Лет десять назад от одной знакомой белоруски я услышала мрачноватый анекдот. Звучал он так: «Во время Второй мировой войны немцы повесили трех партизан: украинца, поляка и белоруса. Двое первых старались сопротивляться, но быстро испустили дух. Белорус между тем висел и висел в петле, не собираясь отправляться на тот свет. В конце концов удивленные немцы сняли его с виселицы и стали расспрашивать, почему он не умер. На что белорус ответил: „Сначала было тяжело, но потом я привык"».
Эта популярная в Белоруссии история была комментарием на тему пассивности общества, которое позволяет фальсифицировать выборы и мирится со своей судьбой, руководствуясь принципом «лишь бы не стало хуже». Такое стереотипное представление о белорусском народе распространено в нашей части Европы, однако, события последних месяцев показывают, что оно требует радикального пересмотра.
Эпидемия как тест
На самом деле о белорусском обществе мы знаем мало. Независимой социологии в Белоруссии нет: последний негосударственный центр исследований общественного мнения закрыли несколько лет назад. Не располагая ни научными работами, ни результатами опросов, сказать, что думают белорусы, сложно. Может быть, именно поэтому такой неожиданностью стало то, что в период эпидемии белорусское гражданское общество продемонстрировало свою силу и поразительную эффективность.
Тем временем как президент Александр Лукашенко повторял, что лучшее средство борьбы с коронавирусом — это баня и водка, а министр здравоохранения ему поддакивал, белорусы массово шили маски, помогали медицинским работникам и устраивали акции помощи больницам. Все это указывает на то, что гражданское общество неожиданно показало свой потенциал и смогло сделать работу за неэффективное государство.
Эпидемия явилась импульсом для общественной активности, что отразилось в том числе в начавшейся в мае кампании, предшествующей назначенным на 9 августа президентским выборам. Внезапно в центрах городов выстроились длинные очереди тех, кто хотел поставить свою подпись за выдвижение нескольких конкурентов Лукашенко. В Минске эти очереди растягивались на километр, но в целом появились они не только в столице. Такой мобилизации накануне выборов за последние 25 лет еще не бывало. Стало ясно, что в белорусском обществе зародился протестный потенциал.
Что разозлило белорусов?
Непосредственной причиной было то, что власти недооценивали угрозы, связанные с продолжающейся до сих пор эпидемией, и не вводили предупредительные меры. По одним только официальным данным, covid-19 заразились уже более 63 тысяч человек, то есть, в пересчете на душу населения, уровень заболеваемости в Белоруссии выше, чем в Италии или Германии. На это накладывается сложная экономическая ситуация.
Симптомы кризиса были заметны уже раньше, но эпидемия его подстегнула. Возник он в том числе из-за вспыхнувшего в начале года спора о цене нефти с Россией, которая на несколько недель перекрывала нефтяной вентиль. Хотя уровень общественного недовольства растет, власти не могут, как бывало перед другими выборами, повысить расходы на социальную сферу. На этот раз сделать этого не позволяет бюджетная ситуация.
Основной причиной раздражения белорусов стала, однако, усталость от Лукашенко, который вот уже 26 лет авторитарными методами управляет страной. На протяжении большей части этого периода он мог автоматически рассчитывать на поддержку значительного числа избирателей, но сейчас от нее мало что осталось. 65-летний президент не вызывает уже ни уважения, ни страха. Многие белорусы считают, что он превращается в карикатурную фигуру, а его режим становится анахроничным. В первую очередь такая точка зрения свойственна представителям молодого поколения, росшим уже после подавленных в 2010 году протестов и живущим не в том мире, в каком жили их родители.
Более того, за это время основательно изменился медийный пейзаж, а власть лишилась монополии на распространение информации. Развиваются социальные сети, интернет перестал быть предметом роскоши. Для части общества основным источником информации стало не телевидение, а Фейсбук, его российский аналог ВКонтакте или Телеграм.
Спонтанное движение протеста
Беспрецедентная активизация общества застала власти врасплох. Режим привык к тому, что большинство белорусов не интересуются политической тематикой и мирятся с ситуацией, когда на всю страну есть только один политик. И вдруг Виктор Бабарико, который до недавнего времени был банкиром, собирает 430 тысяч подписей за выдвижение своей кандидатуры (и это в стране с населением в 10 миллионов человек)!
Реакции долго ждать не пришлось. Внезапно выяснилось, что конкуренты Лукашенко по предвыборной гонке — преступники. Двоих из них, вышеупомянутого Бабарико и популярного блогера Сергея Тихановского, несколько недель назад арестовали по надуманным обвинениям. Им может грозить до 15 лет тюрьмы. Судя по всему, на этот раз власти решили не откладывать репрессии до вечера выборного дня и своеобразным образом оценили по достоинству силу протеста, решив задушить его в зародыше, прежде чем он расправит крылья.
Белорусов это, однако, не напугало. Акции солидарности с задержанными прокатились по всей стране от столицы до таких населенных пунктов, как город Скидель в Гродненской области, где живет 10 тысяч человек, или Ганцевичи с населением в 14 тысяч. К хору критиков Лукашенко присоединились несколько журналистов из государственных СМИ, спортсменов и знаменитостей. Это для Белоруссии ситуация небывалая.
В результате репрессии только приобрели больший размах. В последние недели арестовали почти 700 человек (журналистов, сотрудников избирательных штабов конкурентов действующего президента). Милиция задержала даже полтора десятка человек, стоявших в очереди в магазин «Симбал», продающий патриотическую одежду и футболки с антиправительственными надписями. Благодаря интернету в течение нескольких часов об этом узнала вся страны. Правоохранительные органы изъяли, в частности, 419 футболок с надписью «ПСІХОЗ%»: это намек на то, что Лукашенко может рассчитывать на поддержку лишь 3% избирателей. Как только магазин снова открылся, в очередь к нему выстроились уже 500 человек.
Это зарождающееся антисистемное движение не имеет ни координационного центра, ни лидеров. «Старая» оппозиция не имеет веса и не пользуется популярностью, люди выходят на улицы спонтанно, никто их к этому не призывает. Никогда ранее ничего подобного в Белоруссии не наблюдалось. Что существенно, протесты не имеют идеологической подоплеки. Это не спор на тему разных политических и экономических программ или тем более того, с кем следует интегрироваться Белоруссии: с Западом или с Москвой. На нынешнем этапе речь идет только о Лукашенко.
Власть, разумеется, описывает ситуацию иначе. Президент регулярно объявляет об иностранном вмешательстве во внутренние белорусские дела, за которым стоят люди как из России, так и из Польши. Белорусское руководство не может даже вообразить, что граждане могут выражать недовольство по собственной инициативе.
Режим смыкает ряды
Волну задержаний сопровождают открытые угрозы, звучащие из уст Лукашенко. Это верный признак того, что режим испугался. В ходе транслировавшейся по телевидению встречи с председателем КГБ Валерием Вакульчиком (тайная полиция в Белоруссии продолжает носить прежнее название) президент заявил: «Мы знаем их цели, они хотят устроить нам майданчик в преддверии или в день президентских выборов. (…) Я хочу предупредить вас: майданов у нас не будет. Мы не должны допустить, чтобы разного рода шайки и банды уголовников бродили по стране с засученным рукавами: люди, не дай бог, подумают, что гестапо вернулось».
Также произошли перестановки в правительстве. Новым премьером был назначен Роман Головченко, который ранее возглавлял Государственный военно-промышленный комитет. Другие перетасовки указывают на значительный рост влияния КГБ и силовых ведомств в государственном аппарате. Перед лицом угрозы режим смыкает ряды и делает ставку на самые надежные кадры.
По случаю перестановок в руководящих органах Лукашенко продолжил кампанию запугивания. «Вы забыли, как бывший президент Каримов в Андижане подавил путч, расстреляв тысячи человек? (…) Мы этого не пережили, поэтому мы, по крайней мере некоторые, этого понимать не хотим. Ну так мы напомним», — заявил он. Это была отсылка к событиям, развернувшимся в 2005 году в Узбекистане, где армия открыла огонь по участникам мирной демонстрации. Слова Лукашенко сложно воспринять иначе, как сигнал «если понадобится, мы будем стрелять». В добавок ко всему в начале июля глава Совета безопасности заявил, что «вооруженные силы имеют право принимать участие в восстановлении конституционного порядка на территории Республики Беларусь».
До выборов остался месяц, но уже предельно ясно, кого Центральная избирательная комиссия объявит победителем. Более важным представляется вопрос, что будет дальше. Не известно, как отреагирует на происходящее общество. Впрочем, кажется, даже самих белорусов удивило то, какое большое количество из них тем или иным образом выражает недовольство режимом. В последние недели они будто бы узнали о себе что-то, о чем даже не подозревали. Вне зависимости от того, что произойдет 9 августа, одно уже стало понятно: действовавший раньше общественный договор между Лукашенко и обществом окончательно разорван.
Автор — заместитель директора Варшавского центра восточных исследований.
