Санкт-Петербург стоит в дельте реки у Финского залива. В России этот город славится своим отвратительнейшим сырым климатом. Когда я переезжала туда, то думала, что это преувеличение. Но тогда я ничего не знала о комарах.
Санкт-Петербург построен на болоте. С тех пор как я сюда переехала, русские друзья все время засыпают меня советами от души, убеждая одеваться потеплее из-за сырого климата. Раньше я в ответ на это лишь фыркала, ведь я выросла в Финляндии, чья граница всего в 154 километрах от Петербурга. Я знаю все об этом климате.
Но жить в дельте реки — это отдельная история. Я поняла это несколько недель назад, когда переехала в новую квартиру на Петроградском острове — одном из больших островов на реке Неве.
Официально два самых больших острова называются Петроградский и Васильевский. Но петербуржцы зовут их «Петроградка» и «Васька». А еще они всегда говорят не «Санкт-Петербург», а «Питер».
Петербуржцы очень преданы не только своему городу, но и родному району. У них сильна территориальная идентичность, с чем я раньше в России сталкивалась не так часто, а реже всего — в Москве. Коренные москвичи — сокращающееся меньшинство в этом городе приезжих. В Санкт-Петербурге же доля тех, кто не только сам вырос в городе, но и может похвастаться несколькими поколениями живших здесь предков, гораздо больше. Многие всю жизнь живут в одном квартале.
Жители Васьки и Петроградки любят свои острова. Они привыкли подстраиваться под расписание разводных мостов. Мосты разводят на несколько часов каждую ночь, чтобы дать пройти большим судам. И если ты оказался не на том берегу, приходится ждать, пока мосты снова сведут.
Когда в Петербурге лето и белые ночи, это не так страшно. Ты просто стоишь на набережной, рассматривая вздымающиеся над Невой мосты, небеса пастельных оттенков, обрамленные фасадами в тон, золотой купол Исаакиевского собора и шпиль Петропавловской крепости.
Вполне можно и подождать.
Переехать на Петроградку было хорошим решением. Мне нравится наш остров — особенно близостью к другим островам Невы. Совсем рядом находится остров Елагин, где, по сути, одна сплошная зелень и куда нельзя заезжать машинам, так что его спокойно можно вдоль и поперек изъездить на велосипеде, избегать и изгулять.
В первый вечер в новом жилище мы отправились спать очень довольные. Я уже почти заснула, как вдруг услышала звенящий звук. «Комар в сентябре?!» — подумала я в полусне.
На следующее утро мы с дочерью встали совершенно разбитые. А вечером на нас снова напали комары. Я и представить себе не могла, что сентябрьская ночь на Петроградке может напоминать ночевку в палатке летом где-нибудь в Скандинавии.
Мне посоветовали накапать растительного масла во все сливные трубы, чтобы свежевылупившиеся комары не смогли выбраться из воды. Ведь именно оттуда они появляются, а вовсе не из вентиляции, как я думала поначалу. Через несколько недель комаров не стало.
Мысль о том, как комары появляются из сливных труб, очаровала меня. Это многое говорит о Петербурге как о городе. Это город, который строился тяжело, город королевских размеров, с пышной архитектурой и с историей страданий и притеснений. Здесь все многослойно: прекрасное и отвратительное, впечатляющее и непродуманное существуют вместе.
И каждый раз, когда входишь во двор, они открываются перед тобой арка за аркой — бесконечно.
