Широкая общественность, американцы среднего класса и другие за последние месяцы оценили достоинства «разнообразия» и «инклюзивности». Сенаторы США встали на колени в знак протеста против полицейского насилия — хотя еще недавно этот же жест разбил одну важную спортивную карьеру. Компания Ralph Lauren Corp решила довести долю черных, латиноамериканцев и азиатов в своем руководстве до 20 процентов. Академия кинематографических искусств и наук потребовала, чтобы фильмы, претендующие на главный приз, имели разнообразный состав актеров и съемочные группы.
Однако расширение пространства для меньшинств не следует путать с подлинным интеллектуальным разнообразием и открытостью мысли — его достичь труднее, но это абсолютно необходимо, поскольку пандемия коронавируса уже радикально изменила наш мир.
Влиятельные политические институты, ключевые компании и доминирующие СМИ уже давно демонстрируют не только расовую и половую однородность, но и интеллектуальное единообразие, если не конформизм. Более трех десятилетий они незыблемо держатся убеждения, что демократия и капитализм в их существующих формах обеспечивают социальную справедливость и процветание и несут в себе потенциал стать поистине универсальными — и что в Китае и России они применимы в той же самой степени, что и в США.
Глобализация в этом широком консенсусе казалась неизбежной и неудержимой. Национальные государства оказались бессильны перед механизмами свободного рынка капитала и товаров.
Но сегодня эти идеи разбились вдребезги. А их покровители столкнулись с серьезным кризисом легитимности, который не разрешит даже вероятный отказ американцев от президента Дональда Трампа в ноябре. Внезапно мы лишились четкого представления о будущем — и знаем лишь то, что оно чревато опасностью и нестабильностью.
Вне всяких сомнений, нам нужен новый язык политики. Но откуда взяться этим свежим идеям? И шансы, что их услышат, если сегодняшняя интеллектуальная элита не уступит им место?
Историк Тони Джадт (Tony Judt) уже в 2010 году, за несколько недель до своей смерти, предостерегал о внутрисистемном и неподотчетном правящем классе, который стал невосприимчивым ко всякому давлению или критике извне: «Нет ни внешних факторов, ни новых людей, лишь один самовоспроизводящийся политический класс».
Комментатор Вольфганг Мюнхау (Wolfgang Münchau) высказал столь же отрезвляющее послание в своей прощальной колонке в Financial Times. Рассуждая о текущих кризисах, он отверг как условное противопоставление левых и правых, так и объяснения, где виноват сугубо беспринципный популизм.
«Основанный на правилах многосторонний порядок, — писал он, — рушится по причинам, которые не имеют с популизмом ничего общего». И если «многие традиционные центры силы наших демократий — центристские политические партии, господствующие СМИ, некоторые отрасли промышленности» оказались в осаде, то это потому, что они превратились в «олигополии» — озабоченные прежде всего защитой собственных интересов.
Иными словами, мы наблюдаем «борьбу за власть между инсайдерами и аутсайдерами». Если демагоги, притворяющиеся аутсайдерами, вроде Трампа и британского премьера Бориса Джонсона, и добились поддержки на выборах, то лишь потому, что убедительно указывают на олигополии, укоренившиеся почти во всех сферах общественной жизни.
К таковым относятся основные средства массовой информации, которые помогли внедрить прорыночную идеологию центристских политиков и богатых бизнесменов, превратив его в аксиому нашего времени, пока мятежная кандидатура Трампа в 2016 году с опозданием не предупредила их о гневе «отставших» по всему миру.
Сбитые с толку американские комментаторы, пишет Карлос Лозада (Carlos Lozada) в книге «О чем мы думали: краткая интеллектуальная история эпохи Трампа», с тех пор «ретировались в свои зоны комфорта, ища утешения в старых спорах, знакомых врагах, инстинктивных вспышках и неопровержимых фактах».
Если они действительно хотят восстановить свой нравственный и интеллектуальный авторитет, господствующим СМИ понадобится новая система анализа и интерпретации. И при этом придется затронуть принципиально иной список вопросов.
Так, государство, которое участники свободного рынка сбросили со счетов и отвергли, снова вернулось — во благо и во зло. Оказывается, обеспечить безопасность и ресурсы во время серьезного кризиса могут лишь правительства, которые собирают налоги и регулируют жизнь.
Недавние политические потрясения продемонстрировали, что в сложных и разнообразных обществах вроде нашего «верхи» скорее всего не знакомы с реальностью «низов».
Многие ответы и новые вопросы можно обнаружить в эмпирических исследованиях, проведенных за последние десятилетия по целому ряду явлений — от погрязших в нищете гетто до движений белых шовинистов. Движения, организации и отдельные деятели, которые занимаются политическими и экологическими проблемами на местах, тоже могут помочь преодолеть огромный разрыв между экспертными знаниями и освещением в основных СМИ.
Разумеется, просто улучшить представительство расовых и этнических меньшинств на рынке труда будет недостаточно. Даже когда расово-этнические квоты будут заполнены, интеллектуальные олигополии все равно придется ликвидировать.
Панкадж Мишра — обозреватель Bloomberg. Автор книг «Эпоха гнева: история настоящего», «Из руин империи: интеллектуалы, которые переделали Азию» и «Искушения Запада: как быть современным в Индии, Пакистане, Тибете и за их пределами».
