Расположенный вдали от нас Вьетнам напоминает по форме осу на политической карте. С севера на юг страна протянулась на 1 500 км, а с востока на запад никогда не превышает 500 км (чаще всего речь идет о 150-200 км). У расположенной в центре Вьетнама бывшей столицы Хюэ территория сужается до отметки менее 100 км. По большей части такая ситуация связана с политической историей страны, но сыграли свою роль и санитарные факторы. Как и все тропические регионы, полуостров Индокитай до начала ХХ века буквально кишел самыми разными инфекционными и паразитарными заболеваниями (малярия, оспа, холера, проказа, сифилис, чума, бешенство, туберкулез и т.д.). Тяжесть заболеваний варьировалась в зависимости от среды и генетики. Это создавало более благоприятные условия для одних групп людей и менее благоприятные для других.
Рассмотрим малярию. В Индокитае эта болезнь существует одновременно в легкой форме у проливов и в прибрежных равнинах и в тяжелой форме на высокогорьях (400-800 м). Вьетнамцы доминирующей народности кинь, которые пришли сюда с юга Китая начиная с 3 000 года до н.э., прекрасно чувствуют себя в первой среде, но так и не смогли приспособиться ко второй: когда они поднимались слишком высоко, то подхватывали «лесную лихорадку», убивавшую их за несколько дней. При этом жившие здесь до них коренные народы приобрели иммунитет. В результате политическая карта Вьетнама стала отражением биологической. Несмотря на техническое и военное превосходство, империи кинь могли расширить свою территорию только на север и юг, от дельты Красной реки до дельты Меконга, ограничиваясь в некоторых местах узкими береговыми коридорами: путь с востока в глубь земель был им заказан.
Но зачем мы взялись за рассмотрение Вьетнама и его необычной геополитической экспансии? Чтобы затем взглянуть на экспансию европейцев с XII по ХХ век, которая тоже долгое время тормозилась санитарными барьерами. Население Европы увеличилось с менее 40 миллионов в 1000 году до более 80 миллионов в 1500 году. Это питало завоевательные войны и колонизацию по всему континенту: освобождение Иберийского полуострова, немецкая, польская и русская колонизация Восточной Европы, крестовые походы на Ближний Восток и в Северную Африку. Но если первые два примера завершились устойчивым успехом и включением регионов в христианский мир, то третий обернулся провалом. В Южной и Восточной Европе завоеватели были генетически защищены от самых тяжелых форм местных заболеваний, но на другом берегу Средиземного моря все обстояло совершенно иначе.
Король Людовик Святой возглавил два крестовых похода: VII в Египте в 1249 году, где малярия стала причиной его поражения, и VIII в Тунисе в 1270 году, где он погиб вместе со множеством соратников от дизентерии или похожего паразитарного заболевания. Роль «лихорадок» и болезней в целом в поражении крестоносцев была столь ощутимой, что мусульмане Ближнего Востока и Египта решили с XIII века сохранить их вдоль побережья, запрещая содержание колодцев, ирригацию и дренаж. Эта «страна смерти» существовала до ХХ века.
С 1500 по 1800 год европейское население вновь удвоилось: с 80 до 180 миллионов человек. Европейская экспансия набрала обороты и охватила всю планету благодаря океаническому мореплаванию. Как бы то ни было, во второй фазе тоже были контрастные ситуации, связанные с санитарной обстановкой. В Центральной и Южной Америке европейцы случайно стали причиной массовой гибели местного населения, поскольку заразили его болезнями, от которых у него не было иммунитета. В то же время они сами были ослаблены местными болезнями вроде сифилиса и геморрагической лихорадки. Они могли сформировать устойчивое население лишь путем смешения с выжившими индейцами и завоза африканских рабов, у которых была генетическая устойчивость к тропическим болезням. В Северной Америке, Южной Африке и Океании они нашли более подходящие для себя места, где и создали колонии. Одна из них (британские колонии на восточном побережье будущих США) продемонстрировала бурное развитие: с 1 миллиона человек в 1700 году до 6 миллионов в 1800 году.
Рост населения способствовал завоевательным войнам
В Центральной Африке и «Ост-Индии» (Индия, Индонезия, Филиппины) уязвимость европейцев к местным болезням была так сильна, что их присутствие ограничивалось портами, фортами и прибрежными анклавами. Но даже в этих условиях они столкнулись с высокой смертностью. За 200 лет, с 1600 по 1800 год, Голландская Ост-Индская компания отправила миллион чиновников и военных на Цейлон, Суматру, Яву и Молуккские острова, главные на тот момент источники специй. Голландский историк и эпидемиолог ван дер Брюг подсчитал, что там погибли 680 000 из них и только 320 000 вернулись обратно в Нидерланды. То есть, потери составили порядка 70%. В 1730-х годах случилась настоящая гекатомба, поскольку последствия эндемических заболеваний обострились из-за пандемии: 90 000 погибших.
Такая обстановка представляет трансатлантическую негритянскую работорговлю в особом свете. Как известно, 10 миллионов африканских рабов было перевезено в западное полушарие с первых годов XVI века по середину XIX века (из них — 7 миллионов за один только XVIII век).
С 1770 года в Европе и Северной Америке началась целая серия демографических, технологических и военных революций, которые решительно укрепили их превосходство над другими цивилизациями. Кроме того, произошли и медицинские революции, которые позволили им завладеть недоступными ранее регионами мира. «Защищенный волшебным кругом медицины, белый человек идет по всей Земле», — напишет впоследствии Поль Моран.
Все это быстро привело к ликвидации патогенных очагов по всему миру. Военный врач Альфонс Лаверан понял в 1880 году в свете исследований Пастера, что малярия передается через живущих в комарах паразитов. На подтверждение догадки ему потребовалось 18 лет при содействии парижского Института Пастера и международной группы ученых: в 1898 году британский военный врач Рональд Росс выявил насекомое-носителя.
Институт Пастера — символ французского доминирования
Это позволило перейти от оборонительной стратегии (предотвращение заболевания или смягчение его последствий) в борьбе с малярией к наступательной (устранение комара). Кроме того, одно насекомое могло разносить сразу несколько патологий. В результате борьба с ним позволяла устранить целый «букет» заболеваний.
В начале ХХ века для этого нашлась особая сфера применения: Панама. В 1880-х годах создатель Суэцкого канала Фердинанд де Лессепс попытался прорыть второй канал через узкий перешеек, который связывает Северную и Центральную Америку с Южной. Это было необходимо для того, чтобы создать новый, намного более короткий путь из Атлантики в Тихий океан, между двумя берегами США, между Европой и Дальним Востоком. Тем не менее проект обернулся катастрофой, в том числе из-за губившей рабочих и инженеров лихорадки. Работу остановили, а на Лессепса подали в суд. В 1904 году работу продолжил американский консорциум. Узнавший об открытиях Лаверана военный врач и глава санитарной службы Уильям Горгас начал с ликвидации комаров на территории в 1 500 квадратных километров вокруг зоны строительства. Канал был открыт в 1914 году.
Аналогичные операции изменили облик всего мира: массовая европейская иммиграция увеличила население Бразилии с 18 миллионов в 1900 году до 52 миллионов в 1950 году. Население Аргентины выросло с 5 до 17 миллионов за тот же период. Африка, которую европейцы поделили между собой на берлинской конференции 1884-1885 годов, была практически полностью оккупирована в первые годы ХХ века.
Россия укрепила контроль над Средней Азией и Сибирью. Появившиеся во Вьетнаме с 1860 годов французы завоевали весь Индокитай: настоящим символом их доминирования стал не дворец генерал-губернатора в Сайгоне, а расположенный там Институт Пастера. Возглавлявший его Александр Йерсен выявил в 1894 году бациллу чумы.
Упомянутый Мораном волшебный круг продолжил расширяться в течение всего ХХ века: кульминацией этой революции, без сомнения, стало повсеместное распространение антибиотиков во время и после Второй мировой войны. Но хотя он в первую очередь сыграл на руку Западу, он быстро стал достоянием всего человечества (оно выросло с 2 миллиардов в 1950 году до нынешних 7,5 миллиарда), в том числе представляющих сейчас подавляющее большинство незападных народов.
