Всего три месяца не хватило кубинке Йенифер Леон, чтобы окончить так называемый год яворая и, наконец, пройти обряд посвящения в святые. Всего 97 дней. Она свято верила в религию народа йоруба и поклонялась «орише» Йемайе. Девять месяцев она носила только белые одеяния. На голове она носила чалму, которую чередовала с париком из натуральных длинных черных волос, которым она очень гордилась. Она не могла выйти на улицу ночью или в дождь. В маленькой квартире в Москве, которую в течение последних шести недель она делила с пятью соседями, она поставила алтарь, за которым она нежно ухаживала. Она мечтала вернуться на Кубу заранее, чтобы подготовиться к церемонии «прикосновения к Йемайе», проходящей по традиции под звук барабанов в море.
Она любила романтическую музыку. Мелодией звонка на ее мобильном была песня «Por si volvieras» испанской певицы Пасторы Солер. Иногда она специально не брала трубку, подпевая мелодии: «Каждую ночь в постели тебя ждет роза — Я ничего не меняла, вдруг ты вернешься». 28 мая она перестала отвечать на звонки. Она была госпитализирована на 23 дня, последние из которых она провела в специализированном центре по лечению туберкулеза, в палате с облупленными сырыми стенами и разбитым окном, что отчетливо видно на видео, которое она отправила в редакцию газеты «Паис». Она жаловалась на холод и антисанитарию.
22 апреля 33-летняя Йенифер сообщила газете, что приехала в Москву с Кубы для совершения закупок. Это стало второй подобной поездкой девушки. Впервые она отправилась в Россию несколько лет назад и увезла на остров три чемодана с футболками, нижним бельем и посудой — ровно 120 кг товаров, которые кубинцам разрешено ввозить на остров. На Кубе, где дефицитные товары покупают втридорога, она на них хорошо заработала. Равно как и 25 тысяч кубинцев, ежегодно приезжающих в Россию, она приехала просто закупить товары. Данный бизнес настолько развит среди кубинцев, что образовалась целая инфраструктура: уже готовы квартиры, где проживают закупщики, транспорт, оформление документов и так далее.
Но вдруг разразилась пандемия. Границы закрыли. В столице введен режим самоизоляции. По городу можно передвигаться только при наличии цифрового пропуска. Йенифер, как и тысячи других кубинцев, оказалась в бедственном положении. У нее закончились деньги и антиретровирусные препараты. Ее квартира кишела тараканами. Она волновалась. В отличие от многих других кубинцев, которые приезжают в Россию, чтобы остаться (некоторых обманула мафия, пообещав обеспечить их здесь работой или переправить в Европу), Йенифер искренне хотела вернуться на родной остров Карибского бассейна. По ее словам, ее упорные звонки в кубинское посольство не имели никакого эффекта. Она боялась полиции, боялась подвергнуться дискриминации как трансгендер, темнокожая и носитель ВИЧ-инфекции.
«Я больше так не могу. В понедельник попрошу, чтобы меня выписали», — говорит она в одном из своих последних сообщений из московской туберкулезной больницы им. А. Е. Рабужина. «О, счастье! Мне уже сделали анализы и флюорографию, осталось подождать результаты», — писала она в другом сообщении с множеством смайликов. Ее любимый смайлик — с поцелуем в виде сердца.
5 мая ее состояние ухудшилось. Затем ее ждала череда испытаний российской системы здравоохранения. Все закончилось тем, что она перестала отвечать на звонки. Йенифер поместили в московскую инфекционную больницу № 2. Врачи считали, что девушка больна коронавирусом, однако анализы были отрицательными. По телефону она объяснила, что ей поставили диагноз «вирусная пневмония», хотя пневмонию вроде бы вызвал другой вирус, не ковид. Там она провела 23 дня. Она не говорила по-русски и могла общаться только с помощью Google переводчика, сообщает Анна Воронкова, независимый волонтер, помогающий кубинцам. «Ее случай показывает, что незнание языка и правил, неспособность разобраться в бумажной волоките, отнимает у вас права. Особенно если речь идет о трансгендерной женщине в такой стране, как Россия», — отмечает Воронкова, сожалея о недостаточной помощи кубинского посольства своим гражданам в разгар пандемии. Таким образом, если бы не добровольцы и общественные организации, оказавшимся в трудной ситуации людям было бы не на кого надеяться.
Она думала, что ее выпишут 22 марта, но вместо этого ее перевели в больницу имени Рабужина. Там у нее диагностировали туберкулез. В больнице она пробыла 5 дней. Когда менее чем через неделю Воронкова позвонила в больницу, ей сообщили, что Йенифер умерла несколько часов назад: у девушки были сильно поражены две трети легких.
Ее семья все еще надеется получить хоть какую-нибудь информацию от кубинского посольства. «Мы подавлены, нам ничего не сообщают», — рассказывает в телефонном разговоре ее мать Кармен Карденас, живущая в городе Ховельанос, к востоку от Гаваны. Она была матерью-одиночкой, и хотя у нее есть другая дочь, которая ей очень помогает, они с Йенифер были очень близки. Женщина хочет репатриировать тело и вещи дочери, но никто не может объяснить ей, как это сделать.
Эпидемиологический надзор
Согласно информации больницы, Йенифер умерла от казеозной (или туберкулезной) пневмонии, очень серьезной патологии. Протокол гласит, что проживавшие с ней люди, а также люди, находившиеся с ней в тесном контакте, должны быть проверены на туберкулез и, при необходимости, пройти медикаментозную профилактику. Однако никто не стал искать заразившихся кубинцев, даже кубинское посольство. А департамент здравоохранения Москвы утверждает, что не может всегда находить заболевших иностранцев, потому что они часто дают неверный адрес проживания или вообще не регистрируются по месту проживания. В итоге очаги инфекции могут и не попасть на радар эпидемиологического надзора.
Руководство больницы, которая считается хорошим местом для больных туберкулезом, все еще распространенным среди жителей России (в 2019 году на 100 000 жителей пришлось 41,2 случая), не комментирует случай, ссылаясь на медицинскую тайну и правила больницы. Больница А.Е. Рабужина специализируется на лечении туберкулеза среди бездомных, иностранцев и людей без документов. Отделение, в котором находилась Йенифер, также специализируется еще и на людях с ВИЧ. В больнице все еще ведутся ремонтные работы. В отделении, в котором лежала кубинка, ремонт еще не проводили.
В письме московского департамента здравоохранения говорится, что «все текущие ремонтные работы в зданиях выполняются в соответствии с нормативными актами, при этом условия содержания пациентов и медицинского персонала не нарушаются». Они также утверждают, что «больница оснащена всеми необходимыми медикаментами и диагностическим оборудованием».
Наталья Эйсмонт, врач, уволенная за потерю доверия своего начлаьника, стала нашим источником. Мы обратились за комментарием к бывшему заместителю главврача больницы по медицинской части Наталье Эйсмонт, ставшей после своего увольнения год назад членом союза медиков под названием Альянс врачей, связанного с оппозиционной группой Алексея Навального. Но даже она объясняет, что специалисты больницы на самом деле компетентные люди, а в лечении используются только необходимые лекарства. Тем не менее руководство больницы, с точки зрения Альянса врачей, нужно подвергнуть расследованию по другим причинам. Недавно именно Альянс врачей сообщил о вспышке COVID-19 среди медицинского персонала больницы.
«К сожалению, иностранные граждане с ВИЧ редко получают качественную медицинскую помощь в России, где они сталкиваются с серьезными юридическими барьерами при попытке получения задаром дорогостоящих лекарств», — говорит специалист по инфекционным заболеваниям «СПИД-центра» Антон Еремин, который помог Йенифер и другим людям, находящимся в похожей ситуации, получить необходимые антиретровирусные препараты. «Кроме того, бедные и не имеющие связей иностранцы не знают, к кому обратиться за помощью, они не могут общаться из-за языкового барьера. Многие боятся сообщать о своем статусе из-за стигмы, то есть ничем не обоснованного страха людей перед больными ВИЧ-инфекцией. В случае с Йенифер, стигматизация трансгендеров также теоретически могла помешать получению качественной помощи. Таким образом, не имея правовой защиты или адекватной медицинской помощи, эти люди госпитализируются на более поздней стадии, когда лечение становится более сложным и менее эффективным», — добавляет специалист.
До отъезда Йенифер хотела сделать в Москве две вещи: она хотела устроить на Красной площади фотосессию с друзьями, а также купить маме шапку-ушанку. Она шутила, что на острове для нее слишком тепло, но кто знает, когда придется «держать голову в тепле». Но сделать это она не успела.
