Вдруг на столе оказался ботинок. Точнее, туфля из светло-коричневой кожи. Прямо перед этим, поздним вечером 12 октября 1960 года, советский партийный лидер Никита Хрущев бесновался как безумный и размахивал руками на трибуне Генеральной ассамблеи Организации Объединенных наций. И едва он вернулся на свое место, как в его руке оказалась правая туфля. При этом холерик-коммунист довольно улыбался, о чем свидетельствуют фотографии, сделанные той ночью.
Но действительно ли Хрущев размахивал ботинком? И даже стучал им по трибуне? Эту историю рассказывают уже не одно десятилетие. И не менее долго этот эпизод отрицали сначала советские средства массовой информации, а теперь и российские.
Действительно, нет ни фотографий, ни кинокадров Хрущева с ботинком в руке во время приступа бешенства. А так как подлинных фотографий не было, кто-то (до сих пор точно не известно, кто) изготовил довольно низкокачественный фотомонтаж. С тех пор он курсирует по всему миру — якобы как доказательство произошедшего.
Правда, участники того заседания сразу после выходки Хрущева действительно рассказывали, что он размахивал ботинком. Уже в вечерних газетах 13 октября и в утренних выпусках следующего дня изумленные жители свободного мира прочитали об инциденте, в том числе в США и в Федеративной Республике Германия.
Однако излагаемые в газетах версии сильно отличались одна от другой. По одной из них, Хрущев якобы снял правый ботинок и принялся барабанить им по откидному столику перед собой — ритмично, «как метроном». По другой версии, Хрущев угрожающе размахивал ботинком. Третьи же очевидцы ничего такого не видели, но клялись, что советский лидер «просто» положил ботинок на стол. Спрашивается, зачем?
Одна из технических сотрудниц ООН, работавших в тот день в зале, рассказывала, что кто-то наступил Хрущеву на пятку, так что ботинок соскочил с его ноги. Она завернула ботинок в салфетку и передала Хрущеву. Поэтому ботинок и попался ему под руку, когда он в ярости вскочил с места.
Вероятно, уже никогда не удастся выяснить, что конкретно случилось со злополучным ботинком 12 октября 1960 года незадолго до полуночи. Но зато точно установлено, из-за чего генсек ЦК КПСС впал в ярость.
На том вечернем заседании речь шла о колониализме и его близком конце благодаря освободительным движениям, прежде всего в Африке. Советская делегация, постоянно стремившаяся наносить Западу дипломатические поражения, предложила тут же провести дебаты о «немедленном окончании» колониального владычества во всех частях мира. Но дискуссия пошла не так, как ожидалось.
Один за другим ораторы из западных стран принялись указывать на угнетение восточноевропейских народов Советским Союзом. Делегаты стран восточного блока занервничали. Когда же Лоренцо Сумулонг (Lorenzo Sumulong), представитель Филиппин, получивших независимость от США в 1946 году, принялся критиковать СССР за то, что тот «лишил народы Восточной Европы гражданских и политических прав», у Хрущева случился один из его знаменитых приступов бешенства.
Шеф КПСС обозвал Сумулонга «дураком, прихвостнем и холуем американского империализма». Дико жестикулируя, он обратился к африканским народам и заверил, как он дословно выразился, «черных» в своих личных симпатиях: «Если колониальные державы не пойдут навстречу справедливым требованиям народов колониальных стран, то у тех не останется иного выхода, кроме как взяться за оружие. Советский Союз в таком случае встанет на сторону тех, кто борется за освобождение от колониального ига». Когда после этого выпада он сел на место, коричневый ботинок лежал перед ним на столе.
Но и на этом скандальная сессия не закончилась. Незадолго до запланированного голосования слова попросил делегат от США Фрэнсис Уилкокс (Francis Wilcox). Ледяным тоном он повторил: «Если уж говорить о конце колониализма, то речь должна идти и о необходимости предоставления свободы восточноевропейским народам».
Тут из себя вышел румынский делегат Эдуард Мезинческу (Eduard Mezincescu), и раньше неоднократно прерывавший речи западных делегатов ООН. Брызгая слюной от ярости, этот преданный генеральной линии коммунист потребовал у председателя генеральной ассамблеи лишить Уилкокса слова.
Хрущев принялся стучать кулаками по столу в знак поддержки этого требования. Окрыленный Мезинческу обвинил председателя в «нарушении равенства делегаций» — основополагающего принципа Организации Объединенных наций.
На этих словах терпение у председательствующего на сессии ирландского дипломата Фредерика Боланда (Frederick H. Boland) лопнуло. Он с такой силой ударил по трибуне традиционным молотком, что у того сломалась ручка, и заявил: «Учитывая сцену, только что разыгравшуюся перед нами, мне не остается ничего иного, кроме как прервать заседание. Перерыв».
Со стороны представителей западных стран раздались овации в адрес председателя, а делегаты восточного блока принялись яростно протестовать. Возбужденные до крайности собравшиеся стали расходиться. Хрущев также покинул зал вместе со своей командой. В фойе он сообщил журналистам: «Молоток сломался. Это начало разрушения Объединенных наций».
Как мы теперь знаем, этого не случилось.
