давыдова несла лекарства и хирургические инструменты и никогда не жаловалась на трудности похода. Благодаря этому персонал отряда избежал инфекционных и других заболеваний…»
При выполнении опасных заданий, начиная с нашей засады, отряд часто терпел потери. Наши ряды быстро редели… За моими плечами 33 сражения, в которых я была непосредственным участником, и 800 сложных операций, спасших жизнь моим товарищам.
…Советское правительство наградило меня высокой правительственной наградой — орденом Красной Звезды.
Из воспоминаний полкового политкомиссара Атанаса Михайлова Премянова (1902-1973):
…Я продолжал служить на границе, пока не началась война. В июле 1941 года я оказался в районе Таганрога и Ростова-на-Дону. Наш пограничный полк вместе с шестью другими такими полками сформировал 9-ю мотострелковую дивизию. Эта славная дивизия была приписана к 56-й армии, действовавшей на Южном фронте…
Наша армия также отступала, ведя кровопролитные сражения, чтобы истощить врага. 9-ой дивизии было приказано прикрывать отступление армии с занятых позиций, сражаться до последнего солдата, до последней гранаты. Во время этих боев я был заместителем командира 3-го батальона 19-го Краснознаменного полка. Дивизия вросла в землю перед Ростовом-на-Дону. Основные автомагистрали и железные дороги на восток проходили через этот город. Был отдан приказ защищать город, и даже если погибнет вся дивизия, нужно дать возможность армии занять заранее подготовленные позиции на Волге.
Первоначально батальон дислоцировался в пригороде. Битва началась ровно в 6 часов вечера 20 июля. На нас обрушился ураган снарядов. Враг атаковал танками, пехотой и авиацией. Непрерывно ревели зловещие «юнкерсы», пикировали и сбрасывали бомбы на наши позиции. Весь город утонул в черном пороховом дыме. Вспыхнули огни, и как черные кучевые облака поднялись над голодом, а затем легонько легли на него. С громким грохотом падали здания один за другим. Под ними оставались защитники города. Людям казалось, что в этом аду не останется ни одной живой души. Но когда фашисты пошли в наступление, руины ожили, мы встретили их огнем, мы отбросили их назад, мы сломили их наступательную волю. Битва за город длилась шесть дней. У нас оставалось около двадцати тысяч солдат и офицеров, а к двадцать пятому июля в живых осталось не более двух тысяч человек. Остальные героически погибли на улицах города, среди руин домов, в жарких боях с нацистами. Задание было выполнено — шесть дней немцы топтались на одном месте и отдали за Ростов-на-Дону почти в три раза больше жертв и военной техники.
Город был почти полностью разрушен. Через него гитлеровцы не могли пройти…
Война продолжалась, нам нужно было остановить врага. Последней линией отступления по приказу верховного командования была Волга. Бои здесь продолжались с неослабевающей свирепостью. До того рокового часа нашего контрнаступления. Да, я пережил этот момент — когда мы начали наступать на запад…
Позже меня вызвали в Москву по распоряжению командования НКВД. Я получил новые задания, похожие на те, что были на фронте. Советская земля должна была быть очищена от диверсионно-разведывательных группировок противника, встречавшихся в тылу во время войны. Это была моя специальность, и я с честью справлялся даже с самыми сложными задачами.
«Бок о бок, от сердца к сердцу», сб. с воспоминаниями болгарских солдат и командиров Красной Армии, Партиздат, 1981
