В понедельник 28 августа 1939 года в 12 часов дня президент Соединенных Штатов Франклин Рузвельт (Franklin Delano Roosevelt) принял в Белом доме посла Финляндии Ялмара Прокопе (Hjalmar Procopé).
Рано утром того дня секретарь президента позвонил Прокопе с вопросом, может ли тот безотлагательно прибыть в Белый дом. Прокопе с весны просил о встрече с президентом, чтобы вручить ему книгу о взаимоотношениях между странами.
«Я вручил книгу, и президент, выражая благодарность, сказал о ней пару лестных слов. Затем Рузвельт начал разговор о текущей ситуации и сообщил, что правительство США получило через Турцию пока не подтвержденные данные о том, что СССР и Германия разделили Восточную Европу на сферы влияния, и у СССР теперь развязаны руки в отношении Финляндии и Прибалтики», — сообщал Прокопе в своем докладе.
Далее, по словам Прокопе, он сообщил Рузвельту, что правительство Финляндии не располагает сведениями касательно договора о сферах влияния между СССР и Германией.
Доклад Прокопе о проведенной встрече — чрезвычайно важный исторический документ. Это были первые сведения, полученные финским руководством о секретном дополнительном протоколе к договору о ненападении между Гитлером и Сталиным.
Ялмар Прокопе готовил доклад тщательно и совершенно хладнокровно, как любой стандартный отчет. Он был напечатан на трех листах с большим интервалом и дополнен несколькими пометками черными чернилами. Сегодня доклад хранится в архиве Министерства иностранных дел Финляндии.
Тем не менее, можно догадаться, насколько сообщенное Рузвельтом поразило и ошеломило Прокопе. Опытный дипломат, промышленник, бывший министр иностранных дел, он как никто понимал, что это значит: Советский Союз собирается напасть на Финляндию.
Из Белого дома Ялмар Прокопе направился в Государственный департамент США и попытался там выяснить, что конкретно известно о договоре. Данные были противоречивые. Он также встретился с турецким послом, однако не получил от него подтверждения озвученным Рузвельтом сведениям.
Вечером Прокопе пребывал в сомнениях, однако в конце концов пришел к выводу, что переданная Рузвельтом информация все же получена из не вполне надежных источников, и этот оттенок сомнения звучит в докладе.
Спустя пару дней он отправил доклад авиапочтой в Хельсинки в Министерство иностранных дел Финляндии. Пять копий документа Ялмар Прокопе направил обычной почтой, которая шла из Вашингтона в Хельсинки очень медленно, и до адресата они добрались лишь через несколько недель.
Задним числом легко сказать, что посол совершил два серьезных просчета. Прокопе не поверил, что переданные американским президентом сведения правдивы, и в связи с этим не проявил достаточных усилий, чтобы довести эту информацию до руководства Финляндии.
Посол отправил из Вашингтона сигнал тревоги, но не стал бить в набат. В результате в Хельсинки очнулись только через месяц.
Договор, заключенный между Гитлером и Сталиным 23 августа 1939 года, изменил расстановку политических сил в Европе. Диктаторы, годами бряцавшие друг перед другом оружием, вдруг договорились о ненападении.
Внешнеполитическое руководство Финляндии, куда входили президент Кюёсти Каллио (Kyösti Kallio), премьер-министр Аймо Каяндер (Aimo Cajander) и министр иностранных дел Эльяс Эркко (Eljas Erkko), прослышали о подготовке договора заранее. В середине августа посол Финляндии в Берлине Аарне Вуоримаа (Aarne Vuorimaa) телеграфировал в Хельсинки о тайных переговорах между Германией и Советским Союзом.
Когда появилась официальная информация о заключении пакта о ненападении, поначалу руководство Финляндии восприняло новость c осторожным одобрением. Больше всего на тот момент в стране боялись войны между Германией и СССР, и новый договор, казалось, исключал худший вариант развития событий. Тем не менее, Министерство иностранных дел поручило представительствам выяснить, не включал ли договор еще какие-то положения, о которых не говорилось в открытую.
Уже через пару дней из Парижа и Лондона стали доноситься спекулятивные заявления о том, что Германия и СССР тайно договорились о разделе сфер влияния в отношении Польши, Прибалтики и Финляндии.
Министр Эркко обратился к послу Германии в Хельсинки с вопросом о достоверности слухов.
В субботу 26 августа немецкий посол Виперт фон Блюхер (Wipert von Blücher) на приеме в Министерстве иностранных дел заявил, что слухи не соответствуют действительности, и заверил, что независимость и нейтралитет Финляндии и Прибалтики вне опасности.
Министр иностранных дел Эркко желал расставить все точки над «i» и успокоить общественность, так что заверения со стороны Германии были обнародованы национальным телеграфным агентством.
Еще в конце августа Эльяс Эркко сам был уверен в их правдивости и отвечал скептикам, что, по информации из достоверного источника, Германия не продала Финляндию. Источник при этом не назывался.
В пятницу 1 сентября Германия вторглась в Польшу. Всего через два дня Великобритания и Франция объявили войну Германии. Началась Вторая мировая война.
Финляндия сразу заявила о своем нейтральном положении и заверила, что будет сохранять во время войны полный нейтралитет.
Посол Финляндии в Лондоне Георг Грипенберг (Georg Achates Gripenberg) передал в Хельсинки ту же информацию, какой Рузвельт парой дней ранее поделился с Прокопе в Вашингтоне. По заявлению британского МИДа, Германия отдала Финляндию и Прибалтику в руки СССР.
В основе сведений лежала утечка данных из немецкого Министерства иностранных дел. Там еще оставались на службе старые дипломаты, которые не были нацистами. Они передавали секретные данные британским и французским коллегам.
Финское внешнеполитическое руководство просто не поверило этим сведениям. Советский Союз был заклятым врагом Финляндии, «царством красной тьмы». От него можно было ожидать чего угодно. Германия же была для финнов давним партнером, и не верилось, что она предала Финляндию.
Когда члены правительства собрались в Кесяранта — официальной резиденции премьер-министра, они были настроены оптимистично. Возможно, Финляндия и Швеция все же смогут остаться нейтральными и не ввязываться в войну, рассуждали министры.
В сентябре Германия отправила в Хельсинки сразу двух высокопоставленных чиновников с заверениями, что у Финляндии нет повода для беспокойства. Немцы рассчитывали сохранить экономические отношения в прежнем виде. Они закупали в Финляндии медь и никель, и для них были важны бесперебойные поставки.
Несмотря на то, что с приходом к власти Гитлера страны отдалились друг от друга, их экономические отношения оставались хорошими.
«Даже в сложные 1930-е годы у немцев сохранялась обширная сеть контактов с финнами и деловых отношений с ними, и подвергать эти отношения опасности провокационной политикой не стоило, поскольку ничего подобного с другими странами у Германии не было. По крайней мере, в том смысле, что другая сторона ожидала бы со стороны немцев благих намерений. К примеру, отношения с другими северными странами были гораздо сложнее, чем с Финляндией и финнами», — пишет профессор Веса Варес (Vesa Vares) в опубликованной в 2018 году книге «Холодное братство» (Viileää veljeyttä), в которой рассматриваются отношения между двумя странами в межвоенный период.
Успокаивающе действовали и донесения из Москвы. Министр иностранных дел Вячеслав Молотов заверил посла Аарно Юрьё-Коскинена (Aarno Yrjö-Koskinen), что Советский Союз приветствует стремление Финляндии сохранять нейтралитет.
13 сентября на заседании финского парламентского комитета по иностранным делам положение страны было оценено как «весьма благоприятное».
17 сентября на территорию Польши вторгся уже Советский Союз. То, чего повсеместно опасались последнюю пару недель, сбылось: Германия и СССР осуществили раздел Польши.
Из Берлина поступали странные сигналы. Новый посол СССР в Германии в середине сентября дважды встречался с финским послом Аарне Вуоримаа. Оба раза советский представитель в добродушно-ехидной манере называл финского коллегу славянином.
В конце сентября финским властям пришлось, наконец, поверить, что Германия и Советский Союз теперь выступают против Финляндии заодно.
19 сентября Эстония получила приглашение на переговоры в Москве, где ей были выдвинуты жесткие требования.
Германия отнеслась к положению Эстонии совершенно равнодушно. В тот момент, когда советская сторона давила на эстонское руководство, министр иностранных дел Германии Йоахим фон Риббентроп (Joachim von Ribbentrop) слушал в Москве оперу. После ее окончания Сталин, пребывавший в хорошем расположении духа, сказал Риббентропу, что эстонцы поддались. Эстония, Латвия и Литва позволили Советскому Союзу разместить на своей территории военные базы.
Даже на этом этапе финское руководство рассчитывало, что в случае начала переговоров Финляндии удастся обойтись меньшими уступками, чем странам Прибалтики. Правда, некоторые политики предполагали, что Сталин забыл о маленькой Финляндии.
И все же немецкие дипломаты уже знали, что ожидает Финляндию. В разговоре со шведским послом посол Германии в Москве сказал, что Финляндии для собственного же блага не стоит упорствовать на переговорах с Советским Союзом. Шведский посол, в свою очередь, поделился информацией с финским послом.
23 сентября министр иностранных дел Финляндии Эльяс Эркко встретился с послом США в Хельсинки Артуром Шенфельдтом (Arthur Schoenfeldt). Эркко заявил, что у Финляндии нет достоверных сведений о договоренности касательно раздела сфер влияния, однако страна готовится к переговорам с Советским Союзом. Финны надеялись на поддержку с американской стороны.
Посол в Вашингтоне Ялмар Прокопе лихорадочно вел переговоры о закупке оружия. Американцы прекрасно отзывались о Финляндии, но оружие продавать не соглашались. Прокопе расценил это как нежелание провоцировать Советский Союз.
Эркко связался с Юхо Кусти Паасикиви (Juho Kusti Paasikivi), в то время послом Финляндии в Стокгольме, и попросил его представлять страну на переговорах в Москве в случае, если поступит соответствующее приглашение. Паасикиви пообещал выступить переговорщиком.
Напряженное ожидание длилось еще первую неделю октября. В это время в Хельсинки прибыли иностранные журналисты. Они расположились в отеле «Кемп» (Kämp) в ожидании, когда же наступит очередь Финляндии.
По миру распространилась ложная новость о том, что министр иностранных дел Финляндии Эльяс Эркко якобы уже в Москве. Министр опроверг сообщение, пригласив журналистов 5 октября в парадный зал Государственного совета. Там их ожидало вкусное угощение и большое количество спиртного.
Вечер проходил в приятной атмосфере, пока около полуночи не появился швейцар и не пригласил Эркко к телефону. На другом конце провода был секретарь посольства Финляндии в Москве Йорма Ванамо (Jorma Vanamo). Он сообщил, что вечером Молотов пригласил к себе посла Юрьё-Коскинена и потребовал, чтобы Финляндия направила своих представителей для переговоров по «конкретным политическим вопросам».
Молотов хотел получить срочный ответ.
Эркко тут же позвонил Паасикиви в Стокгольм и пригласил того прибыть к утру в Хельсинки.
На следующий день Эркко рассказал о приглашении Молотова послам Германии, Великобритании, Швеции и Соединенных Штатов и попросил поддержки с их стороны. Послы Швеции, Норвегии и Дании действительно попытались встретиться с Молотовым в Москве, чтобы вручить обращения в поддержку Финляндии, однако Молотов заявил, что у него нет времени на послов. Им было предложено оставить обращения у секретаря министра.
Президент Франклин Рузвельт написал Молотову письмо в поддержку Финляндии, призванное смягчить позицию СССР, и тот согласился принять его от посла Соединенных Штатов. Прочитав письмо, Молотов отправил Рузвельту свой «привет», ответив, что США стоило бы больше беспокоиться о независимости Филиппин и Кубы, чем Финляндии.
Германия холодно сообщила, что не хочет вмешиваться в советско-финские переговоры. Жесткая позиция Германии особенно поразила депутатов от Патриотического народного движения (Isänmaallinen kansanliike, ультраправая партия, существовавшая в Финляндии в 1932-1944 годах — прим. перев.) и других прогермански настроенных финнов.
Преданный союзник Германии, депутат от Патриотического народного движения подполковник Пааво Суситайваль (Paavo Susitaival) связался со своим немецким другом и спросил, почему Германия не пожелала помочь. Тому пришлось признать, что Германия предала Финляндию в руки Советского Союза, и раскрыть, в чем именно состояли августовские договоренности. Суситайваль передал информацию министру обороны Юхо Ниукканену (Juho Niukkanen).
Когда немецкие сторонники Финляндии обратились к своему Министерству иностранных дел с вопросом, почему Финляндии не оказывают поддержки, им дали строгое указание: «Держите руки подальше от раскаленного железа, если не хотите обжечься».
Дурные новости пришли и из Швеции: страна не была готова оказать военную помощь.
Руководству Финляндии пришлось констатировать, что с запада не приходится ждать ничего, кроме моральной поддержки. На переговорах в Москве предстояло действовать в одиночку.
9 октября Юхо Паасикиви отправился в Москву. В тот же день резервистов призвали на «внеочередные военные сборы», организованные в разных частях страны. Военные разведчики следили за перемещениями Красной армии в районе восточной границы, и на первой неделе октября они заметили, что советская сторона стала стягивать войска к границе.
На железнодорожном вокзале в Хельсинки Паасикиви провожали десятки тысяч финнов. Атмосфера была напряженная.
Когда поезд медленно пополз в сторону Москвы, на вокзале запели лютеранский гимн «Твердыня наша — вечный Бог».
