Читайте также сюжет:
Документы о расширении НАТО: эпоха Горбачева
2 октября 1990 года в семь часов по местному времени национальный гимн Восточной Германии был исполнен перед игрой женской сборной этой страны по гандболу, которая встречалась с командой Западной Германии. Восточные немки победили со счетом 24:20. Но в полночь их страна прекратила свое существование, поскольку Германия объединилась. До этого события мировые лидеры так боялись воссоединения двух частей Германии, что едва не сорвали этот процесс. Но спустя 30 лет объединение Германии можно назвать только феноменальным успехом, и никак иначе.
Примерно в то время, когда две гандбольные сборные вышли на площадку, чтобы начать игру, я приехала в маленький восточногерманский город Деммин в гости к друзьям моей семьи. Деммин расположен в северо-восточном уголке Германии недалеко от того места, которое станет избирательным округом Ангелы Меркель. В нем нет ничего особенного. Но, как и остальным городам Восточной Германии, ему предстояли огромные преобразования, потому что он стал частью другой страны. Празднования в связи с объединением прошли очень сдержанно. Некоторые люди вывесили у себя на балконах немецкие флаги. Но далеко не все.
В 500 километрах оттуда в общине Менгерсгеройт-Хеммерн, расположенной севернее границы Восточной Германии с Баварией, половина жителей радовалась, а вторая половина была напугана. Когда часы пробили 12, пианистка Карин Блехшмидт (Karin Blechschmidt) с родственниками исполнила 9-ю симфонию Бетховена и начала звонить друзьям. «3 октября наступило облегчение», — сказала она. В Берлине 9-я симфония с ее одой «К радости» тоже была весьма популярна. Западногерманский президент Рихард фон Вайцзеккер (Richard von Weizsäcker), ставший президентом объединенной Германии, выступил с речью. «История на сей раз добра к нам, немцам», — сказал он собравшимся руководителям, среди которых был канцлер Гельмут Коль и покидавший свой пост после недолгого пребывания в должности руководитель Восточной Германии Лотар де Мезьер (Lothar de Maizière).
Чуть дальше в зале сидел лютеранский пастор Рихард Шредер (Richard Schröder), который возглавлял фракцию оппозиционной Социал-демократической партии в первом и последнем демократически избранном парламенте Восточной Германии. Выборы, приведшие его к власти, всего за несколько месяцев до этого сделали премьер-министром христианского демократа де Мезьера, выступавшего за скорейшее объединение. Подобно Шредеру, ключевые министры из кабинета де Мезьера, в том числе министр иностранных дел Маркус Меккель (Markus Meckel) и министр обороны и по вопросам разоружения Райнер Эппельманн (Rainer Eppelmann), были лютеранскими пасторами. Это многое говорит о силе той опиравшейся на церковь оппозиции, которая свергла коммунистический режим. Заместителем пресс-секретаря в правительстве де Мезьера была дочь пастора, которую звали Ангела Меркель.
«Люди постоянно говорили: „Когда мы присоединимся, когда мы присоединимся?— вспоминал Шредер. — Всем казалось, что надо торопиться, пока Горбачев не передумал, или пока с ним что-то не произошло"». На самом деле, советский президент Михаил Горбачев, который терял социалистического союзника в случае перехода Восточной Германии на сторону Запада, отважно поддержал объединение. Между тем советский министр иностранных дел Эдуард Шеварнадзе советовал восточным немцам не ждать. Когда советские поборники жесткого курса организовали переворот с целью свержения Горбачева менее чем через год после объединения Германии, многие восточные немцы осознали, насколько им повезло.
Это особенно верно в связи с тем, что вопрос об объединении решали не только две Германии и Советский Союз. Свою роль в этих переговорах сыграли все четыре победителя во Второй мировой войне, а поддержка западных держав в тот момент ни в коей степени не была гарантирована.
Крайне скептически к объединению относилась премьер-министр Британии Маргарет Тэтчер. В марте 1990 года она заявила французскому послу в Лондоне, что Коль «видит себя хозяином и начинает поступать соответственно». В том же месяце она собрала группу британских и американских историков, которые выступили с коллективным предостережением о том, что немцы «склонны к беспокойству, агрессивности, травле других, эгоизму, страдают от комплекса неполноценности и сентиментальности».
На переговорах в формате 2+4 президент Франции Франсуа Миттеран тоже попытался воспрепятствовать объединению. Его и Тэтчер прежде всего беспокоило то, что объединенная Германия сможет сделать с Европой. Однако американский президент Джордж Буш-старший с энтузиазмом поддержал право немцев на объединение. В итоге Тэтчер и Миттерану пришлось уступить, причем не только Бушу, но и огромным переменам, которые происходили в Восточной Германии и в странах Варшавского договора. За год до этого пал коммунистический режим в Польше, а новые выборы привели к уверенной победе профсоюз «Солидарность». Чехословаки тоже покончили со своим коммунистическим режимом и избрали президентом драматурга и диссидента Вацлава Гавела. Было бы нелепо со стороны западных держав подавлять устремления восточных немцев и подрывать движущую силу демократии.
Что касается восточных немцев, то как сказал мне Шредер, «многие ждали чуда». Все началось с валютного союза. В июле 1990 года, когда официально объединение еще не состоялось, в Восточной Германии получила официальное хождение германская марка. «Люди думали, что когда у нас появится западная валюта, мы заживем как на Западе», — рассказал Шредер. Но этого не случилось, по крайней мере, сразу, хотя Коль летом 1990 года обещал восточным немцам «радужные перспективы». Вместо этого они столкнулись с большой путаницей и неразберихой. Закрывались заводы и фабрики, росла безработица, а отношение западных немцев к 16 миллионам бывших граждан ГДР, познававших теперь совершенно другой образ жизни, восточные немцы воспринимали как неприкрытое высокомерие. «Вы не можете себе представить, каково гражданину ГДР было выбирать медицинского страховщика», — рассказал другой лютеранский пастор Герхард Габриэль (Gerhard Gabriel), который в коммунистические времена был оппозиционным активистом.
Конечно, объединение принесло освобождение. «Для меня объединение было просто фантастическим исходом, — сказала Блехшмидт. — Я сразу же получила работу в Баварии, и люди были невероятно доброжелательны ко мне. В ГДР мне говорили, что моя дочь не попадет в университет, потому что я критикую власть. Объединение привело к тому, что она смогла получить не одно университетское образование, а два. Но нужно было захотеть воспользоваться такой возможностью, возможно, заняться поисками немного другой работы. Многие были просто не в состоянии это сделать». Среди тех многих восточных немцев, которые продемонстрировали профессиональную гибкость, была Ангела Меркель. Ее восточногерманская партия «Демократический прорыв» вошла в состав ХДС, после чего бывший физик Меркель завоевала место в бундестаге в своем родном регионе.
На практике объединение означало вхождение недемократической плановой экономики Восточной Германии в демократическую рыночную экономику обновленной Федеративной Республики Германия. Процесс начался с того, что восточные немцы выбрали себе медицинских страховщиков, выучили западные слова типа проекционный аппарат, и стали учиться новым премудростям политической, административной и деловой жизни у западных политиков, чиновников и бизнесменов, которые валом повалили на Восток. Потом началась ненавистная многим, но весьма успешная распродажа государственных предприятий Восточной Германии частным инвесторам, а также формирование новых городских советов и парламентов земель. Армия бывшего врага бундесвер пришла на восток и сменила народную армию ГДР.
В процессе всего этого ощутимо пострадало самолюбие восточных немцев. Огромные плакаты с надписью Aufschwung Ost (Взлет Востока) казались жестокой шуткой, потому что большинство едва сводило концы с концами. В 1992 году был проведен социологический опрос о представлениях населения Восточной Германии, который показал: 62% бывших восточных немцев возлагали большие надежды на социализм, а 42% выделили успокаивающее чувство принадлежности к коллективу. Когда люди начали осознавать новые реалии объединения, оно утратило часть своей яркой привлекательности. «То, что многие называли шоком от объединения, на самом деле было шоком от преобразований», — сказал Шредер, объясняя особенности процесса перехода от коммунизма к капитализму. Когда Шредера избрали в бундестаг, он стал профессором богословия знаменитого Берлинского университета имени Гумбольдта. «У нас случился бы шок от преобразований даже без объединения, как во многих бывших странах Варшавского договора. Для них эти преобразования оказались еще более болезненными».
После болезненного начала 1990-х годов экономическое состояние так называемых новых земель стало постепенно улучшаться. Люди приспосабливались к новой жизни, которая была намного комфортнее, несмотря на тяготы. В продаже появилось множество строительных материалов, и Блешмидт с супругом отремонтировали свой дом. Теперь впервые в жизни им не надо было отапливать его углем. Очень многие восточные немцы тоже отремонтировали или построили собственные дома. Реновацией занялись целые города, поменявшие свои грязные и тусклые цвета на яркие и радостные. Как отметило немецкое правительство в своем ежегодном докладе за 2020 год о состоянии объединения Германии, с 1990 года ВВП на душу населения в новых землях, за исключением Берлина, вырос в четыре раза.
Однако, как заметил Шредер, «люди очень легко привыкают ко всему хорошему. Теперь кое-кто жалуется, что в Восточной Германии меньше миллионеров, чем на Западе. Но каким образом большее количество миллионеров в моей части страны улучшит ее жизнь?» Наверное, он прав, однако постоянное недовольство как будто укоренилось в бывшей Восточной Германии. По данным доклада об объединении за 2020 год, в обеих частях Германии менее одного процента населения выступает против самой идеи демократии. Однако в восточных землях 12,7% жителей против того, как она работает в их стране. В западных землях таких недовольных только 6,3%. Стоит заметить, что на Востоке количество недовольных увеличивается. Такое недовольство отчасти объясняет то обстоятельство, что популистская партия «Альтернатива для Германии» пользуется несоразмерно высокой поддержкой в восточной части страны.
Но для остального мира объединение Германии было самым смелым и, пожалуй, самым успешным геополитическим экспериментом за многие десятилетия. Его неудача имела бы масштабные последствия, причем не только для самой Германии, но и для Европы в целом. Сидя в палате лордов, Тэтчер вряд ли видела немецкое беспокойство, агрессивность, травлю других, эгоизм, комплекс неполноценности и сентиментальность. Напротив, объединенная Германия оказалась умеренной, иногда даже скромной страной. Подобно бывшей Западной Германии, она превратилась в мощную экономическую державу, в стойкого сторонника европейской интеграции (лебединой песней Коля стало введение евро) и в страну, которая очень не любит использовать свои вооруженные силы.
Пожалуй, из-за такой нелюбви к военным авантюрам Германия стала мировым центром здравомыслящей власти. Экономические спады она переживает лучше других стран и ведет Евросоюз за собой в чрезвычайных ситуациях, в том числе, во время долгового кризиса 2010 года. Она справилась с кризисом беженцев в 2015 году. В финансовом отношении бывшая Восточная Германия по уровню ВВП находится там же, где и многие французские регионы. От нее существенно отстает даже Польша, которую многие считают образцом успеха в период после окончания холодной войны. Будучи федеративной страной, Германия прекрасно показала себя во время пандемия covid-19. «Я немного горжусь Германией, — сказал Герхард Габриэль. — Госпожа Меркель — самый уважаемый в мире руководитель, и многие люди хотят приехать и жить в нашей стране».
Если не считать очаровательные светофоры с изображениями человечков, некоторые музеи и людскую ностальгию, от Восточной Германии мало что осталось. Годовщину объединения в этом году, как и в любом другом, отметят официальным мероприятием в Берлине и многочисленными празднованиями по всей стране (с соблюдением правил социального дистанцирования, конечно). Из-за пандемии covid-19 Шредер и прочие депутаты от Восточной Германии 30-летней давности не смогут присутствовать на официальной церемонии, но они отметят этот день каждый по-своему. Габриэль соберет людей возле своей церкви в деревне к востоку от Берлина, и они вместе с другими людьми со всей страны будут петь песни, такие как «Ветер перемен» группы «Скорпионс», госпел Мартина Лютера «Возблагодарим нашего Господа» и еврейскую «Эвейну Шалом Алейхем». Люди высмеивали заявления о радужных перспективах, но они стали реальностью, сказал Габриэль. Объединение Германии осуществлено пока не полностью и не окончательно, но 3 октября немцам есть что праздновать. И не только немцам.
