Взбешенная секретарша с шумом садится за письменный стол перед стеллажом, уставленным папками с документами, и дает волю чувствам: «Уж я ему показала! Наглость какая!»
Ее коллега осторожно спрашивает: «Да кому?»
Девушка со злостью отвечает: «Как кому? Шефу, конечно!»
Но тут в рекламном ролике 1950-х годов вкрадчивый мужской голос начинает рассказывать о чудо-средстве «Фрауенгольд», которое якобы в мгновенье ока делает любую даму счастливой. И вот секретарша, опрокинув стаканчик похожего на травяной ликер зелья, уже стоит перед боссом и, сияя от радости, виновато произносит: «Извините, господин директор, это была моя ошибка!»
Сегодня эта реклама выглядит по меньшей мере странной. Едва ли в наше время кто-нибудь может себе представить, что производители «Фрауэнгольда» действительно верили, что смогут продать свой эликсир с помощью сюжета, в котором женщина показана как умственно неполноценная рабыня, неспособная противиться произволу мужчины. Однако, судя по всему, эта реклама выполняла свою коммерческую функцию и отвечала духу времени.
Сегодня благодаря этому ролику особенно ясным становится значение того, что произошло 18 августа 1960 года. Под названием «Эновид» в Соединенных Штатах на рынок была выпущена первая противозачаточная таблетка. С 1961 года компания «Шеринг» стала продавать препарат и в Германии. Женщины, которые раньше, согласно представлениям сильной половины человечества, в любой ситуации должны были служить мужчинам, смогли — по крайней мере теоретически — заниматься сексом, не боясь нежелательной беременности.
Эта возможность поставила отношения полов на совершенно новую основу. Если для неженатых мужчин в 1960 году секс не был проблемой, женщины, забеременевшие до брака, считались распутными. Свой «грех» они должны были срочно прикрывать замужеством. Все остальное считалось позором. Сексуальная мораль, пропагандируемая прежде всего католической церковью, еще крепко держалась: половые сношения должны были служить только одной цели — зачатию детей. Женское удовольствие от секса клерикалы считали дьявольским наваждением.
Потребовалось немало времени, прежде чем такой препарат вообще стал возможным. Все началось в 1920 году, когда у медсестры Маргарет Сэнгер (Margaret Sanger) и богатой женщины-биолога Кэтрин Маккормик (Katharine McCormick), двух активных участниц движения за права женщин, возникла идея предохранения от беременности с помощью гормональных препаратов. Но им не хватало научных знаний. Однако в 1950 году Сэнгер познакомилась в Нью-Йорке с врачом Грегори Пинкусом (Gregory Pincus). С описания их встречи начинается популярная книга «Рождение таблетки» американского журналиста Джонатана Эйга (Jonathan Eig), посвященная истории создания препарата.
К моменту этой встречи Пинкусу было 47 лет и, по словам Эйга, он выглядел как «гибрид Альберта Эйнштейна и Граучо Маркса». Маргарет Сэнгер был тогда 71 год. В ее семье, помимо нее, было еще десять детей, а мать рано умерла от туберкулеза. В 1913 году Маргарет бросила мужа, потому что хотела вести жизнь, соответствующую ее представлениям о сексуальной свободе. В 1920-е годы она основала Американскую лигу контроля рождаемости, чем быстро заработала немало врагов в обществе. Одни обвиняли ее в сексуальной распущенности, другие — в том, что, желая контролировать рождаемость, она берет на себя роль бога.
Это имело свои последствия, но ее боевой дух и в 1950 году остался несломленным, так же как и убежденность в том, что противозачаточное средство для женщины — важнейшее условие для развития ее самосознания.
Высочайший профессионализм ее соратника Пинкуса не оспаривал никто, и тем не менее он стоял в стороне от американской академической элиты. Еще студентом он самостоятельно публиковал результаты своих исследований, что стоило ему стипендии в Гарварде. Однако Пинкус основал Вустерский фонд — лабораторию для исследования гормонов в 65 километрах от Бостона.
Теперь феминистке Сэнгер нужно было финансирование проекта. На ее просьбу откликнулась Кэтрин Маккормик, одна из первых женщин-биологов с университетским дипломом в США. Правда, ее вклад в проект был довольно скромным. «Мне предложили стипендию в 2000 долларов, — рассказывал позже Пинкус. — Смешная сумма, но я все равно согласился взяться за дело».
Медик привлек к работе коллегу Джона Рока (John Rock), который взял на себя наблюдение за тестированием таблетки. Важнейшая задача состояла в том, что найти такую комбинацию женских гормонов эстрогенов и гестагенов, которая вызывала бы минимум побочных эффектов. Гормоны предотвращали овуляцию, а также проникновение сперматозоидов в матку.
В 1957 году медикамент, наконец, допустили к производству. Примечательно, что официально он был заявлен как средство для борьбы с нарушениями менструального цикла.
Правда, Пинкус не скрывал истинного предназначения препарата и громогласно о нем заявлял. На одной из конференций в Швеции он сказал коллегам, что у него есть «практически стопроцентный метод предотвращения беременности». Джон Рок, который как католик знал, к чему приведет подобное заявление, услышав о выступлении Пинкуса, послал ему телеграмму: «Теперь держись. Сейчас начнется». Но процесс уже нельзя было остановить, и с 1960 года аптеки в США стали продавать «Эновид» как противозачаточное средство.
Не все сразу поняли, каким социальным потенциалом обладает новый препарат. «Нью-Йорк таймс» посвятила ему всего пару строк на 75-й странице выпуска от 18 августа. Но уже в скором времени 400 тысяч американок использовали «Эновид», благодаря чему «таблетка», как вскоре стали называть препарат, стала главной темой одного из номеров журнала «Тайм». В статье говорилось, что «Эновид» «сделал более свободной половую жизнь значительной и все увеличивающейся части население США» и что в будущем то же самое произойдет во многих частях света.
В ФРГ компания «Шеринг» стала продавать препарат под новым названием «Ановлар». Сначала врачи прописывали его только замужним женщинам, у которых было много детей. Тем не менее само существование подобного препарата привело к тому, что такие политики, как канцлер Конрад Аденауэр и министр экономики Людвиг Эрхард, стали восприниматься как пережитки прошлого. Теперь молодое поколение считало, что они как пожилые люди не обладают должной компетенцией в области сексуальности. В ГДР подошла к делу прагматически: там препарат был допущен в продажу в 1965 году как Wunschkind-Pille, то есть таблетка для рождения только желанных детей.
На Западе сторонники медикамента вели ожесточенную борьбу с католической церковью за толкование его значения. При этом метод приема таблетки воспроизводил естественный женский менструальный цикл: препарат следовало принимать три недели подряд, а затем делать недельную паузу.
Конфликт достиг апогея 25 июля 1968 года, когда папа Павел VI в своей энциклике Humanae Vitae запретил верующим использовать искусственные противозачаточные средства. Однако многие католики восприняли это спокойно, потому что еще ранее появились признаки того, что запрет введен не будет. В 1967 году в прессу просочились сведения, что большинство членов папской комиссии высказались в одном из меморандумов за то, чтобы не оценивать каждый половой акт с моральной точки зрения. Главное, чтобы «вся совокупность брачной жизни» благоприятствовала рождению детей. Осенью папа попросил епископов высказать свое мнение: оказалось, только семеро из 25 высших иерархов против искусственного предотвращения беременности.
Но неожиданно для всех понтифик разделил точку зрения меньшинства. Якобы на Павла VI сильное впечатление произвела статья архиепископа Кракова Кароля Войтылы, в которой тот указал, что таблетка и презерватив достойны осуждения еще и потому, что женщины становятся в любой момент доступными для мужчин в сексуальном отношении. Ирония в том, что с первого взгляда эти высказываниями могут показаться феминистскими. Лишь позже становится понятно, что слова человека, ставшего впоследствии папой Иоанном Павлом II, обретают смысл только в том случае, если у женщины вообще нет права отказаться от секса.
Поэтому в либеральных католических кругах энциклика вызвала шок и у мужчин. Например, писатель Генрих Бёлль, сказал, что текст требует «безоговорочного принятия». Энциклика в значительной степени укрепила репутацию церкви как института, думающего и действующего в вопросах сексуальности вчерашним днем. Высшие клерикалы не смогли отрицать абсурдности ситуации, когда собрание в основном пожилых мужчин, поклявшихся жить в воздержании, принимает решения относительно сексуальной жизни молодых женщин. И это при том, что многие молодые католики и так известны тем, что в земной жизни делают то, что считают правильным, не затрудняя себя обсуждением своих проблем с церковниками.
Так таблетка стала самым надежным средством предохранения — в первую очередь для живущих вместе пар. Правда, сейчас разгорается новая дискуссия вокруг побочных действий: вмешательство в гормональную систему может вызывать боли, тромбозы и депрессии, отмечались даже смертельные случаи, связанные с приемом препарата. Попытки разработать «таблетки для мужчин» оказались безуспешными: при тестировании испытуемые не выдерживали ярко выраженных побочных эффектов.
А вот с моральной точки зрения никаких дополнительных рисков не возникло. Бесспорно, это тяжело доставшаяся победа, которая доказывает, что изменения возможны всегда — даже когда кажется, что дух времени делает их невозможными.
